Не считая кавалерии, в распоряжении Боске было 3 тысячи пехотинцев и 24 орудия. Никто не сомневался в том, что генерал сумеет очистить поле боя от русских.
Сам Боске имел все основания сожалеть о том, что предварительно не проконсультировался с командованием союзников. Не обнаружив союзных солдат во время движения по плато, он решил, что англичане расположились вдоль правого края ущелья. Генерал отправил войска в длинный путь между ущельем и батареей в полуразрушенном доме. Солдаты растянулись в длинную линию фронтом на запад. Такое расположение войск было не только опасным, но и бесполезным.
Они находились позади позиций противника и представляли собой прекрасную цель для вражеских артиллеристов. Левый фланг оставался неприкрытым; правый фланг прикрывал крутой утёс, нависавший над рекой, раскинувшейся 200 метрами ниже. Войск противника впереди не было.
Пытаясь найти английскую пехоту, генерал поскакал вперёд вдоль поспешно построенных боевых порядков своих войск. Миновав длинную пустынную впадину, он въехал на вершину холма над ущельем и увидел колонну русской пехоты, которая двигалась прямо на него.
Боске сразу же отправил адъютанта за артиллерией. Два орудия были развёрнуты немедленно, но, прежде чем они успели открыть огонь, перед ними появилась вражеская пехота. Одна из пушек сразу же была захвачена и сброшена вниз. Сам генерал, его эскорт и знаменосец не пострадали. Адъютант объяснял это тем, что русские были слишком заняты орудием и не обратили на них внимания. Как только группа, захватившая орудие, снова скрылась внизу, подошедшие новые колонны русской пехоты заполнили всё плато вдоль левого фланга французских войск. Одновременно другие подразделения русских развернулись в тылу полка зуавов.
Французы оказались в окружении, и, если бы русские решились немедленно вступить в бой, союзникам пришлось бы сражаться, имея за спиной отвесную пропасть. Они были бы лишены путей к отступлению. Но в отличие от русских, которые слишком поздно поняли своё преимущество, французы среагировали мгновенно. Прежде чем русские успели осознать, что в ловушке оказалось 3 тысячи вражеских солдат, те немедленно бросились назад на плато, под защиту артиллерии.
Но французская артиллерия сама попала под огонь орудий русских, которые теперь были недосягаемы для пушек англичан.
— Мы под огнём, — заявил французский артиллерийский офицер полковнику Диксону и тут же добавил с присущей французам беспечностью, которая так восхищала англичан: — Что ж, такова война.
Тем не менее он тут же отвёл свои пушки назад.
Канробер с волнением ждал, что русские станут преследовать отступавших французов. Он уже отдал команду кавалерии подготовиться к самоубийственной атаке на врага, которую собирался возглавить лично. Но разрывы русских снарядов заставили отступить и кавалеристов.
Офицер французского штаба обратился к полковнику Диксону:
— Спасайте орудия! Всё пропало!
Шли минуты, а русские не преследовали отступавших. К союзникам вернулось самообладание. Прибыли три свежих французских полка под командованием генерала Д'Атемарра. Боске сразу же решил отплатить врагу за своё недавнее унижение. Оставив вновь прибывшие войска в своём распоряжении, он приказал Алжирскому полку и зуавам атаковать русские колонны, угрожавшие их тылу.
— Покажите себя, дети огня! — крикнул он по-арабски алжирцам, и те с громкими криками бросились в атаку. К ним присоединилось подразделение британских гвардейцев. Острыми штыками алжирцы, после нескольких минут боя, обратили уцелевшую пехоту русских в паническое бегство. — Это пантеры, — восторженно воскликнул Боске, — это настоящие пантеры на охоте в лесу!
X
Для французской армии наступил момент триумфа. Раглан протянул Боске левую руку и заявил, что ему не хватило бы и обеих рук, чтобы выразить своё восхищение молодым французским генералом.
— Благодарю вас от имени всей Англии, — добавил Раглан.
Канробер, ещё несколько минут назад находившийся на грани отчаяния, приободрился. Он получил лёгкое ранение в руку. Во время битвы на Альме он был ранен в другую руку, которую держал на перевязи, и теперь шутил, что противник решил оставить его без рук.
Раглан надеялся убедить Канробера немедленно развить достигнутый успех. Он отправил генерала Калторпа к Пеннифасеру, чтобы узнать мнение своего генерала. Пеннифасер заявил, что такой возможностью следует немедленно воспользоваться, что, получив подкрепления, он «немедленно сметёт русских ко всем чертям». Когда мнение Пеннифасера передали Раглану, он немедленно перевёл своеобразную оценку генерала на вежливый французский язык.
— Какой смелый человек! Отличный генерал! — восхищённо воскликнул Канробер. Но когда генерал Пеннифасер лично доложил Раглану и Канроберу о плачевном состоянии своей 4-й дивизии, пыл французского генерала несколько поубавился. В распоряжении Канробера в тот момент было от 7 до 8 тысяч солдат, и он не хотел рисковать, бросая их в наступление.
В то время как французы пребывали в нерешительности, английские войска вписали в сражение за Инкерман ещё одну героическую страницу. Этого эпизода будет достаточно для того, чтобы с гордостью вспоминать об этой битве.
К полковнику Хейнсу, который вёл оборонительные бои в районе Барьера, теперь присоединился его друг полковник Вест с солдатами 21-го полка. Вест подошёл к лейтенанту Актону из 77-го полка и приказал ему:
— Я вижу здесь группу ваших солдат. Соберите их вместе.
Затем он собрал ещё две роты и, указав в направлении одной из вражеских батарей на Внешнем холме, скомандовал:
— Атакуйте эту батарею.
Актон немедленно провёл короткое совещание с командирами двух прибывших рот.
— Вы ударите во фланги, а я буду наступать с фронта.
Но два офицера не были готовы следовать рискованному приказу полковника Веста и отказались поддержать лейтенанта Актона.
— Даже если вы мне не поможете, — заявил Актон, — я всё равно выполню приказ и пойду в атаку с солдатами 77-го полка.
Он приказал солдатам идти вперёд, но те не двинулись с места.
— Что ж, — выкрикнул лейтенант в отчаянии, — я всё сделаю сам! — И отправился вверх по склону холма.
Актон не успел сделать и нескольких шагов, как один из рядовых окликнул его и заявил, что пойдёт вместе с ним. Потом к ним присоединился солдат из другой роты. Вскоре вся рота Актона отправилась за своим командиром.
50 или 60 солдат под огнём пушек бросились вверх по холму. Полковник Диксон приказал батарее 18-фунтовых орудий поддержать их огнём. К наступающим ротам 77-го полка присоединились две роты, командиры которых ранее отказались участвовать в атаке. Боясь потерять свою батарею, русские были вынуждены отвести орудия. Солдаты роты Актона поднялись на холм и заняли опустевшую позицию батареи. К ним присоединились солдаты одной из рот 49-го полка. Вскоре один из штабных офицеров уже руководил построением оборонительной позиции на отвоёванном участке земли.
XI
Было час дня.
Завершилась последняя атака битвы. Это произошло вскоре после героического наступления полков алжирцев и зуавов на бесстрашного, многочисленного и хорошо обученного противника. Русские командиры не обладали достаточной гибкостью и воображением для того, чтобы противостоять контратакам небольших, изолированных друг от друга, но действовавших смело и решительно групп противника. Теперь трудно сказать, действительно ли командование русских опасалось, что союзники вот-вот бросят в бой свежие войска; правдивы ли слова русского генерала о том, что он отступал в Севастополь под убийственным артиллерийским огнём в спину. По словам генерала Канробера, он запретил преследовать отступавшего противника. Битва закончилась.
Глава 13Буря и её последствия
На самом деле всё произошло гораздо быстрее, чем я вам рассказываю.
I
Прибывший 11 ноября в Балаклаву к новому месту службы в 46-м полку офицер обнаружил, что армия «погружена во мрак». Вновь подтвердилась справедливость замечания капитана Шекспира, который писал, что, «наверное, Англия должна потерять всю армию для того, чтобы добиться хоть какого-то порядка».
В сражении при Инкермане британская армия потеряла убитыми и ранеными около 8 тысяч человек. По оценкам Раглана, русские потеряли там до 11 тысяч солдат, но, как горько прокомментировал это капитан Биддульф, «они могут позволить себе такое». Севастополь стоял перед союзниками незыблемой твердыней, и многие стали склоняться к мысли, что этот величественный город и его бесстрашные защитники не сдадутся.
Британским солдатам внушали, что защитники города страдают не меньше, чем союзники, однако захваченные пленные не производили впечатления страдающих от истощения. Иногда, правда, северный ветер приносил из города ужасные запахи.
Через три дня после окончания битвы англичане всё ещё хоронили убитых. Союзники предложили князю Меншикову отправить им в помощь русские похоронные команды, однако тот заявил, что по правилам войны павших хоронит тот, за кем осталось поле боя. Убитые русские были похоронены союзниками в общих могилах. Похороны проходили без торжественных церемоний: турки за ноги волокли трупы к ямам и закапывали.
Многие убитые были похожи на живых. Смерть застала их в самых разнообразных позах: одни пытались руками заслониться от удара; пальцы других сжимали ружья; рты были открыты, зубы оскалены, мышцы шеи напряжены. Они погибли внезапно, во время выполнения повседневной солдатской работы. К удивлению солдат похоронных команд, некоторые мёртвые сжимали зубами землю, дав почву для размышления над смыслом выражения «цепляться за землю зубами».
Лица некоторых мёртвых солдат союзников искажали гримасы гнева, страха и ненависти: так же как на Альме, русские штыками добивали раненых.