Морнинг Курьер в течение 1831 года. Используя фамильные связи с сэром Гербертом Тейлором, личным секретарем короля Вильгельма IV, Уркварт смог попасть в миссию Стратфорда Каннинга в Константинополе для переговоров об окончательной границе Греции в ноябре 1831 года. В это время он приобрел уверенность в наличии угрозы, представляемой русским вмешательством в Турции. Поддерживаемый своими покровителями при дворе, он написал книгу «Турция и её ресурсы» (1833), в которой он отрицал возможность скорого развала Оттоманской империи и подчеркивал коммерческие возможности ожидающие Британию, в том случае если она поможет Турции и защитит её от русской агрессии. Успех книги принес Уркварту благосклонность лорда Палмерстона, министра иностранных дел в правительстве лорда Грея (1830–34), и новое назначение в турецкую столицу участником секретной миссии для оценки возможностей британской торговли на Балканах, в Турции, Персии, на юге России и в Афганистане.
В Константинополе Уркварт стал близким политическим союзником британского посла, лорда Джона Понсонби, ярого русофоба, которого нельзя было поколебать в его убеждении, что целью России является покорение Турции. Понсонби призвал британское правительство послать военные корабли в Черное море и помочь мусульманским племенам Кавказа в их борьбе против России (в 1834 он даже добился от Палмерстона дискреционного приказа, позволявшего ему вызывать британские военные корабли в Черное море когда он считал это необходимым, но этот приказ был вскоре отменен герцогом Веллингтоном, который передумал давать слишком много возможностей для ведения войны такому известному русофобу). Под влиянием Понсонби Уркварт в своей деятельности все больше и больше погружался в политику. Он не прекращал писать, но и делал другие вещи, которые увеличивали вероятность войны с русскими. В 1834 году он посетил черкесские племена, обещая им британскую поддержку в их войне против русской оккупации, провокационное действие, после которого Палмерстон был вынужден отозвать его в Лондон.
Там Уркварт начал свою кампанию за британское военное вмешательство против России в Турции. Памфлет, который он написал вместе с Понсонби, «Англия, Франция, Россия и Турция», был опубликован в декабре 1834 года. Он был переиздан пять раз в течение года и получил очень позитивные отзывы. На волне этого успеха в ноябре 1835 года Уркварт запустил журнал Портфолио, в котором он озвучивал свои русофобские взгляды, для которых было типично следующее: «Невежество русского народа отделяет их_от всего сообщества восприятием их других наций и приготовляет их рассматривать каждое разоблачение несправедливости их правителей как атаку на них самих и правительство уже объявило своими законами решимость не поддаваться на моральное влияние, которое могло бы воздействовать на них снаружи»{87}.
В другой своей попытке провокации Уркварт опубликовал в Портфолио то, что должно было быть копиями дипломатических документов, захваченных в дворце Великого князя Константина, губернатора Польши, во время варшавского восстания в ноябре 1830 года и переданное польскими эмигрантами Палмерстону. Большая часть, если не все, из этих документов были сфабрикованы Урквартом, включая «исключенную часть речи» в которой царь Николай якобы заявил, что Россия не прекратит репрессии до тех пор, пока не достигнет полного подчинения Польши и «Декларацию независимости» предположительно провозглашенную черкесскими племенами. Но в таком климате русофобии эти документы были приняты британской прессой как подлинные{88}.
В 1836 году Уркварт вернулся в Константинополь секретарем посольства. Его растущая слава и влияние в британских и дипломатических кругах вынудило Палмерстона вернуть его на службу, хотя его роль в турецкой столице была достаточно ограничена. Снова Уркварт принялся за черкесское дело и попытался разжечь конфликт между Россией и Британией. Его самым отчаянным поступком был заговор с целью послать британскую шхуну Виксен в Черкесию с намеренным нарушением русского эмбарго, запрещающего иностранным судам судоходство у восточного берега Черного моря, наложенного как часть Адрианопольского договора. Шхуна Виксен принадлежала судоходной компании Джордж и Джеймс Белл из Глазго и Лондона, и уже имела конфликты с русскими из-за их препятствующих судоходству карантинных мер на Дунае. По документам Виксен перевозила соль, но на самом деле она была нагружена большим количество оружия для черкесов. Понсонби в Константинополе был проинформирован о предполагаемом маршруте судна и не сделал ничего чтобы воспрепятствовать ему, он не ответил на запросы Беллов о том, признает ли Форин Оффис эмбарго и будет ли Британия защищать свои права судоходства, как их убеждал в этом Уркварт. Русские знали о планах Уркварта: летом 1836 года царь уже жаловался британскому послу в Санкт-Петербурге, после того как один из последователей Уркварта посетил Черкесию и обещал британскую поддержку в войне против России. Виксен вышла в плавание в октябре. Как и ожидал того Уркварт, русский военный корабль перехватил её у кавказского побережья у Суджук-кале, вызвав волну бурного осуждения действий России и призывов к войне в Таймс и других газетах. Понсонби умолял Палмерстона послать флот в Черное море. Хотя он и с неохотой признавал русское эмбарго или их претензии на Черкесию, Палмерстон тем не менее был не готов к войне из-за Уркварта, Понсонби и британской прессы. Он признал, что шхуна Виксен нарушила русские предписания, которые британцы признают, но только в том, что касается Суджук-кале, но не всего кавказского побережья.
Вновь отозванный из Константинополя, Уркварт был уволен из министерства иностранных дел и обвинен в нарушении служебной тайны Палмерстоном в 1837 году. Уркварт всегда заявлял, что Палмерстон знал о его плане со шхуной Виксен. Долгие годы он держал глубокую обида на министра иностранных дел за то, что он его, по его мнению, предал. По мере того как Британия двигалась к соглашению с Россией, Уркварт все более разочаровывался и его русофобия становилась все жестче. Он призывал к более твердой антирусской позиции, не исключая войны, для защиты британской торговли и её интересов в Индии. Он даже обвинил Палмерстона в том, что ему платит русское правительство, обвинение поддержанное его сторонниками в прессе, включая Таймс, главный источник влияния на мнение среднего класса, которая присоединилась к лагерю Уркварта в оппозиции к «прорусской» внешней политике Палмерстона. В 1839 году длинная серия писем в Таймс от некоего «Англикуса», псевдоним Генри Париша, одного из приверженцев Уркварта, добившись практически статуса передовицы, предупреждала об опасностях любого компромисса с империей, нацеленной на господство в Европе и Азии.
Уркварт продолжал свои нападки на Россию в Палате общин, в которую он был избрал в 1847 году как независимый кандидат (приняв для себя зеленый и желтый цвета Черкесии). В это время Палмерстон был министром иностранных дел в правительстве вигов лорда Рассела, который стал премьер-министром в 1846 году, после раскола консерваторов из-за отмены импортных пошлин на зерно (Хлебные законы). Уркварт повторил свои обвинения против Палмерстона. В 1848 году он даже вел кампанию за смещение Палмерстона из-за его неспособности вести более агрессивную политику против России. В пятичасовой речи в Палате общин, главный союзник Уркварта, Томас Энсти, обвинил Палмерстона в постыдной внешней политике, которая подрывает национальную безопасность Британии из-за неспособности защитить свободу Европы от русской агрессии, в особенности конституционные свободы Польши, соблюдение которых было условием передачи Польского королевства под протекцию царя на Венском конгрессе в 1815 году. Жестокое подавление Россией Варшавского восстания 1831 года обязывало Британию вмешаться в Польше для поддержки повстанцев, даже ценой риска европейской войны против России, заявлял Энсти. В своей защите Палмерстон приводил доводы, почему было невозможно взяться за оружие ради поляков, в тоже время излагая общие принципы либерального интервенционизма, к которым он вновь призовет в момент когда Британия вступит в Крымскую войну:
Я убежден, что действительная политика Англии кроме вопросов, которые включают её собственные интересы, политические или коммерческие, это быть защитником справедливости и права и преследование этого курса со сдержанностью и благоразумием, не становясь Дон Кихотом мира, но придавая вес своим моральным одобрением и поддержкой, где бы не находилась по её мнению справедливость и где бы то не была совершена несправедливость{89}.
Русофобия Уркварта может быть и была на ножах с британской внешней политикой в 1840-х годах, но она имела значительную поддержку в Парламенте, где существовало могущественное лобби политиков, поддерживавших его призывы к более жесткой линии против России, включая лорда Стэнли и Стратфорда Каннинга, который заменил Понсонби на посту посла в Константинополе в 1842 году. Вне Парламента его поддержка свободной торговли (основной вопрос реформ в 1840-х годах) дала ему многочисленных сторонников среди предпринимателей центральных и северных графств, кого он убедил своими частыми публичными выступлениями, что русские тарифы являются основной причиной британской экономической депрессии. Его также поддерживали влиятельные дипломаты и люди пера, включая Генри Бульвера, сэра Джеймса Хадсона и Томаса Уэнтворта Бомонта, сооснователя Британского и Иностранного Обозрения, который становился все враждебнее и враждебнее к России под влиянием Уркварта.
С течением десятилетия все возрастающая русофобия проникала даже в самые умеренные интеллектуальные круги. Интеллектуальные журналы, такие как Форин Куортерли Ревью