стрела французы выпустили около 30 тыс., а англичане — около 4 тыс. снарядов, на что гарнизон ответил им 12 тыс. артиллерийских выстрелов. Всего же за время бомбардировки приблизительно на 160 тыс. выстрелов противника русские войска ответили 80 тыс. выстрелов. В ходе обстрела французы потеряли 1585, англичане — 265 чел., общие потери гарнизона составили 6130 чел. Гарнизон, постоянно готовившийся к отражению атаки, вынужден был держать пехоту на укреплениях.
Решительных результатов союзники так и не достигли. Было подбито 15 русских орудий, 13 станков, повреждено 23 платформы, завалено 122 амбразуры. Тем не менее к концу бомбардировки положение Севастополя стало угрожающим. Причиной тому был недостаток пороха. К 31 марта (12 апреля) на некоторых русских батареях осталось не более 75 зарядов, в складе гарнизона хранилось 4726 пудов пороха, в то время как ежедневно расходовалось 2200 пудов. Только к 8 (20) апреля ожидался подход транспорта с 9800 пудами пороха, что могло исправить ситуацию лишь на время. К 3 (15) апреля порох на складах начали доставать даже из ружейных патронов, и всё равно запас равнялся 85 тысячам выстрелов, то есть приблизительно только по 190 на орудие. Исключая увеличенный неприкосновенный запас в 50 зарядов на орудие, который артиллеристы должны были сохранить на случай штурма, этого хватило бы ненадолго, максимум — на 7 дней. 3 (15) апреля Горчаков был готов отдать приказ совершенно прекратить стрельбы и ждать атаки неприятеля.
В ходе заседаний конференции в Вене переговоры медленно, но верно заходили в тупик. Член австрийской делегации в личном разговоре с князем А. М. Горчаковым сказал: «Утомленные затруднениями в Крыму, союзники всегда будут видеть в Севастополе и вашем черноморском флоте постоянную угрозу и опасение относительно Босфора». 29 марта (10) апреля Нессельроде подтвердил в ноте на имя русского посла в Австрии отказ от требований союзников в отношении уничтожения Черноморского флота. 4 (16) апреля, получив этот документ, Горчаков немедленно известил о нем Буоля. Надежды на успех конференции, таким образом, провалились.
Уже в ходе ее работы французы активизировали свои действия по окончательному включению Австрии в коалицию. В Париже хорошо понимали, что достичь реализации «программы четырех пунктов» возможно только при условии полной дипломатической, а в случае необходимости — и военной поддержки Дунайской монархии. Ради этого Друен де Люис был готов пойти на уступку (или редакцию) союзной позиции и предложить нейтрализацию Черного моря. Эта инновация вызвала раздражение в Лондоне, но весьма понравилась Буолю. В Петербурге настороженно следили за реакцией Вены, в очередной раз ожидая ее выступления и надеясь на то, что Берлин сохранит свой нейтралитет. Это, безусловно, сказалось на положении под Севастополем.
Илл. 72 Осада Севастополя
Бои в Крыму и вокруг него
Осада Севастополя становилась всё более тяжелой для союзников, напряжение сил явно не соответствовало достигнутым успехам. В отсутствие военных вполне сгодились бы политические, и коалиция продолжала вести активную работу по своему расширению. Колебания нейтральной Австрии продолжались и их не могли не учитывать в Петербурге. Если каждый отбитый штурм Севастополя увеличивал нежелание Вены лезть в драку, то необходимость прикрытия сухопутной границы постоянно сказывалась на положении под осажденной крепостью.
5 (17) апреля 1855 г. император написал Главнокомандующему Крымской армией: «О пополнении Ваших пороховых запасов все распоряжения, по мере возможности, делаются; что же касается новых подкреплений, то кроме маршевых батальонов, из резервных бригад 10-й и 12-й дивизий, и передвижения одной из двенадцатибатальонных дивизий Лидерса, не нахожу решительно покуда никакого средства другим чем-либо Вас усилить. Впоследствии, когда Курское ополчение окончательно будет сформировано, то оно будет к Вам направлено. Оголять более Лидерса при могущей угрожать ему опасности, как от десанта у Николаева и Одессы, так и со стороны княжеств, считаю невозможным. Все остальные войска слишком отдалены от Крыма, чтобы вовремя туда поспеть. К тому надобно еще присовокупить, что переговоры венские, как кажется, вместо мира будут иметь результатом войну с Австриею. Предложения союзников таковы, что мы их принять не можем. Завтра должно решиться положение Австрии, последняя надежда Горчакова (то есть князя Александра Михайловича — А. О.) была на аудиенцию у Императора. Я же со своей стороны, как давно Вам писал, ожидаю худшего, то есть разрыва с Австриею. Следовательно, будущая неделя будет для нас решительная на всех пунктах Империи».
Эти опасения императора не оправдались, но в мае в Крым стали прибывать французский резервный корпус — около 25 тыс. чел. и 15-тысячный сардинский корпус. Численность союзников на полуострове в начале мая 1855 г. составила: 113 тыс. французов, 60 тыс. турок, 25 тыс. англичан и 15 тыс. сардинцев. Наполеон III предложил воспользоваться этим и начать активные действия в поле, ограничившись лишь наблюдением за Севастополем. Для этого предлагалось оставить у города одну армию и сформировать еще две — англо-турецкую и англо-сардино-турецкую — для самостоятельных действий в направлении Симферополя и Бахчисарая. В случае успеха этого плана он мог привести к окружению русской армии, или к полному контролю над русскими коммуникациями, ведущими к Севастополю, полной его блокаде, которая в таком случае закончилась бы капитуляцией гарнизона. К концу мая 1855 г. численность союзных армий увеличилась в количественном и в качественном отношениях: 120 тыс. французов, 55 тыс. турок, 32 тыс. англичан и 17 тыс. сардинцев — всего 224 тыс. чел. Тем не менее рисковать наступлением вглубь полуострова они так и не решились.
Крымская армия под командованием генерала кн. М. Д. Горчакова в начале мая 1855 г. получила подкрепление из Бессарабии — 6-ю и 9-ю пехотные дивизии. В результате в составе русских войск в Крыму числилось 153,25 батальона 110 эскадронов, 84 сотни. Численность армии достигла 110 000 чел. при 442 полевых орудиях. Весьма важным было и то, что армия после бомбардировки Севастополя получила 27 тыс. пудов пороха и более 2 млн патронов, что позволило преодолеть наметивший кризис в снабжении боеприпасами. Имея превосходство на суше и доминируя на море, союзники не отличились ни результатами, ни активностью своих действий. Наполеон III, раздраженный затянувшейся осадой, сменил главнокомандующего своей армии в Крыму. 16 мая ген. Ф. Канробер подал просьбу об увольнении с этого поста и 19 мая французскую армию возглавил ген. Ж. Пелисье. Перед ним была поставлена задача ускорить завершение осады, от благополучного исхода которой зависело будущее режима Второй империи.
25–26 мая (6 и 7 июня) союзники атаковали передовые русские оборонительные позиции. Интенсивность обстрела была исключительно высокой, но тем не менее русские укрепления отвечали огнем на огонь. Привести их к молчанию англо-французам не удалось. На участке штурма они имели 40 тыс. солдат и офицеров против 16 тыс. русских. В результате французы, потеряв убитыми, ранеными, контуженными и пропавшими без вести 276 офицеров и 5554 солдат, овладели Камчатским люнетом, Волынским и Селенгинским редутами, прикрывавшими подступы к Малахову кургану — ключевой позиции обороны Севастополя. Потери англичан были гораздо более скромными — около 500 чел., но особых успехов у них не было. При отражении штурма общие потери нашей армии составили 5449 чел. После этого Горчаков уже ни на что не надеялся. 27 мая (8 июня) он писал императору: «Теперь я думаю об одном только, как оставить Севастополь, не понеся непомерного, более 20 000 урона. О кораблях и артиллерии даже помышлять нельзя, чтобы их спасти. Ужас подумать!»
Илл. 73 Антуан-Альфонс Эйлауд. Французские зуавы в бою
Илл. 74 Джеймс Робертсон. Вид на Малахов курган с Мамелона. 1855
Практически одновременно союзники подготовили экспедицию в восточную часть Крыма. Он был чрезвычайно слабо прикрыт войсками — на всем пространстве от Феодосии до Керчи находилось 189 офицеров, 8503 строевых и 158 нестроевых нижних чинов, из них для обороны Керчи было выделено 47 офицеров и 2584 строевых и 48 нестроевых нижних чинов. К северу войск практически не было — за побережьем наблюдали пикеты четырех донских казачьих полков. Французская эскадра в составе 24 паровых судов, в том числе 3 линейных кораблей, 7 фрегатов и 7 корветов, и английская в составе 6 линейных кораблей и 27 паровых судов разного класса взяли на борт французскую дивизию — 7 тыс. чел. с 18 орудиями, английскую бригаду — 3 тыс. чел. с 6 орудиями и около 5 тыс. турок. 12 (24) мая они высадили десант под Керчью.
Поначалу эскадра расположилась дугой перед городом и публика по непонятной причине вышла на набережную посмотреть на необычное зрелище. Две паровые французские лодки обстреляли людей разрывными снарядами. Началась паника. Немногочисленный русский гарнизон не мог рассчитывать на успешное сопротивление и покинул город, предварительно уничтожив склады продовольствия и фуража. Из 12 тыс. жителей вслед за войсками ушло 10 тыс. На отступавших гражданских нападали татары, которые устроили резню женщин и детей. 13 (25) мая союзники вошли в Керчь и подвергли ее грабежу и насилиям. Особенно зверствовали турки, устроившие при покровительстве англо-французов резню оставшемуся русскому населению. «Наши моряки — гласила английская версия событий, — едва ли думали, что им можно было ожидать столь важного успеха без всякой потери; союзники же наши желали более трудной победы и старались вознаградить себя за такую необычайность, грабежом и истреблением. Им усердно помогало в этом деле, с одной стороны, само население, которое, не имея привязанности к русским, уничтожало с радостью всё, что им принадлежало. С другой стороны, турки, которые превосходили в жестокости и тех, и других, часто совершали убийства единственно из жажды крови».
Илл. 75 12 июня 1855