А завтрак начался в час, когда обычно утреннюю трапезу уже убирают со столов в ресторане отеля.
Затрезвонил телефон, звонил Олег, охрипшим голосом напоминая, что я приглашена на затврак, а заодно на обед и ужин. Быстро приняв душ и намарафетившись, я бегом спустилась, а потом еще полчаса ждала его, так как оказывается, он звонил из кровати, и тоже нуждался в душе и марафете.
Наконец, мы зашли в ресторан, где официанты убирали последние чашки и тарелки. Олега не смутили правила ресторана и он укатил такой скандал, что официантам пришлось накрыть особый столик для нас из остатков еды, чтоб великий спонсор виноделия Крыма, оказалось что им является Олег Борисыч Крайников, не расхотел спонсировать виноделие Крыма.
– По шампусику? – не спрашивая налил Олег нам по бокалу. Я слегка опешила, но потом подумала, почему бы нет, все-таки не каждый день пью дорогое шампанское по утрам, тем более в такой элитной компании.
– Принести тебе бутерброд с икрой? Может, с омаром? – кричал Олег официанту и когда на его крики вынесли несколько тостов с разными начинками, спонсор скептически глядя на кушанье, добавил:
– Разве это омары? Вот помню были мы на Бали, ныряли с аквалангами в океан и там на дне ловили вот таких омаров! И тащили их на лодку, – Олег так распылился в своих воспоминаниях, раскидывая руками, желая показать как глубоко ныряли да каких гигантских омаров ловили, что опрокинул бокал с шампанским, который задел бутылку, стоящую в ведерке со льдом, и все это грохнулось об пол со страшным треском. Но этого Олег как-будто не заметил. – И отрывали им бошки и ели сырыми прям на борту яхты! Вот были омары! – потом он глянул на устроенный беспорядок и расхохотался от своих пыла и жара.
– Слушай, ветеринарша! Я тебе завтрак обещал? Я тебе его устроил! Давай плати сторицей. Поехали со мною в турне по винодельням на два дня. Надо мне выбрать пару тройку, куда мы с друганами вложиться хотим. Побежали? – схватил он меня за руку и рванул, пока официанты не вышли на грохот. Очень хорошо, что слушая этого балагура и хохмача, я успела позавтракать, а так бы убежала голодной.
Планов у меня не было, кроме как передать консервы и копченья родительским друзьям, поэтому я не стала сопративляться, отдаваясь в крепкие руки спонсора виноделен.
Кабриолет стоял на всех парах, переливаясь в уже полуденных лучах солнца, припаркованный рядом со входом в отель. Мы запрыгнули в него, похожие на убегающих от преследования шпионов, и рванули куда глаза глядят. Мои глаза глядели на Олега, веселого, озорного, целеустремленного, абсолютно уверенного в себе и своем будущем. Я поражалась этому образу. Существует реальность, где живут вот такие товарищи, которым море по колену, у которых не болеют животные, не болит сердце, не тяготит одиночество, они не растаются с любимыми, или расстаются, но не страдают, а идут дальше с улыбкой и радостью? Почему я так не делаю? Почему я так не умею?
В целях самообразования пришлось поближе присмотреться к нахалу и выпивохе? Спортивный, выхолощенный, не красавец, но приятный, а юмор и наглость, порой на грани, сглаживали шероховатости, – и как диагноз: однозначно не мой тип. Даже чисто внешне мы были из разных семейств, он скорее, из хищников-мясоедов, я из травоядных. Мои пышные формы и медлительность с его кубиками и неукротимостью давали плохое сочетание. Однако у меня был отпуск и у парня похоже тоже, хотя он называл это работой. Везет же, когда работа и пьянство на курорте у кого-то являются синонимами!
***
Мы приехали на какой-то завод, и нас хлебосольно встретили румяным караваем и стопочкой водочки с солью как самых долгожданных гостей. Правда стопочка была одна, поэтому быстро послали за другим напитком для меня. И как я не умоляла оставить эту затею, потому что не собиралась пить в полдень сорокоградусную убийственную смесь. Олег, не церемонясь выпил свою дозу и начал склонять меня, и возможно, даже склонил бы, но ждали дела поважнее: осмотреть владения и оценить лучшие вина заведения.
На лифте нас спустили глубоко под землю, перестала чувствоваться аномальная температура сверху, усадили в старый, но ходовой поездок с милыми вагончиками и нас повезли с экскурсией по гигантским хранилищам винной продукции, которая пережила по словам гида многие эпохи нашей многострадальной родины, оставив лишь память о былом величии прошлого. Надежды же на будущее таились в спонсорском лице с раскосыми от водки глазами Олега.
Олегу очень понравился паровозик и он попросил покатать его еще, поэтому еще битый час мы катались по винным катакомбам. И если сначала это было забавно, потом пришлось упрашивать спонсора все-таки вернуться к основным обязанностям. К несчастью основными обязанностями являлись дегустация лучших вин старейшего завода полуострова: от игристых белых вин до тянучих и кудрявых коньяков.
Почему-то за то короткое время общения с Олегом у меня открылись некоторые экстрасенсорные способности, например, четкое ощущение предчувствия беды. Поэтому слава богу, не смотря на призывы, угрозы и даже щекотанья в разных местах, я дегустировала список из пятидесяти винных изделий, каждый раз выплевывая дегустируемое в специальную урну, как советовали сомелье и чего не делал Олег.
Храбро стоя на ногах, иногда отклоняясь в ту или иную сторону, он дошел до пятидесятого наименования, не выплюнув ни капли. Официанты, гид и директорат завода хлопали стоя и безудержно смеялись над шутками и выпадами Поручика Ржевского, как они дружно стали называть спонсора. Но шутки закончились, когда Поручик решил еще раз прокатиться на трамвайчике.
От желания большой шишки в лице Олега позеленело не только мое лицо, но и всех присутсвутющих, только представивших, что может натворить пьяный буян у руля поезда на ходу?!
Всем миром стали уговаривать Олега одуматься. Спонсор приводил доводы, что абсолютно трезв, что имеет паспорт на вождение яхты и даже баржи, показывал документы, выворачивал карманы. Все было бесполезно. Глаза Олега из зеленых медленно превращались в черные, а потом и налитые кровью.
На наше счастье зазвонил телефон, Олегу звонили из другого завода, куда он должен был прибыть еще час назад. Спрашивали все ли хорошо.
– Хорошо! – грубо ответил мужчина, схватил меня за руку и зигзагом направился к машине. Я с поджатой губой и со смирением безгласно прощалась с персоналом завода, у которых на лице застыла похоронная гримаса.
– Ты поведешь, – тихо бросил Олег, усаживаясь на сиденье штурмана. Вытащил из штанов какую-то помятую бумажку, сунул мне в руку и захрапел. Развернув листок, промокший в вине, я отметила, в белом, потому что еще лилось и красное, я нашла адрес следующей винодельни, которую мы должны были посетить.
Честно сказать, мне все стало понятным про Остапа-Поручика-спонсора и можно было спокойно ехать в отель, забирать вещи и расставаться навсегда. Но природная отвественность и какая-то жалость к пьяному хулигану, которого ждут люди, например, мои друзья, которые скорее всего тоже мечтали о столичном инвесторе, возобладали.
Я завела машину и отправилась по мятому адресу из штанов Олега.
Нас встречали караваем и водкой. Я смеялась до слез, а вместе со мною и директорат, совсем не подозревая, что смех мой истерический, вызван уже знакомой картиной как отоспавшийся и посвежевший Олег не стал и здесь отказываться от даров Крыма, выпил-закусил как положено этикетом на гостеприимство.
Слава высшим силам, этот заводик не имел своего паровозика, но к несчастью, имел гончарную мастерскую, изготавливающую эксклюзивные бутыли под элитное вино.
После дегустации тридцати наименований, заканчивающимися традиционно тяжелыми напитками, Олег решил изготовить свой фирменный бутыль и направился к столу гончара, где хранились глина и вода.
Не видавшие столичной удали и отпетого хулиганства, работники винного завода бледные от шока, не могли тронуться с места, глядя как глиняные брызги летят в их сторону, пачкая белые одежды, отглаженные и накрахмаленные к приезду высокой персоны.
От стыда свалиться без чувств меня спасала мысль, что мы с Олегом не с одного города и не имеем ничего общего, кроме паспорта, выданного одной страной. Если все спонсоры выглядели так и вели себя так, даже обладая спортивным телом, фаянсовой улыбкой, чувством юмора, дорогущим одеколоном, золотыми часами, шикарной машиной и люксовой баржей, всего этого не хотелось даже за все золото мира. Будь оно не ладно!
Когда глина закончилась, Олег упал на бочки с созревающим вином и работники помогли мне донести его до машины. Запятнанный директорат отдал мне на руки какие-то бумаги, флаеры и прочую сопроводительную документацию, чумазые секретари упаковали остатки каравая, и молчаливо-печально мы с бесчувственным телом, принадлежащем Олегу, отправились дальше.
Я остановилась на дороге, подальше от места нашего позора и стала обыскивать пьяного гусара на предмет еще каких-нибудь мятых бумажек, найдя таковую в заднем кармане шорт итальянской марки. Шорты стояли столько, сколько вся моя поездка в Крым. На бумажке значился адрес винодельни «Гордости Крыма» Кати, Володи и Кузи. Я с сомнением минут пять разглядывала адрес, потом пьяного инвестора и, усевшись за руль, повернула в отель.
И была практически не удивлена, когда при подъезде Олег, выспавшийся за дорогу, сладко потянулся и поинтересовался текущими делами. Дает же бог богатырское здоровье всяким прохиндеям! Хотя может и за этим инвестором тянулось божье провидение, гласящее всякому наивному пахарю не надеяться на столичных бонз, а самим работать и верить в свое детище и его будущее.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросила я, остановив машину на парковке отеля.
– Неа, – деревянно ответил Олег, глядя в никуда. – Какой завод мне понравился больше всего?
– Вот этот, – я вложила в его руку мятую бумажку с адресом своих друзей.
– Спасибо, королева! Ты реально сделала мой день! – он стал улыбаться и приходить в себя. – Дай мне пару часов и я снова твой. Встречаемся в 21:00 в холле. Я поведу тебя в лучший ресторан города!