Наша судьба мало, чем отличается от судьбы и жизни других беженцев. Поскольку Вы нас тоже не забывали, я постараюсь в общих чертах описать очень кратко, как жили все беженцы и мы, а потом, то, что касается только нас.
Вы перенесли больше нашего, в особенности во время войны.
Вы должны тоже принять во внимание, что Франция в 1940 г. заключила перемирие с немцами и считалась нейтральной страной, но промышленность ее работала на нужды немецкого государства.
Немцы вели себя более чем корректно, но были безжалостны к партизанам.
Караимы, как и большинство русских, оставались вначале нейтральными, но в душе, узнав поведение гитлеровцев в России, сочувствовали русскому народу.
Пишу это, чтобы Вы не осудили доктора Семена Марковича Казаса за то, что он лечил немцев. Он не был их официальным врачом, но не мог их не принимать.
Пишу это потому, что он вошел в историю нашего прошлого и был очень полезен нам.
Он был хорошим караимом.
Простите за почерк и, наверное, некоторые ошибки.
Всем караимам шлю душевный привет, и конечно той [С. Кушуль, ред.], которая заслуженно получила до меня эту ценную премию для караимов, но никто из нас не должен забывать Сераю Марковича Шапшала.
Париж.
Ваш Михаил Сарач.
12.9.1996.
Русская иммиграция после победы большевиков состояла из солдат и офицеров белого движения, с одной стороны, и из людей, которые знали, что они будут расстреляны, если не покинут Россию, с другой стороны. Эти последние вывезли с собой в виде сбережений, главным образом, драгоценные камни, которые легко было скрыть и провезти, а впоследствии продать.
Первым этапом была Турция. В Константинополь попали беженцы, приехавшие отдельно от Белой Армии. Город в то время был оккупирован бывшими русскими союзниками Великой войны. Но, как ни странно, турки, исконные враги России, очень хорошо отнеслись к русским. Русских хорошо принимали, русские рестораны посещались турками, все русское ценилось. Впоследствии Константинополь был оставлен русской иммиграцией. Одни переехали в Болгарию, другие в Сербию, а больше всего русских притягивала Франция.
Болгары, хотя и были из-за своего последнего короля сторонниками Германии и врагами России в 1914 году, но очень хорошо отнеслись к русским, которые не чувствовали себя ни в Болгарии, ни в Сербии иностранцами. Болгары и сербы помнили, что они были обязаны России своим освобождением от турков.
В Сербии, где было очень много русских иммигрантов и к которым очень хорошо относился последний король Сербии Александр I, русские не чувствовали себя беженцами. В то время существовало три кадетских корпуса, где преподавание шло на русском языке, кадеты были в форме, и по окончании корпуса кадета принимали в университет или в сербскую армию в чине офицера. Существовали также русские гимназии, которые давали те же права, что и сербские. Сербы считали русских своими старшими братьями, но смешанных браков было мало, и русские жили своей колонией, надеясь на скорый возврат в Россию. Взрослые, за редким исключением, работали чиновниками в сербских государственных учреждениях.
Несмотря на все эти привилегии, Франция, и в особенности Париж, притягивали русских, как в свое время аристократию. Недаром французский язык был вторым языком русских писателей. Нужно сказать, что из бывших союзников России, не считая Сербии, французское правительство лучше всего отнеслось к русским иммигрантам.
В 20-х годах центр русской иммиграции был в Париже. Правители Франции 20-х годов не забывали, что Россия была втянута в войну из-за своей дружбы с Францией, и что русские войска доблестно сражались во Франции до самой революции. Может быть, это армия Самсонова спасла французов от поражения.
Особенно хорошо относились к русским маршалы Франции. Со временем простые люди, забывшие историю, помнили только то, что большевики подписали сепаратный мир, и мелкие чиновники часто пренебрежительно и грубо обращались с русскими. Но нужно сказать, что среди них было много сочувствующих левым, а русские для них были «буржуями».
В 20-х годах, после тяжелой для Франции войны, которая из всех союзников пострадала больше всех и потеряла много людей, все находили себе работу. Большинство русских, бывших добровольцев Белой Армии, молодых и без профессии, должны были зарабатывать себе на жизнь рабочими на заводах, главным образом автомобильных. Впоследствии многие, научившись управлять автомобилем, стали шоферами такси. Рабочие зарабатывали себе на жизнь и жили небогато, но и не нуждаясь. Шоферы такси, а в Париже их было около 8000, зарабатывали себе на жизнь сравнительно легко и жили хорошо. Русских в Париже в 30-е годы насчитывалось от 120 до 150 тысяч человек.
В 20-х и 30-х годах в Париж приезжали богатые туристы — американцы, которые были очень щедры с русскими — как с таксистами, так и с певицами в русских ресторанах.
Некоторым русским, бывшим коммерсантам, удалось получить разрешение на открытие ресторанов (иностранцы без разрешения не имели права открывать коммерческие дела). Потом стали открываться русские гастрономические магазины. Женщины работали портнихами, модистками или кельнершами. Русские жили весело, проживая заработанное, и в вечной надежде вернуться в Россию в ближайшие годы. Отсюда родилось выражение «сидеть на чемоданах». Эта беспечность объясняется также тем, что все были еще сравнительно молоды, холостые и бездетные. Семей было мало, — с армией эвакуировались мужчины и очень мало женщин — сестер милосердия.
Русские жили, не смешиваясь с французами. Француженок не могли интересовать рабочие и таксисты, может быть хорошо воспитанные и с хорошими манерами, но бедные, не знающие языка и с психологией, непонятной французам. В центре Парижа были целые районы, где проживала русская колония, слышалась русская речь, были кафе, которые посещали, главным образом, русские.
Русские пользовались некоторыми привилегиями, несмотря на то, что иностранцы не имели права быть врачами, французские власти негласно разрешали русским дантистам, терапевтам практиковать, при условии лечить только русских.
Итак, у русских были свои рестораны, свои спортивные учреждения, свои технические училища, свои кадетские корпуса и множество обществ: бывших артиллеристов, гвардейцев, институток, дроздовцев и т.д. Были и свои учреждения в виде внегласного консульства, признанного французскими властями. Жизнь кипела. Русскую колонию в Париже можно сравнить с положением немецких колонистов в России, с той разницей, что немцы были русскими подданными, а русские иммигранты оставались «апостритами», т.е. без подданства. Как ни странно, со временем все больше и больше забывалась древняя дружба России с Францией, и та симпатия, которой пользовались иммигранты, стала исчезать, в особенности с усилением коммунистическо-социалистической партии во Франции. Но это все не мешало русским жить в своей среде и веселиться.
Не было субботы без вечеринки, без бала. Каждая организация считала своим долгом устраивать несколько балов в год. На эти балы приходили даже французы. Русские снимали на прокат в специальных учреждениях смокинги на вечер, и шоферы такси, рабочие и маляры снова вспоминали свое время, когда они были поручиками, капитанами, полковниками, графами, князьями, студентами или помещиками. Балы устраивались в самых лучших залах Парижа, французское офицерское собрание шло им навстречу, а также и большие отели предоставляли им часто свои помещения на льготных условиях.
Существовал русский театр с русскими артистами с мировым именем, как, например: Греч, Павлов, Дуван-Торцов, Евреинов и др. Весь мир знал балеты Дягилева, танцоров Нижинского и позднее Луфаря. Шаляпин и Рахманинов в музыкальном мире были первыми. Русские были горды своими артистами. Русская консерватория им. Рахманинова существует и по сей день, и пользуется хорошей репутацией. Духовная жизнь во Франции не умерла, а наоборот, расцвела. Бунин, Зайцев, Ремезов, Мочульский, Вышеславцев, Франк, Оцуп, Бердяев, Г. Иванов, Тефи, Адоевцева, Шестов, Мильгунов, Осоргин, Ходасевич и т.д.
Была основана духовная академия т.н. «Сергиевское подворье», существующая по сегодняшний день, где формируются русские священники.
Официально политикой русским иммигрантам заниматься по французским законам не полагалось, но ежедневно издавались две газеты разных тенденций: «Последние новости», под редакцией наивных бывших сотрудников Керенского и «Возрождение» — газета участников добровольческой армии. Издавался также ежемесячный «Иллюстрированный журнал», на хорошей бумаге со многими фотографиями, который читался русскими всего мира.
Организаций у русских было много, но всех их объединял так называемый «общевоинский союз», в который входили все бывшие военные и с которым считались все иммигранты, а, главное, французские власти.
Как мы видим, у русских были свои артисты, свои писатели, свои коммерсанты, но не было преступников. Французская администрация это знала и не могла не ценить. Русские славились своей честностью.
С 1936 года французское правительство стало допускать возможность новой войны. Были нужны солдаты. Репутация русских в этом отношении стояла очень высоко. Первоначально хотели заставить всех русских до 35-ти летнего возраста пройти хоть краткую военную службу. При помощи представителей русских официальных организаций удалось добиться компромисса: все были записаны в резерв армии и должны были быть мобилизованы в случае войны. Те же, кто соглашался отбыть воинскую повинность, автоматически получал французское подданство, что не легко давалось в те времена. В 1939 году все молодые русские были мобилизованы наравне с французскими подданными, отношение к ним в армии было очень хорошее, на них смотрели как на добровольцев. Многие отличились, многие вышли в офицеры, и после войны русские уже не чувствовали себя иностранцами, и французы тоже считали их полноправными гражданами.