Солдаты разгромили местный музей, были разбиты античные статуи и вазы, на мраморных основаниях оставлены граффити штыками. Грабили союзники и тяжелораненых и больных солдат, которых невозможно было эвакуировать. Их оставили с медицинским персоналом, запасом продовольствия и медикаментов, а также письмом к союзному командованию, которое не возымело никакого действия. Грабежу были подвергнуты даже кладбища — разрывались могилы, выбрасывались тела покойников, над мертвыми глумились. Английское командование не вмешивалось, турецкое — обвиняло в изуверствах своих союзников-англичан, французы занялись раскопками античных памятников для музеев Парижа.
Войдя в Азовское море, 15 (27) мая союзные эскадры сожгли абсолютно беззащитный Бердянск, уничтожив склады с 40 тысячами четвертей пшеницы и все суда, включая рыбацкие лодки. 16 (28) мая та же судьба постигла Геническ. 22 мая (3 июня) союзники обстреляли Таганрог, но абсолютное большинство его жителей накануне атаки покинуло город. Попытка высадить десант была отражена гарнизоном, не имевшим орудий. Воспользовавшись этим, англо-французы несколько часов расстреливали с моря склады, церкви, частные дома и госпитали, после чего удалились. Противник всё же потерял один пароход, который сел на мель и был сожжен. 24 мая (5 июня) практически та же история повторилась у Мариуполя.
Вторжение противника в море, которое до этого использовалось в качестве внутренней коммуникационной линии русской армии, нанесло серьезный удар по снабжению русских войск в Крыму. В Керчи были уничтожены значительные склады муки и зерна — примерно 2-месячный запас продовольствия для 100-тысячной армии. Англо-французы захватили около 12 тыс. тонн угля. После экспедиции в Азовское море союзники отвели свои основные силы назад, оставив в Керчи шесть тысяч турок, один английский и один французский полк, а также несколько легких судов, которые боролись с русской торговлей и рыболовством. Под влиянием этих успехов противника было принято решение вывести гарнизоны из Новороссийска и Анапы. Крепости были оставлены 17 (29) мая и 28 мая (9 июня). В Анапу немедленно был введен 8-тысячный турецкий гарнизон.
Активность неприятеля вызывала весьма обоснованные опасения у молодого императора, требовавшего от Горчакова любой ценой удержать Крым. Ради этого он разрешал даже передвинуть Южную армию ген. А. Н. Лидерса к Перекопу и даже за него. Александр II считал, что «лучше рисковать временно жертвовать Бессарабией, чем потерять Крымский полуостров — обратное овладение которым будет слишком затруднительно или даже невозможно». 5 (17) июня 1855 г. союзники вновь начали бомбардировку Севастополя, надеясь взять его на следующий день, 6 (18) июня, в 40-летнюю годовщину битвы под Ватерлоо. Дата штурма была назначена лично Наполеоном III.
Русский гарнизон и армия в окрестностях города приблизительно равнялись 75 тыс. чел. Силы союзников состояли из 100 тыс. французов, 45 тыс. англичан, 15 тыс. сардинцев и около 10 тыс. турок. На оборонительных позициях находилось 549 орудий. Союзники имели 587 орудий, но значительно превосходили русских по запасам снарядов к ним (в 3–4 раза). Противник был настолько убежден в успехе, что английские офицеры перед атакой взяли с собой закуски, чтобы устроить пикник в городе, а французские саперы получили инструкции по взрыву домов, если в них засядут русские солдаты.
В ходе штурма французы выпустили 50 тыс. бомб и ядер, англичане — 22 700. В ответ было сделано около 19 тыс. выстрелов. Русские потери составили 798 чел. убитыми, 3180 ранеными и 840 контуженными. С противной стороны дороже всего за штурм заплатили его инициаторы — французы. 7 (19) июня Горчаков доложил императору: «Наши войска так изнурены и так малочисленны, в сравнении с неприятелем, что никак нельзя ручаться за дальнейшие успехи; но утешительно уже то, что русское оружие получило новый блеск. 6 июня есть день сражения при Ватерлоо. Англичане его весьма дурно отпраздновали. Лезли действительно смело одни французы». В результате они потеряли 3553 чел., англичане — 1728 чел. В основном потери союзников выпали на день штурма, а наши — на день бомбардировки.
На следующий день после штурма было заключено перемирие для уборки тел павших. Союзники занимались этим весь световой день вплоть до позднего вечера. Провал очередной попытки взятия Севастополя повлиял на англо-французов самым удручающим образом. В июне и июле в их войсках в Крыму вновь началась эпидемия холеры, поразившая 51 971 чел., из которых на этот раз умерло 1684 чел. Итальянцы, потерявшие в боях 28 чел., потеряли за это же время от болезней 2 тыс. 28 июня 1855 г. от холеры умер лорд Раглан. Кроме того, почти полное отсутствие в рационе питания союзных солдат зелени и витаминов вызвало широкое распространение цинги, прежде всего поражавшей ветеранов кампании — наиболее опытных солдат. Вновь увеличилось количество перебежчиков в русский лагерь — среди них лидировали французы и сардинцы (их к июлю 1855 г. перебежало около 500 чел.).
Илл. 76 Уильям Симпсон. Панорама обороны Севастополя
Илл. 77 Гораций Верне. Маршал Патрис де Мак-Магон с зуавами на Малаховом кургане. 1855
Лето 1855 — союзники и русские. Неудачи и разочарование
Действия союзников в конце 1854 и начале 1855 гг. не увенчались сколько-нибудь значительным успехом. После ожидаемых быстрых и легких триумфов отсутствие достижений быстро привело к разочарованию. Это был безусловный успех оборонявшихся, но, с другой стороны, и Россия не могла достичь решительного перелома в военных действий и добиться если не изгнания союзников со своей территории, то хотя бы деблокады Севастополя. Тупик немедленно стал испытанием для армий, финансов и политики противостоящих сторон.
Неудачи в военных действиях союзников в Крыму немедленно нашли свое отражение и во внешней политике. Австрия, которая со 2-го декабря 1854 г. постоянно сближалась с Лондоном и Парижем, вновь начала колебаться и уклоняться от активной поддержки антирусской коалиции. Еще 11 июня канцлер Буоль принял предложение о демобилизации 62 500 резервистов, призванных под знамена в Галиции, с целью ослабить финансовые потери и без того ослабленной казны империи. Известие об этом решении вызвало значительное разочарование в Англии и во Франции. Вместе с попытками взять Севастополь союзники активизировали и свои действия на Балтике. И здесь в 1854 г. польская эмиграция ожидала найти поддержку в случае вторжения. И здесь, несмотря на наличие в польских губерниях горючего элемента, ее ждало разочарование.
«К сожалению, должно сказать, — сообщалось в отчете III отделения за 1854 год, — что в жителях Царства Польского война возбудила преступные чувства и мечты. Они надеялись, что Россия не выдержит борьбы, по их мнению, неравной с европейскими державами, и мечтают о восстановлении прежней Польши. Но при благоразумно принятых мерах правительством спокойствие до сего времени и там не нарушалось. В губерниях, возвращенных от Польши собственно Польские патриоты также питают нерасположение к нам и мало сочувствуют успехам нашего оружия. При всем том в этих губерниях представляется менее опасности, нежели в Царстве Польском, потому что в них, особенно в Волынской, Подольской и Киевской, жители низших сословий почти все русские родом и православные по вере, вполне преданные нашему правительству. Если в этих губерниях, и еще более в Литве, найдутся отдельные личности с вредными намерениями, то они не встретят ни одобрения, ни поддержки. При этих неблагоприятных обстоятельствах утешительно было видеть, что финляндцы, несмотря на недавнее присоединение к нам, явили себя твердыми в верноподданнических чувствах к Государю Императору и новому их Отечеству, отражали врагов с примерным мужеством и в самоотвержении не отставали от природных русских».
Первая кампания на Балтике вызвала огромное разочарование в Англии — действия Непира и его достижения вызвали возмущение единодушное британской прессы. С осени 1854 г. в королевстве началась подготовка к новой кампании в Балтийском море — велось строительство новых судов, в том числе канонерских лодок и кораблей, вооруженных мортирами. Общая стоимость этой программы составила огромную сумму в 600 тыс. фунтов стерлингов. С 1832 г. в Англии не строились канонерки — британский флот в основном готовился к войне с французским за господство в океане. Следует отметить, что Адмиралтейству пришлось оправдать эти расходы перед правительством, указав на их необходимость в будущем для обороны побережья против Франции. В 1855 г. англо-французскую эскадру, отправленную к русским берегам, возглавил контр-адмирал Ричард Дондас. На этот раз в состав союзной эскадры вошло 11 линейных, 9 бомбардирских кораблей, 15 винтовых и 15 колесных фрегатов, 5 плавучих батарей, 26 канонерских лодок, 22 судна, вооруженных мортирами, 2 посыльных канонерки, всего 105 вымпелов.
16 (28) мая корабли англо-французов появились на дальних подступах к Кронштадту. Его оборона была существенно улучшена. На 1 (13) января 1855 г. на верках крепости стояло 1029 орудий, в море выставлены минные заграждения (1286 мин). 8 (20) июня при попытке подойти к крепости четыре английских парохода: «Мерлин», «Бульдог», «Файрфлай» и «Вультур» — подорвались на русских минах. Пороховой заряд их был невелик, повреждений корпуса на кораблях не было, только сотрясение. Англичанами позже было выловлено большое количество этих мин. Тем не менее подорвавшиеся пароходы были выведены из строя — их пришлось буксировать в доки, в боевых действиях они больше не участвовали. «Мы стоим, — писал французский адмирал, — против неприятеля деятельного, умеющего усиливать свои средства и наносить нам вред».
Дондас не стал рисковать и отказался от планов бомбардировки фортов Кронштадта. На дальних подступах британского адмирала ждал еще один неприятный сюрприз — русские паровые канонерские лодки. С осени 1854 г. под патронажем Великого Князя Константина Николаевича преимущественно на частных заводах началось строительство этих кораблей, особенно важных в действиях на мелководье. Единый проект предс