Недавно я с интересом узнал от сотрудников Сакского краеведческого музея том, что, оказывается между Саками и Евпаторией идет давний не утихающий спор о том, к истории Сак или Евпатории относится это событие. Каждый из них считает, что это произошло на их территории!
Уже на следующий день после начала десантирования пароходы «Карадок», «Симпсон» и «Фридлан» под прикрытием 36-ти пушечного фрегата «Трибун» вошли в евпаторийскую гавань. С «Кара-дока» были высажены парламентеры, которые потребовали, чтобы военные покинули город. Поскольку в Евпатории было всего 200 нижних чинов Тарутинского егерского полка, то они под командованием майора Браницкого, так и поступили. Вместе с ними бежали все чиновники и часть жителей.
Город был поделен на три сектора, в каждом из которых, был свой комендант: французский, английский, турецкий. В руки оккупантов попали зерновые склады, в которых хранилось 60 тыс. четвертей пшеницы, которая в течении четырех месяцев обеспечивала их провиантом.
До занятия англичанами Балаклавы, а французами Камышовой бухты Евпатория была основной базой снабжения экспедиционных войск, а затем ее роль значительно понизилась. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что оккупанты занимали тонкую полоску земли вдоль моря от Евпатории к Севастополю. Непосредственно в город потянулись те местные жители, кто поверил, что власть на полуострове больше не принадлежит России. Как результат город оказался перенасыщен, и число жителей достигло порядка 100 тысяч человек.
4 февраля 1855 года сводный отряд русских войск под командованием Хрулева попытался взять Евпаторию штурмом. Предприятие изначально напоминало авантюру. Отряд Хрулева, вооруженный 86-ю легкими полевыми орудиями, насчитывал 19 000 человек, евпаторийский гарнизон состоял из 40 000 человек и имел 500 тяжелых орудий. К тому же с моря их поддерживали корабли англо-французской эскадры.
Очередное поражение, теперь уже под Евпаторией, было воспринято очень болезненно во всей России. Со смертью императора Николая I, война была закончена. 18 марта 1856 года боевые действия прекратились, а 11 мая гарнизон противника покинул Евпаторию. Оставалась только рота французской морской пехоты, которая осуществляла контроль за общим порядком. 16 мая капитан де-Ферюсак по акту передал город прибывшему жандармскому штабс-капитану Беловодскому.
Общая картина была удручающая: было разрушено 426 домов, то есть практически каждый четвертый. К апрелю этого же года 7000 горожан из числа татар покинули Евпаторию и уехали в Турцию.
Нужно было восстанавливать институты власти, тем более, что прежний евпаторийский городской голова Адиль Керим Шерфединов, скомпрометировал себя сотрудничеством с оккупантами. Предстояло организовывать выборы.
В соответствии со статьей 321-й тогдашнего закона о городских головах России, в качестве избирателей к ним не допускались те жители, которые не имели в городе недвижимости и приносили годового дохода менее 15 рублей серебром.
Первоначально на пост городского головы баллотировались 3 человека. Прежний городской голова Адиль Керим Шерфединов, который вскоре снял свою кандидатуру, купец 3-й гильдии Иосиф Бобович и купец 2-й гильдии Шолема Туршу. Выборы начались в 8 утра и продолжались до 9 часов вечера. Результаты были следующие:
Шолема Туршу – «За» – 107; «Против» – 35;
Иосиф Бобович – «За» – 85; «Против» – 58.
То ли это был промежуточный этап или были другие причины, но были еще одни выборы, в которых наш прадед уже противостоял потомственному почетному гражданину Пампулову и вновь победил!
Пампулов. «За» – 154; «Против» – 125;
Туршу. «За» – 122; «Против» – 58.
Сразу же последовала жалоба губернатору о том, что выборы прошли с грубыми нарушениями, что голосовали те караимы, которые не имели права, что голосовать за Туршу даже приезжали из других городов…
Таблица 7
Сохранилась таблица избирателей
Прочитав все это в архиве, я, который в 90-е годы уже ХХ века, был депутатом Симферопольского городского совета и непосредственно участвовал в организации и проведении выборов мэра Симферополя, невольно вспомнил слова героя романа Ильфа и Петрова: «Узнаю брата Колю!»
Впрочем, военного губернатора все эти доносы волновали мало, вероятно, он понимал их истинную цену – проигравший всегда недоволен, а самое главное – нужно было налаживать в Евпатории жизнь.
3 июля 1857 года Военный губернатор Симферополя, он же Таврический гражданский губернатор генерал-лейтенант Жуковский издал приказ: «Немедленно привести к присяге купца Туршу и за тем, допустить его к принятию должности на законном основании. Провести под его председательством выборы кандидатов на прочие городские должности».
Меня изумило то, что текст присяги был написан… на иврите! Рядом хранится перевод на русском языке. На обеих листах сохранилась корявая подпись нашего прадеда.
Так внук Садука Туршу, сын городского казначея Ильи Туршу, Шолема Туршу в будущем дедушка моей бабушки стал городским головой.
Как стало понятно из сохранившихся документов, евпаторийская городская управа первым делом стала очищать рейд от затопленных неприятельских кораблей.
Дело в том, что 14 ноября 1854 года в результате пронесшейся над Европой страшной бури, которая закончилась в Черном и Азовском морях, английские и французские корабли в Крыму понесли огромные потери. Нас же интересует только Евпатория, где потерпели крушение: французский стопушечник «Генрих IV», который был выброшен на берег; турецкий девяностопушечник «Пеики-Мессерет»; 3 паровых корвета. Погибли 1500 человек! «Fultan» – французский парусный фрегат был выброшен на берег и разбит в щепки, экипаж частично спасен. Ее величества корабль «Cyclops» едва избежал полного разрушения.
Флот союзников понес такие потери, что Восточную войну впору было прекращать! Увы, русская армия не воспользовалась этим подарком судьбы. Впрочем – это уже совсем другая история.
Мы же вернемся в Евпаторию в 1857 год. Новый городской голова Шолема Ильев Туршу, так, оказывается, в ту пору писалось его полное имя, объявил своеобразный тендер на очистку гавани от затонувших кораблей. Выиграл его симферопольский купец I-й гильдии некто Гранов. По условию договора ему оставалось 70 % всего, что удастся поднять, а 30 % должно было поступить в пользу города.
При проведении тендера, городские власти опирались на поступивший указ императора от 19.12.1857, в котором говорилось, что «все добываемое в море обращать на пользу города». Также поступило письмо из морского ведомства, которое заверило, что не претендует на поднятое с моря имущество.
Первоначально дело спорилось, но вскоре между заказчиком и исполнителем возник конфликт. В письме на имя губернатора городской голова потребовал разрешения, чтобы все работы велись под непосредственным контролем городской управы. Было выделено 12 гласных городской думы, которые сменяя друг друга, должны были присутствовать при подъемных работах. Подобное письмо было вызвано тем, что немного ранее, городской голова был вынужден обратиться в полицию с просьбой «не выдавать купцу Гранову разрешения на вывоз поднятых снарядов, так как они принадлежат городу». Напомню, что в ту пору снаряды – это ядра, то есть металлолом.
Видимо, потеряв доверие к Гранову, к очистке бухты подключили еще одного подрядчика – купца Христопуло. Поднятый им якорь был продан шкиперу судна «Святой Иоан и святой Николай» Александру Андрееву, в соответствии с чем, городской управе было перечислено 23 рубля серебром.
Итоговый документ, в котором перечислялось все поднятое со дна, впечатлял: Пушки английские, чугунные, калибра 24 фута, общим весом 3100 пудов, всего 28 штук. Пушки желтой меди – 6 шт. Пушки красной меди – 8 шт. Далее следовали: медь листовая, свинец, катель красной меди, цепи якорные двухдюймовые, цепи швартовые толщиной дюйм с четвертью, пять якорей, лебедки, верты, сестерны, вензельгарты, бранштейны, броншпиль… По каждой позиции указывалось количество, вес в пудах, цена за один пуд.
Все поднятое со дна было публично выставлено на аукцион. В нем приняли участие купцы со всего Крыма: Садук Шакай из Севастополя, Егор Семенов из Керчи…Садук Туршу (брат городского головы) купил 36 штук сестер железных [17, л. 85].
Как я понял, «сестерн» – это железная емкость. Примечательно, что по- английски цистерна – cistern.
«Катель» – запорный клапан. «Верт» – возможно, рампа.
Объяснять значение бранштейнов, броншпилей, вензельгардов и прочих морских премудростей не буду, поскольку и сам не знаю.
По моим приблизительным подсчетам со дна было поднято металла порядка 350 пудов. Напомню, что 1 пуд – 16 килограмм. Примечательны цены той поры: цепь якорная – 1 рубль за сажень; якорь – 40 копеек за пуд; медь красная – 6 руб. за пуд; пушки чугунные – 5 руб. за пуд.
Аналогично, но с еще большим размахом события развивались в Севастополе, где, как писал Евгений Марков какой-то американец успел снять сливки. Он ободрал с затонувших кораблей медь и другие ценные материалы и вещи «и сумел выручить превкусные деньги, не расчистив бухты» [40, с. 167].
Если очищение гавани было первым делом, то последним стала постройка евпаторийской пристани, впрочем, об этом чуть позже. Вдруг читаю: «На имя Всепресветлейшего Державнейшего Великого Государя Императора Александра Николаевичка Самодержавца всероссийского, Государя Всемилостивовшего».
Все это было написано типографским способом на гербовой бумаге ценой 15 копеек серебром. Далее следовал написанный от руки текст:
«Просит Евпаторийский I-й гильдии купец Шолема Ильев сын Туршу о следующем. Продолжать службу по городским выборам в должности городского головы с 1857 года по настоящее время, имея в виду предстоящие выборы на следующее трехлетие с 1860 года. В связи с пришедшим в разорение от ненадлежащего присмотра состояние мое и торговля, которые требуют приведения в порядок моего личного присмотра и немалого времени. Дабы не допустить до совершенного расстройства имения моего прошу всеподанейше, дабы повелено было в предстоящие выборы не показывать меня в кандидаты и не баллотировать на должность городского головы и уволить меня от оной для приведения моего хозяйства в порядок.