Посол СССР в США М. М. Литвинов имел самые дружеские отношения с членами Американского комитета еврейских писателей, артистов и ученых. Организовать турне делегации ЕАК по Северной Америке не представляло для него особого труда. Но вот эта необходимость «сохранить добрые отношения со всеми сторонами» полностью выключила советских дипломатов из игры. Пришлось идти окольными путями.
Первым распущенными советскими разведчиками сплетнями о еврейском Крыме заинтересовался Всемирный еврейский конгресс (ВЕК). Он был учрежден в 1936 г. и ставил перед собой задачу объединения всех евреев диаспоры по принципу «ребята, давайте жить дружно!». Хотя конгресс был основан в Женеве, с началом Второй мировой войны его руководство во главе с председателем Исполкома Нахумом Гольдманом (1895–1982) переехало в Нью-Йорк. Гольдман являлся видным деятелем сионистского движения, но конфликтовал с Вейцманом и для начала вознамерился привлечь ЕАК в свою структуру, т. е. на свою сторону. Однако особого влияния на правительство США и среди серьезных банкиров ВЕК не имел, а потому приглашение от него Кремль не устроило.
Тогда через дышавший на ладан Коминтерн были проведены переговоры с еврейской секцией Международного Рабочего Объединения социалистических партий[327]. С их помощью вышли на руководство Американского комитета еврейских писателей, артистов и ученых. Получилось, что ЕАК – общественная и даже независимая от коммунистов структура, делегация которой могла бы частным образом приехать по приглашению в США помимо всесильного ВКП (б) и советского государства. Интерес к комитету сразу же возрос, и официальное именное приглашение было получено без каких-либо сложностей. Причем подписал его лауреат Нобелевской премии Альберт Эйнштейн. Приглашались персонально С. М. Михоэлс и П. Д. Маркиш. Сопровождать же гостей по Северной Америке взялся сам Бен Цион Гольдберг (1894–1972), муж дочери давно умершего писателя Шолом-Алейхема. В 1943 г. он как раз заменил на посту только что скончавшегося председателя комитета Х. О. Житловского.
Тем временем в Москве были назначены члены делегации. ЕАК должны были представлять его председатель С. М. Михоэлс и заместитель редактора газеты ЕАК «Эйникайт» («Единение»), военный корреспондент, подполковник И. С. Фефер. Объяснять замену Маркиша на Фефера никто не стал. Михоэлс был очень расстроен: он близко дружил с Маркишем, а с Фефером находился в натянутых отношениях. «Так решили сверху», – наконец сделал вывод Михоэлс. Официально оба являлись творческими личностями – актер и театральный режиссер Михоэлс, поэт и журналист Фефер. Тайно Михоэлс сотрудничал с НКВД, а Фефер вообще являлся успешным и беспринципным сексотом. На Михоэлса возлагались задачи переговоров, выступлений перед широкой аудиторией, сбора пожертвований. Главной задачей Фефера была слежка за Михоэлсом, который об этом отлично знал.
Некоторые детали предварительной подготовки миссии широко освещены в литературе. Вот два фрагмента из опубликованных документов.
Из записки А. Лозовского В. М. Молотову: «10 марта 1943 г. нами получена в Куйбышеве следующая телеграмма из Нью-Йорка: “Куйбышев, Совинформбюро, Михоэлсу, Феферу. Убедительно настаиваем на Вашем приезде в США и совершении турне по стране. Фонд помощи России в войне смог бы собрать огромные суммы, помочь достигнуть единства еврейского народа. Еврейский совет фонда помощи России в войне[328]…” В связи с этим я предлагаю командировать тт. Михоэлса и Фефера на 3–4 месяца в США, возложив на т. А. С. Щербакова и на меня выработку инструкций для этой делегации АЕК».
Из другой записки Лозовского Молотову: «Настоящим направляю Вам директивы о линии поведения Михоэлса и Фефера во время пребывания в США. Основная цель делегации ЕАК – установить сотрудничество советских евреев с евреями США (за исключением антисоветских группировок) на основе совместной борьбы против гитлеровской Германии и ее вассалов и развертывания в США кампании помощи Красной армии. Никаких других полномочий и заданий делегаты не имеют. … Делегаты ЕАК ни в коем случае … не должны высказываться по вопросу международной политики, каким является вопрос об еврейском государстве свободной Палестины, поскольку Палестина, как известно, является мандатной территорией Великобритании. … По отношению к таким еврейским группировкам, которые выступают против СССР, Михоэлс и Фефер должны отказываться от какого бы то ни было с ними общения и дискуссии и не принимать какого-либо участия в устраиваемых ими митингах, демонстрациях и пр. Во время бесед с представителями организаций (Джойнт, Амбиджан, Еврейский фонд помощи и т. д.) они не должны брать никаких обязательств без предварительного запроса НКИД … В случае попытки польских и еврейских врагов Советского Союза поднять на каком-нибудь собрании дело Альтера и Эрлиха Михоэлс и Фефер должны твердо выступать в защиту политики СССР, заявив, что уничтожение 5-ой колонны, независимо от национальной принадлежности ее участников, является предварительным и необходимым условием разгрома гитлеровской Германии. В своих выступлениях Михоэлс и Фефер не должны ограничиваться только еврейской тематикой, а говорить о дружбе народов в Советском Союзе»[329].
Одними инструкциями дело не ограничилось. «Перед отъездом с Михоэлсом встречался Берия. Режиссер получил инструкции, как завязать широкие связи и получить кредиты для восстановления металлургической и угольной промышленности»[330]. Английский историк Симон Себаг-Монтефиоре отметил следующее: «В апреле 1943 года Михоэлс отправился в Америку за помощью для Советского Союза. Перед поездкой, естественно, состоялся подробный инструктаж у Вячеслава Молотова. Даже Иосиф Виссарионович вышел из своего кабинета, чтобы попрощаться с актером»[331]. Предполагают, что Молотов беседовал с Михоэлсом с глазу на глаз у себя в кремлевской квартире и рассказал о возможности учреждения еврейской республики в Крыму. При выходе в коридор они как бы случайно столкнулись со Сталиным, который пожелал режиссеру доброго пути и благополучного возвращения. Из Кремля Михоэлс отправился к Лозовскому и рассказал о беседе с Молотовым. Тот предупредил режиссера, что его явно втягивают в крымскую игру, которая не принесет ему ничего хорошего.
К настоящему времени сочинена обширная мифология о целях делегации ЕАК. Исследователи никак не могут удовлетвориться тем, что Михоэлс и Фефер отправились в столь дальнее путешествие исключительно за кредитами и материальной помощью. Ну и с пропагандистскими целями, само собой разумеется.
Наиболее забавные гипотезы сводятся к следующему.
1. Делегации было поручено завязать тесные отношения с руководством мирового сионизма. Зачем, если с начала войны в США сидел наш посол М. М. Литвинов, хорошо знакомый с вождями сионистов и в предвоенные годы чудом избежавший репрессий в том числе и за это? Если чрезвычайный и полномочный посол СССР в Великобритании И. М. Майский[332] с 1941 г. несколько раз официально встречался с Давидом Бен-Гурионом? Если в Вашингтоне и Нью-Йорке работала Елизавета Зарубина, еврейка, свободно входившая в кулуары руководителей высших сионистских кругов? Чего рядом с этими зубрами разведки еще делать режиссеру – мелкому стукачу и поэту-сексоту? Ко времени их прилета в США все связи с сионистами уже давно были установлены, отлажены, и шла повседневная кропотливая работа. Ведь сионисты сами были заинтересованы в добрых отношениях с властями СССР.
2. Михоэлсу и Феферу было поручено найти выходы на Манхэттенский атомный проект. Зачем? Ведь Клара Оппенгеймер, жена руководителя проекта, была самой близкой подругой Елизаветы Зарубиной и уже напичкала проект «зарубинскими» людьми? А агент Зарубиной Маргарита Конёнкова[333] утвердилась в правах любовницы сластолюбивого Альберта Эйнштейна – она даже уговаривала ученого стать агентом советской разведки, но он отказался и с тех пор в шутку называл Маргариту «моя шпионочка». С кем и для чего могли тут конкурировать случайно залетевшие в США на пару месяцев агитаторы?
23 марта 1943 г., через три недели после окончания Сталинградской битвы, Михоэлс и Фефер вылетели в США. В отличие от Молотова, они летели победителями. За время их пребывания в Штатах состоялась Курская битва, и был завершен коренной перелом в Великой Отечественной войне – стратегическая инициатива окончательно перешла к Красной Армии.
Путь в Америку оказался очень длинным. Вот как описали его сами путешественники: «Из Москвы до Нью-Йорка мы добирались в течение сорока дней. Этот своеобразный рекорд был нами побит не на волах, не на автомобилях, не на верблюдах и не на кораблях, а на всамделишных американских самолетах.
В Тегеране нас продержали в ожидании “прайорити” (преимущественное право посадки на самолет) три недели, успокаивая тем, что как только мы оторвемся от иранской земли, то “ляжем на прямой курс”, и если не будет никаких случайностей над горами или над океаном и ежели все прививки против холеры, чумы, тифа, желтой лихорадки и многих других болезней будут “в порядке”, то мы без особых задержек долетим до США. Мы спокойно пронеслись над Персидским заливом, пересекли Иран, проплыли над Палестиной и, огибая Порт-Саид, поклонились пирамидам и приземлились в Каире. Здесь повторилось то же, что и в Тегеране, – прождали дней восемь, и при посадке нас снова заверили в том, что мы “ляжем на прямой курс”. Но в Хартуме нам пришлось несколько дней дышать накаленным воздухом пустыни, а в Аккре – влагой Золотого Берега[334]. Если учесть все это, приходится даже удивляться, как мы уложились в сорокадневный срок, став “рекордсменами”.