На фоне сомнительных военных достижений союзников многое зависело от того, удастся ли им расширить коалицию в Европе и Азии. Значительное место в планах Лондона и Парижа занимала Австрия, позиция которой постоянно колебалась в зависимости от хода военных действий и настроений среди государств Германского Союза, которые по-прежнему не горели желанием поддерживать Вену в действиях против России. Для придания уверенности венским политикам союзники предложили им формальный наступательный и оборонительный договор, что в значительной степени способствовало преодолению колебаний Австрии. Мобилизация армии и ее сосредоточение на русской границе привели финансы этого государства летом 1854 г. почти к полному краху.
До революции 1848–1849 гг. военные расходы Австрии равнялись приблизительно 50 млн флоринов в год, в ходе ее они почти удвоились и оставались на этом уровне по ее окончании. Но в 1854 г. военные расходы увеличились до 198 219 783 флоринов, что составило более 42 % государственного бюджета Австрии. В следующем году расходы выросли до 211 002 721 флоринов. Уже в начале 1855 г. они составили 175 млн, и Вена вынуждена была искать возможности заключить заём. 14 (26) февраля русский посол в Австрии сообщал, что Франц-Иосиф стремится завершить возникшие внешнеполитические затруднения на конференции. Император стремился ограничиться дипломатическим сотрудничеством и в любом случае избежать военного конфликта с Россией. 8 августа 1854 г. представителями Англии, Франции, Австрии и Пруссии была подписана нота о предварительных условиях мира, которые от имени союзных держав Австрия предъявила Петербургу.
«Четыре пункта», которые должны были стать основой для будущего мира, включали в себя следующие положения:
1) замена русского покровительства над Дунайскими княжествами коллективным — пяти держав;
2) свобода судоходства по Дунаю;
3) пересмотр Лондонской конвенции 1841 г. в пользу союзников;
4) замена русского покровительства над православными подданными султана коллективной гарантией их прав, данной европейскими странами.
Россия решительно отказалась принять эти условия полностью, согласившись с ними только как с основой возможного примирения. Отказ Николая I капитулировать стал известен в Вене 1 сентября 1854 г. и вызвал там панику. Франц-Иосиф немедленно подтвердил свое нежелание вступать в войну. Воспользовавшись резким ухудшением положения боснийских и герцеговинских сербов, не защищенных провозглашенным за полтора десятка лет до этого Гюльханейским хатт-и шерифом, а также тем, что внимание великих держав было отвлечено от Балкан, австрийцы активно поддерживали прозелитскую деятельность католической церкви в Боснии и Герцеговине. Обещая поддержку и защиту Вены в случае перехода в католичество, миссионеры призывали православное население этих провинций принимать католицизм или переходить в унию.
Тем временем Англия и Франция продолжали действовать и без помощи Вены. Париж и Лондон поставили перед собой цель полного уничтожения русских военно-морских сил на Черном море. Война приобрела характер противостояния политически изолированной России и коалиции морских держав и Турции. Военные усилия России, вынужденной прикрывать практически все свои европейские границы, были чрезвычайно велики, тем более что нейтралитет Пруссии, Швеции и особенно Австрии гарантировался только стоящими на их границах русскими армиями.
Русская армия была готова к войне с Турцией, но не со всеми великими европейскими странами одновременно. Основной ее сложностью была нехватка обученных кадров и нарезного стрелкового оружия. К 1 января 1853 г. общая численность армии составляла 27 716 генералов и офицеров и 968 382 нижних чинов. За год удалось увеличить численность резерва до 2780 генералов и офицеров и 980 931 нижних чинов. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы прикрыть границы России. Только в районе Финского залива пришлось сосредоточить свыше 270 тыс. чел.
7 (19) октября 1854 г. Паскевич дал верную характеристику стратегической головоломки в письме к Горчакову: «Настоящее наше положение таково, что опасность угрожает нам со многих сторон. Поэтому должно прежде всего строго разобрать, где опасность наибольшая и последствия ее будут гибельнее для России. Расстояние у нас так велико, что мы не можем быть сильны на всех пунктах, или обращать все силы на один пункт против нападения в настоящую минуту, чтобы потом успеть оборониться и на другом пункте, где опасность может быть важнее. Мы принуждены так рассчитывать, чтобы не терять ни минуты из виду главнейшего неприятеля, от успехов которого зависит участь войны, а может быть, и будущая судьба России».
Весьма показательно положение, сложившееся непосредственно в столице Империи. В связи с опасностью нападения противника на западные границы государства, в сентябре 1854 г. гвардия была передислоцирована в Остзейские губернии и Виленское генерал-губернаторство. Для прикрытия столицы из резервных и запасных частей было приказано «образовать Гвардейский Резервный Пехотный Корпус, имея в оном, наравне с Действующим Корпусом, три резервные дивизии, разделенные на 6 бригад и 12 резервных полков». При формировании резерва путем слияния небольшой части специально оставляемых старослужащих солдат с рекрутами его командование столкнулось с огромными сложностями. Кроме нехватки офицерских кадров, уже в 1854 г. обнаружилась недостача пороха и свинца. Для стрелковой подготовки солдат выделялось старослужащим пороха на 10, а свинца на 5 выстрелов, а рекрутам, соответственно, — на 15 и 8.
Сказывалась и техническая отсталость русских Вооруженных Сил, несопоставимость промышленного и финансового потенциала России и союзников. Армий, полностью вооруженных штуцерами, в Европе не было ни в Крымскую войну, ни даже в первые годы по ее окончании. Исключением была Швейцария, крохотная армия которой получила винтовки в 1850 г. В России пехота была вооружена ружьем образца 1808 г., который был немного изменен в 1828 и 1832 гг. Во Франции самая многочисленная часть пехоты была вооружена «образцом 1777 г.» (или различными его вариантами, изменения происходили и в 1816, и в 1822 годах, при этом срок службы ружья вплоть до 1840-х равнялся 50 годам, после Крымской войны гладкоствольные ружья переделывали в нарезные, образца 1857 г., с которыми французская армия вышла на войну с Австрией в 1859 г.).
В Пруссии в строю по прежнему находился «потсдамский мушкет», принятый на вооружение приблизительно в то же самое время, что и его французский аналог. Наиболее распространенное ружье английской армии — «Браун Бесс» — появилось в 1730-х гг., продержалось в войсках до Крымской войны и даже до восстания сипаев 1857–58 гг. Возглавлявший британскую армию с 1827 по 1852 гг. герцог Веллингтон не считал необходимым менять что-нибудь в созданной им во время войны с Наполеоном машине. Правда, примерно с 1842 г. в Англии началось постепенное перевооружение пехоты.
Всё началось с того, что вместо кремневого замка в ружье вводился пистон или капсюль. Введение этих новшеств шло повсюду и повсюду вызывало критику и сопротивление противников преобразований. С начала 1840-х гг. во Франции начались эксперименты по модернизации штуцеров, которые позволили бы упростить их заряжание до уровня гладкоствольного, сохранив преимущества нарезного оружия. Огромное значение приобретало введение новой формы пули, в том числе и конической — системы Минье[6].
В Пруссии в 1841 г. была запатентована игольчатая винтовка Дрейзе[7], которой в 1848 г. были вооружены фузилерные батальоны 32 линейных полков. В 1849 г. штуцер Дрейзе был введен для егерских батальонов (перевооружение винтовками в Пруссии прошло в 1855–1857 гг.).
В 1844 г. французскому правительству был представлен вариант штуцера, который после доработок был принят на вооружение стрелковых батальонов в 1846–1848 гг. Он был тяжелее и дороже гладкоствольного ружья и уступал ему в скорострельности.
В 1851 г. в английской армии начали вводиться и винтовки новой, усовершенствованной формы, позволяющей использовать пули системы Минье. Одновременно начались эксперименты по введению винтовки уменьшенного калибра. Первоначально остановились на 5,777 линии (14,681 мм). Разные виды винтовки такого образца были приняты на вооружение в 1852 и 1853 гг. Большая часть британских войск, отправленных в Крым, получила их только перед погрузкой на корабли и смогла впервые опробовать только во время стоянке на Мальте.
Илл. 47 Виктор Адам. Сражение на Альме. 1854
Илл. 48 Эндрю Маклур. Сражение на Альме. Вид с французских позиций 20 сентября 1854 года
В результате в Крым французы пришли с линейной пехотой, вооруженной гладкоствольными ружьями, зуавы и гвардия имели нарезные ружья, а стрелковые батальоны — штуцера, примерно такая же картина была у сардинцев (у них на роту линейной пехоты полагалось 30 штуцерников, берсальеры также были вооружены штуцерами) и только у англичан и линейные, и стрелковые части, и гвардия были вооружены нарезными ружьями. Это был результат процессов, которые шли во всех армиях, не исключая и России.
В 1840 г. в русской армии для стрелковых батальонов был введен штуцер по английскому образцу, а в 1845 — ударная система для прочего солдатского огнестрельного оружия по французскому образцу. Штуцерами были вооружены стрелковые батальоны, постепенно росло количество штуцерников в линейной пехоте. В 1854 г. их было 26 на батальон, в конце 1855 г. — 26 на роту. Проблема была, в частности, и в том, что стоявшие на вооружении в России штуцера к началу 1850-х гг. уже были устаревшими. Модернизация ручного стрелкового оружия приводила скорее к увеличению скорострельности, чем дальнобойности. В принципе, в мобильной войне того времени, предполагавшей быстрое сближение значительных масс на поле боя, скорострельности придавали гораздо большое значение. Нарезные винтовки или штуцера, заряжавшиеся с дула, значительно уступали ружьям по скорострельности, прево