В этой ситуации удивляет руководство «Джойнта». Долгое время оно энергично заботилось о колонизации евреями советского Крыма, но палец о палец не ударило для того, чтобы отменить закон Джонсона-Рида у себя дома хотя бы в отношении немецких евреев в 1930-х гг. А ведь влияние клана Варбурги-Ротшильды-Шиффы, а также Лейбов на американское правительство и сенат тогда было безгранично – ведь им изначально и по сей день принадлежит Федеральная резервная система США.
Следует признать, что власть имущим европейского мира была безразлична судьба галутных евреев Европы. Доказательством тому служат XI летние Олимпийские игры в Берлине 1936 г. В играх участвовали почти 4 тыс. атлетов из 49 стран[237]. Хотя в Германии уже вовсю работали Нюрнбергские антиеврейские законы (они были приняты накануне Олимпиады, в 1935 г.), но попытки бойкотировать игры в знак протеста против этих законов были отвергнуты всеми странами, а те, кто все же пытался организовать бойкот, получили отповедь от учредителя Олимпийских игр современности барона Пьера де Кубертена. Он публично по радио назвал Гитлера «одним из лучших творческих духов нашей эпохи». Президент Американского НОК Эвери Брендедж даже предупредил, что «евреи должны понимать, что они не могут использовать Игры как оружие в их борьбе против нацистов»[238].
Запад был сосредоточен на кознях против выкарабкивавшегося из глобальной катастрофы революции СССР. Предполагалось принудить Сталина принять в Крым и Биробиджан примерно 6 млн (!) иммигрантов, если верить официальной статистике о 6,5 млн евреев, проживавших в предвоенной Европе. О таком количестве иноземцев, бесспорно, и речи быть не могло. Переселенцев пришлось бы обеспечивать питанием, жильем, медицинской помощью. Требовались новые рабочие места. В отличие от других стран, благодаря крымской и биробиджанской эпопее большевики уже хорошо знали, на какой провал обречена любая еврейская колонизация деревни, а кормить быстро разраставшийся город в условиях резкого сокращения сельского населения и без иммигрантов было невероятно трудно. Так что разоблачение еврейского националистического заговора, независимо от его реальности, оказалось весьма своевременным.
Суды над заговорщиками состоялись в первой половине 1938 г. А с 5 по 16 июля 1938 г. во французском городке Эвиан-ле-Бен на берегу Женевского озера прошла международная конференция, рассмотревшая проблему иммиграции евреев из Германии и Австрии. В конференции участвовали делегации 32 стран – из Австралии, Бельгии, Великобритании, Канады, Нидерландов, Новой Зеландии, США, Франции и из стран Латинской Америки. СССР и Чехословакию не пригласили.
Эвианская конференция явила ошарашивающие чудеса мировой политики! Собравшиеся на ней «благодетели» еврейского народа категорически отказалась принимать поток беженцев. Если США, Франция и Бельгия были готовы впускать в свои страны евреев по квоте (в совокупности получалось не более 30 тыс. человек в год), а Великобритания готова была принять очень ограниченное число беженцев исключительно в свои отдаленные африканские колонии, то большинство других стран вообще отказались от этого. Мотивировали они отказ экономическим кризисом и безработицей. Представители Аргентины и Бразилии кулуарно заявили, что не намерены принимать у себя «человеческие отбросы» Европы. Только Доминиканская республика изъявила согласие обеспечить земельными наделами 100 тыс. евреев. Однако после непродолжительной беседы с американской делегацией, доминиканцы отказались от своего благородства. Предположительно, в американской делегации были люди из «Джойнта» и сионисты. «Джойнту» требовалось возвращение вместе с евреями в СССР и в Крым, а сионистам – направить поток отборных еврейских беженцев в Палестину.
Бесспорно, главное чудо в достижении конечной цели явили миру палестинские сионисты! В сложившихся тогда условиях они продолжали и даже усилили войну против территориалистов, в которых видели главного врага, и только в свете этой войны рассматривали целесообразность Эвианской конференции. Поначалу руководство сионистов полагало, что конференция вынудит англичан[239] разрешить свободную иммиграцию евреев на историческую родину, а потому намеревались поддержать ее. Не тут-то было. Великобритания всего лишь определила для Палестины квоту в 75 тыс. иммигрантов в течение пяти лет (по 15 тыс. человек в год). И тогда сионисты бойкотировали конференцию, признав ее выгодной территориалистам и опасной[240].
Президент Всемирной сионистской организации и одновременно президент Еврейского агентства[241] Хаим Азриэль Вейцман[242] заявил в дни работы конференции: «Для приема еврейских беженцев в любой стране будет нужно много денег, значит, сионистские финансы будут подорваны. Если конференция увенчается успехом – она нанесет непоправимый ущерб сионизму. Не дай Бог, чтобы страны – участницы конференции явили свое великодушие и пригласили евреев Германии в свои пределы, тогда Палестина будет отодвинута другими странами, евреи не дадут денег и англичане не будут давать разрешения на въезд в Палестину»[243]. Сионисты энергично противодействовали выезду галутных евреев Европы куда-либо еще, кроме Палестины. Об этом подробно, на основании архивов Тель-Авива рассказал в своей книге Бейт-Цви. Многое из его свидетельств изложил в своей работе «Холокост. Были и небыли» писатель А. М. Буровский[244].
В частности, Бейт-Цви рассказал о концепции отрицания галута, сформулированной в руководстве мирового сионистского движения. Согласно этой концепции евреи были разделены на гордых израильтян и покорных галутных евреев, получивших прозвание «стадо баранов». Именно «стадо баранов» и оказалось главной жертвой фашистского холокоста в года Второй мировой войны. Образно говоря, вожди гордых евреев иврита сознательно стали соучастниками холокоста галутных евреев идиша, и тому есть множество документальных и неоспоримых свидетельств, собранных яростным патриотом Израиля историком Бейт-Цви.
В августе 1937 г. в Цюрихе проходил XX Сионистский конгресс. Там обсуждались рекомендации Королевской комиссии лорда Пиля[245], в которых, в частности, предлагалось разделить Палестину и образовать там два государства – еврейское и арабское. Площадь последнего определялась в 5 с небольшим тысяч квадратных километров. В предшествовавших аналогичных документах предполагалось создать в Палестине одно еврейское государство с гораздо большей площадью. Выступая за одобрение этого плана, мечтавший о скорейшем создании независимого Израиля Хаим Вейцман, в частности, сказал: «Надежды шестимиллионного европейского еврейства основываются на эмиграции. Я спрашиваю: “Можете ли вы переправить шесть миллионов евреев в Палестину?” Я отвечаю: “Нет”. Из бездны трагедии я хочу спасти два миллиона молодежи. Старики должны исчезнуть. Они – пыль, экономическая и моральная, в этом жестоком мире. Только молодая ветвь выживет. Они с нами должны согласиться»[246].
Правительства воевавших стран (обоих союзов) и филантропические организации мира предприняли несколько попыток вывезти из Германии и Австрии всех немецких евреев в отдаленные регионы мира, но эти попытки были сорваны сионистами, опасавшимися потерять еврейскую молодежь. В конце концов, большинство несчастных, включая ту же молодежь, погибли в концлагерях. Знаменитый список Шиндлера выглядит жалкой любительщиной на фоне целенаправленно сорванных усилиями сионистов возможностей всеобщего спасения галутных евреев Европы. Как сказал глава американских сионистов Стивен Вайз[247] на одну из таких попыток Чемберлена вывезти немецких евреев в Танганьику: «Пусть лучше погибнут мои братья евреи Германии, чем живут в бывших немецких колониях»[248]. Так оно и случилось.
В 1938 г. сионисты беспокоились напрасно. На Эвианской конференции было запрещено даже упоминать о возможных опасностях, которые угрожали евреям в фашистских государствах. Разговор шел преимущественно о тех евреях, которые уже выехали в другие страны. А завершилась конференция официальной (действительно жуткой) телеграммой руководству Германии, где говорилось, что никто из участников конференции не оспаривает «право германского правительства на законодательные меры в отношении некоторых своих граждан».
Гитлер был обескуражен таким итогом, поскольку искренне надеялся, что евреев из Германии вывезут и страна не потратит на это ни марки. В своей классической речи перед рейхстагом 30 января 1939 г. он, в частности, сказал: «…В связи с еврейским вопросом я должен сказать следующее. Сегодня весь демократический мир играет позорный спектакль: выражая сочувствие бедному, замученному еврейскому народу, он продолжает оставаться жестокосердным и равнодушным, когда дело доходит до оказания помощи, отказываясь от исполнения очевиднейшего в этой ситуации долга. Доводы, которые приводятся в оправдание отказа от помощи, фактически говорят в нашу пользу – в пользу германцев и итальянцев.
Вот эти доводы:
1. “Мы, демократии, не можем принять к себе евреев”. Однако в этих империях нет и десяти человек на квадратный километр, в то время как Германия, у которой их сто тридцать пять, должна найти место и для евреев!
2. Они заявляют нам: “Мы не можем принять их до тех пор, пока Германия не выделит им некоторый капитал, который они смогут увезти с собой как эмигранты”.
Германия была столетиями настолько добра, что принимала у себя эти элементы, хотя у них не было ничего, кроме заразных болезней – политических и физических. То, чем они обладают сегодня, они получили ценой отвратительных манипуляций над простой германской нацией. Сейчас мы лишь воздаем им по заслугам»