6 ноября частями 38-й и 60-й армий, а также 3-й гв. ТА Киев был освобожден.
Приказ был выполнен, но какой ценой… Тылы отстали, прекратился подвоз боеприпасов, люди измождены, и вдруг совершенно неожиданное контрнаступление немцев. На какой-то период в руках противника вновь оказались Житомир, Бердичев… Реальная угроза вновь возникла над Киевом. Выстояли.
За форсирование Днепра на всей его протяженности звание Героя Советского Союза получили 2438 человек, а это больше, чем суммарное количество награждённых, за всю предыдущую историю этой награды. Среди них 47 генерала, 1123 офицера, 1268 сержантов и рядовых. Такого массового награждения не было никогда.
Среди представленных к званию героя Советского Союза за форсирование Днепра, было два крымских татарина. Оба комбаты, чьи батальоны первыми форсировали Днепр. Джевдет Дегерм енджи из 12-й армии и Абдуль Тейфук из 57-й армии. Обе армии входили в состав 3-го Украинского фронта. К сожалению, командующий 12-й армии из каких-то своих соображений снизил статус награды до ордена «Ленина», а командующий 57-й армии поддержал. Командующий 3-м Украинским фронтом утвердил оба документа: Джевдет Дерменджи был награждён орденом «Ленина», Абдуль Тейфук стал героем Советского Союза.
4.7. Награждения крымских татар в 1943 году
Абдуроманов Амет. Приморская армия. Орден Красного Знамени.
Алединов Зекерий. 5 гв А. Орден Красного Знамени. Орден Красного Знамени.
Алимов Юсуф. 17 ВА. Орден Красного Знамени.
Булатов Исмаил. 5 Уд. А. Орден Красного Знамени. Орден Красного Знамени. Орден Богдана Хмельницкого. Орден Кутузова.
Велиев Смайл. Партизан. Орден Красного Знамени.
Газиев Заир. 66 А. Орден Красного Знамени
Дерменджи Джевдет. 12 А Ю-3 Ф. Орден Красного Знамени. Орден Красного Знамени. Орден Александра Невского.
Джелилов Нури. 51 А. Орден Красного Знамени.
Зерединов Джималди. Орден Красного Знамени.
Зиядинов Осман. 4 ВА. Орден Красного Знамени. Орден Красного Знамени.
Керимов Сулейман. 6 А. Орден Красного Знамени.
Мердемшаев Мамуд. 38 А. Орден Суворова III ст. Орден Александра Невского.
Месутов Вейс. 5 зенад. Орден Красного Знамени.
Мурадасилов Абдувели. 66 А. Орден Красного Знамени.
Муратов Сервер. 21 А Донской фронт. Орден Красного Знамени.
Мустафаев Кашиб. 3 ТА Ю-3 Ф. Орден Красного Знамени.
Нафеев Измаил. 12 А. Орден Красного Знамени
Решетов Мамет. 3 гв. А. Орден Александра Невского.
Решидов Абдраим. 2 ВА. Орден Александра Невского.
Сеферов Иззедин. Западный фронт. Орден Красного Знамени.
Селимов Вехби. 62 А. Орден Красного Знамени.
Сулейманов Люман. Южный фронт. Орден Красного Знамени.
Сулиманов Рефиджан. 16 ВА. Орден Красного Знамени.
Сулейманов Усеин. 2 УА. Волховский Ф. Орден Красного Знамени.
Султан Амет-Хан. 8 ВА; 1 ВА. Медаль Золотая Звезда; Орден Ленина; Орден Ленина.
Тейфук Абдул. 57 А. Медаль Золотая Звезда, Орден Ленина.
Халиев Асан. 18 А. Орден Красного Знамени.
Чалбаш Эмир-Усеин. 1 ВА. Орден Александра Невского.
Эмиров Артём. 8 А. Волховский фронт. Орден Красного Знамени
Эюпов Арсений. 70 А. Орден Красного Знамени.
Булатов Исмаил
Дермеджи Джевлет
Джелилов Нури
Нафеев Измаил
Селимов Вехби
Тейфук Абдуль
Рис. 4.2. Крымские татары, наиболее отличившиеся в 1943 году.
1. Значение разгрома немцев под Сталинградом?
2. Охарактеризуйте оборону Кавказа.
3. Способствовало ли поднятию престижа армии введение погон и звания офицер?
4. В каких условиях проходило форсирование Днепра?
5. Назовите крымских татар наиболее отличившихся в 1943 году.
Глава 5Наступательные операции 1944 года
5.1. Десять Сталинских ударов
Одним из логинов Великой Отечественной войны долгое время было словосочетание «Десять Сталинских ударов». Ни в коей мере не являясь поклонником сталинизма, тем не менее, считаю уместным события 1944 года рассматривать сквозь призму этих десяти и еще одного «удара», о котором мы поговорим несколько позже.
Непосредственным поводом к появлению этого выражения послужил доклад, сделанный Сталиным И.В. 6 ноября 1944 г., в котором он перечислил десять «сокрушительных ударов наших войск по немецким войскам». Впервые использованный им в новом значении термин «удар», в советской печати тут же получил добавление – «сталинский». С той поры словосочетание «10 сталинских ударов» было популярным вплоть до развенчивания культа личности. Следует отметить, что его популяризации также способствовал художественный фильм с почти одноименным названием «Третий удар». Вышел он на экран в 1948 году и был одним из первых послевоенных фильмом о Великой Отечественной войне.
Словосочетание было реанимировано в начале XXI века на волне неосталинизма в статьях, книгах, телефильмах. Предвыборная программа одного из кандидатов так и называлась «Десять сталинских ударов по капитализму».
5.2. Снятие блокады Ленинграда
14 января 1944 года советские войска перешли в наступление и к концу января были освобождены города Новгород, Пушкин, Красногвардейск, Тосно, Любань, Чудово.
27 января 1944 года блокада Ленинграда была полностью ликвидирована. Эта дата была увековечена в Российской Федерации как День воинской славы России – День снятия блокады города Ленинграда (1944 год).
Героическая защита Ленинграда помимо военной тематики навсегда будет связана в памяти людей с Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича, стихами Ольги Берггольц, дневником Тани Савичевой, в котором день за днем описывалось, как умирает от голода и холода вся ее семья.
5.3. Корсунь-Шевченковская операция
Проводилась силами двух фронтов 1 и 2 Украинских, Командующие Ватутин Н.Ф. и Конев И.С. Противостоял Эрих фон Манштейн. Советским частям удалось окружить группировку из числа 9 пехотных и 4 танковых дивизий, но второго Сталинграда не получилось, так как, неся большие потери, части Манштейна все же вырвались из окружения. Что интересно, это сражение обе стороны записали себе в актив. Награждения последовали и от Сталина и от Гитлера. Советские войска впервые вышли к Государственной границе.
5.4. Освобождение Северного Причерноморья
5.4.1. Одесская наступательная операция 28 мая – 16 апреля 1944 г
Как это не покажется сегодня странным, но версия событий, изложенная в первоначальной «ударной» трактовке представляется сегодня более объективной, чем её последующие интерпретации.
Началом «Третьего удара» считается 26 марта, а завершением 9 мая 1944 года. Конечные географические точки: Одесса на западе, Севастополь на юге.
Крымская наступательная операция датируется уже по иному: с 8 апреля по 12 мая 1944 года. Данный подход был удобен тем, что он, демонстрировал сжатые сроки в освобождении полуострова, что на первый взгляд, казалось бы, не вызывает никаких сомнений. Увы, в действительности ситуация с освобождением Крыма оказалась значительно более сложной и долговременной.
Дело в том, что вопрос об освобождении Крыма стал реальностью уже в сентябре 1943, когда части Красной армии заняли Таманский полуостров. Оценив реальное положение дел, представитель Ставки Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Василевский А.М., не смотря на кажущуюся заманчивость освобождения Крыма десантированием на Керченский полуостров, предложил оставить на Тамани минимальное количество войск, направив высвободившиеся соединения под Мелитополь, чтобы ворваться в Крым через Сиваш. План поддержан не был и Крым решили освобождать и с востока и с севера. По новому проекту предусматривалась несколько десантов на полуостров, что изначально напоминало не удар «кулаком», а «растопыренными пальцами».
На материковом направлении дела первоначально, казалось, шли успешно. 22 сентября 1943 года Василевский А.М. в своем докладе в Ставку писал о поставленной им задаче «… быстрым захватом Сиваша, Перекопа и района Джанкоя не только изолировать, но и ворваться в Крым для его полного захвата» [25, с. 369].
30 октября передовой отряд Красной армии, правда, в составе всего лишь усиленного батальона прорвался к Армянску. В связи с тем, что Перекоп считался для немцев тылом, и формально не входил в подчинении командующему 17-й армии, там почти не было войск.
В те дни в Крыму царили предэвакуационные настроения. 26 октября фельдмаршал Клейст без санкции командования отдал приказ оставить Крым. Об этом стало известно как населению полуострова, так и за его пределами, что породило иллюзию о том, что освобождение Крыма – вопрос нескольких дней, и атакующим частям Красной армии не придется взламывать глубоко эшелонированную оборону, которой просто не будет.
5.4.2. Крымская наступательная операция
Как, в последствии, писал маршал Василевский А.М.: «Планирование наступательной операции по освобождению Крыма претерпело несколько стадий. После того как войскам 4-го Украинского фронта не удалось с ходу ворваться в глубь Крымского полуострова. Ставка считала решающим моментом для начала наступательной операции этого фронта разгром никопольской группировки противника и ликвидацию его плацдарма палевом берегу Днепра у Большой Лепетихи» [25, с. 415].
На востоке полуострова началась непрекращающиеся попытки ворваться в Крым посредством многочисленных десантов. Все они сопровождались огромными потерями. Причины неудач были самые разные: осенняя штормовая погода, отсутствие специализированных транспортных средств, неудачный выбор мест десантирования, несогласованности действий командования Черноморского флота и Северо-Кавказского фронта.
О последнем мы поговорим несколько подробнее. Вопросы взаимодействия армии и флота оставались своеобразной Ахиллесовой пятой. Особенно отчетливо проблема обозначилась еще в период оборона Севастополя (1855 г.), а затем Порт-Артура (1905). Как бы по наследству она перекочевала и в РККА.
Вот что писал адмирал Левченко Г.И.: «Сухопутные воен-ноначальники, даже базируясь со своими штабами в военно-морских базах, вопросу взаимодействия с флотом придавали мало внимания» [38, с. ПО]. Отсутствие, как навыков, так и желания взаимодействия сразу же проявилось при обороне Таллина, а затем Одессы, когда командующий Приморской армией генерал Сафронов Г.П. и командир военно-морской базы контр-адмирал Жуков Г.В. долго не могли найти общего языка.
Выскажу мысль, что дело было не в личных качествах, тех или иных людей. Нарком Кузнецов Н.Г. так описал свой визит к Сталину: «… когда речь зашла об обороне Одессы (Сталин) спросил: «Кто персонально возглавит оборону? Я ответил, что там есть командир военно-морской базы контр-адмирал Жуков. Однако окончательного решения тогда принято не было» [36, с. 101].
Потом тоже самое повторилось и с обороной Перекопа в 1941 г., обороной Севастополя в 1942 г. Предельно противоречия обнажились уже в ходе подготовки освобождения Крыма. Как вспоминал начальник оперативного отдела Генштаба Штеменко С.М. «В то время, как И.Е. Петров отводил флоту первостепенную роль в обеспечении наступления всем необходимым, Л.А. Владимирский полагал, что привлечение флота к морским перевозкам и высадке тактических морских десантов для него задача второстепенная. <…> И.Е. Петров резко высказывал свое неудовольствие по этому поводу, и заявил К.Е. Ворошилову, что вопросы взаимодействия с флотом нужно решать капитально и в соответствии с принятым в наших Вооруженных Силах порядком» [68, с. 212].
Когда о разгоревшемся конфликте стало известно Сталину И.В., он принял неожиданное решение: освободил от должностей и Петрова И.Е. и Владимирского Л.А. Назначенные вместо них, возвращенные из опалы генерал Ерёменко А.И. и адмирал Октябрьский Ф.С., языки несколько прикусили, но проблема взаимодействия так и не была решена.
Вернёмся к первоначальному этапу операции. 3 ноября 1943 года в Керченский пролив вошли 10 БДК и 3 торпедных катера военно-морских сил противника, которым в конечном итоге удалось прервать снабжение десантников. Примечательно, что действовали они исключительно ночью, так как днем обе стороны были беззащитны перед действиями артиллерии и авиации. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Владимирский Л.А. в те дни послал в Генштаб эмоциональную телеграмму: «В Керченском проливе нам приходилось драться телегами против танков» [22, с. 669].
Это образное выражение, в сущности было правильным, так как немецкие корабли, в отличии от наших, подобного класса, были вооружены автоматическими пушками. Использовать же средние и крупные корабли советского Черноморского флота не было возможности из-за мелководья пролива. Германский же флот крупных кораблей на этом участке военных действий просто не имел.
В конечном итоге весь этот комплекс неурядиц привел к тому, что приказом Верховного главнокомандующего были сняты со своих должностей генерала армии Петров И.Е., вице-адмирал Л.А. Владимирский Л.А., член Военного Совета Черноморского флота контр-адмирал Кулаков Н.М. Такая же негативная оценка событий, но в несколько меньших размерах постигла командование войск, действовавших на Перекопском направлении. Был снят командир 4-го гвардейского Кубанского кавалерийского корпуса генерал Кириченко Н.Я.
Командующий 4-м Украинским фронтом Толбухин Ф.И. сумел убедить Василевского А.М., а уже тот Ставку в том, что при сохранившемся на Днепре Никопольском плацдарме немцев, при координированном ударе из Крыма и с плацдарма советские войска могут оказаться между молотом и наковальней. Его предложение сосредоточить все усилия на ликвидации Никопольского плацдарма получило поддержку в Ставке, которая была заинтересована в скорейшем освобождении Криворожско-Никопольского бассейна, богатого различными ископаемыми и прежде всего залежами марганца. На Перекопе были оставленные незначительные силы, которые стали готовить гати, мосты, дороги для будущего наступления.
Осознав, что со стороны Перекопа никакая опасность временно не грозит, командующий 17 армии генерал Иенеке снял с фронта части и бросил их против партизан. Последствия были ужасны. Потери партизан достигали 50 % личного состава и порядка 90 % пришедшего под защиту партизан местного населения.
Только после ликвидации Никопольского плацдарма части 3-го Украинского фронта пошли дальше на запад и закончили свой наступательный порыв освобождением Одессы.
Наконец, наступил черед освобождения Крыма. Эта задача была поставлена 2-й гвардейской и 51-й армия, а также приданному им 19 танковому корпусу.
К сожалению, из-за разбушевавшейся стихии многие, с таким трудом построенные через Сиваш дамбы и гати оказались размыты. Толбухину Ф.И. удалось настоять на отложении начала наступления. Отсутствие спешки не могло не сказаться положительно. В условиях полной секретности на захваченные осенью плацдармы, были переправлены танки, артиллерия, пехота. Войска успели пройти специальную подготовку по действиям в условиях Сиваша. Очередной срок наступления был назначен на 18 марта, но вновь вмешалась стихия. На этот раз буран. Траншеи были занесены снегом. Потом последовало бурное таяние, что вновь сделало все дороги непроходимыми. Вновь маршалу Толбухину Ф.И. удалось отсрочить начало наступления. К слову сказать, на Тамани в аналогичных условиях штормовой погоды, десантников, тем не менее, постоянно посылали в бой, а точнее на верную смерть. Как результат, более 10 % их гибло, даже не достигнув места высадки, поскольку малотоннажные корабли заливало волной, и они шли на дно.
Следует заметить, что при обороне Крымского полуострова немецко-румынские войска в какой-то степени повторили ошибку советского командования 1941 года, которое, в ожидании гипотетического десанта, настолько распылили силы, что Перекоп защищала только одна дивизия. В меньшей степени тоже произошло и в 1944 году. Опасаясь высадки десанта в Феодосии, противник продержал там 111-ю пехотную дивизию.
Начатое 8 апреля 1944 года наступление сразу же стало развиваться успешно и, как отмечал командующий 2-й гвардейской армии генерал Захаров Г.Ф. «малой кровью». В сущности, это было правдой [20, с. 747].
После того, как фронт на севере Крыма был прорван, перед обороняющим Керченский полуостров немецко-румынскими войсками, стала очевидная задача – успеть выскочить из ловушки, а перед советскими войсками – ее захлопнуть. При этом предполагалось, что немцы попытаются задержать Приморскую армию на Парчанском перешейке. Противник избежал мышеловки, но не стал задерживаться на перешейке, резонно опасаясь удара с севера. По предварительному плану он должен был отступать на Симферополь – Бахчисарай – Севастополь, но с учетом изменившейся обстановки, отступление прошло по южнобережной дороге: Судак – Алушта – Ялта. Практически все, оборонявшие Керчь части достигли Севастополя.
Падение Севастополя – уже было вопросом времени. К штурму готовились сразу три армии: 51-я, 2-й гвардейская, Приморская. Менее чем, через месяц Севастополь пал. Противник потерял порядка 80-100 тысяч убитыми и 61 587 пленными.
Успех был несколько омрачен тем обстоятельством, что только румынских военнослужащих было вывезено 39134 человека морем и 3056 человек по воздуху, что составляло 65,2 % первоначальной численности
Из трех немецких дивизий 50-й, 73-й и 98-й соответственно было эвакуировано 4039 чел., 3398 чел. и 2304 чел., не считая ранее вывезенных тыловиков [20, с. 801].
Столь большое количество эвакуированных можно объяснить, только тем, что Черноморский флот не принимал никакого участия в блокаде окружённого в Севастополе гарнизона. Объяснить это можно, как уже отмечавшимся отсутствием взаимодействия, которое только усугубилось, после назначения адмирала Октябрьского, так и его боязнью ответственности за возможные потери кораблей.
Если исключить минную опасность, а рассматривать только атаки с воздуха, то подобные опасения были надуманными, так как противник уже не имел в Крыму аэродромов, и господство советской авиации было полное.
Вот почему малочисленный германский флот до самого конца Крымской эпопеи был полновластным хозяином море. Для сравнения, летом 1942 года в аналогичной ситуации все защитники Севастополя попали в плен, и опять по той же причине – адмирал Октябрьский Ф.С. не стал рисковать кораблями, боясь ответственности.
5.4.3. Участие крымских татар
Аметхан Султан. Командир эскадрильи 9 гв. иап 6 гв. иад 8 ВА.
«За период командования эскадрильей она произвела 850 боевых вылетов, провела 3 75 воздушных боёв, в которых сбито 67 самолетов противника. За это время он воспитал двух героев Советского Союза. Только за последний месяц его эскадрилья сбила в воздушных боях 9 самолетов противника.
Тов. Амет-хан отличный лётчик-истребитель умело сочетающий лётно-тактические данные своего самолета с тактикой противника. На все сбитые самолеты противника имеются подтверждения в штабе части.
За отличное выполнение боевых заданий, проявленное при этом героизм и мужество, за лично сбитые самолеты противника, за умелое руководство боевой работой эскадрильи тов. Амет-хан достоин правительственной награды ордена «Александр Невский».
Мамутов Асан. Командир взвода 24 гв сд.
«… из автомата и гранатами в траншеях убил 7 гитлеровцев. Достоин правительственной награды ордена «Красная Звезда».
Сулейманов Энвер. Автоматчик 386 отд. батальона морской пехоты.
«…участник десантной операции на Керченский полуостров поселок Эльтиген. Высадился в первом эшелоне, при высадке на берег первым бросился вперед и уничтожил со своего автомата 12 немецких солдат и одного офицера, подорвал противотанковой гранатой ДЗОТ противника.
Участник героической обороны противотанкового рва, где проявил мужество и отвагу.
Достоин правительственной награды ордена «Красное Знамя».
Командир 386 ОБМП НВМБ ЧФ майор Беляков. 11.02.44.
Командир НВМБ ЧФ контр-адмирал Холостяков.
Врио. Командующего ЧФ вице-адмирал Басистый. 18.03.44
5.4.4. Удар в спиную 10.05.44 – настоящее время
Известие о депортации крымских татар нельзя сказать, чтобы ошеломило крымчан. После раскулачивания, выселения из Крыма ещё до оккупации полуострова итальянцев, немцев люди, привыкли ничему не удивляться, особенно если это не касалось их лично.
Вопрос о депортации народов Крыма возник не вдруг, и меньше всего был связан с поведением отдельных лиц тех или иных национальностей в период оккупации. Дело в том, что в преддверии возможной войны с Турцией уже в январе 1942 года началась депортация крымских татар с Таманского полуострова. Если бы действия Крымского фронта были успешными, то депортация состоялась бы уже весной 1942 года.
Находившейся в партизанах Нури Халилов, вспоминал, о своей беседе в марте 1944 года с начальником разведки 1-й бригады: «Когда мы были с Валиулиным в землянке одни, он неожиданно сказал мне: «Нури. Дела татар плохи. На Кавказе начали выселять мусульман. Говорят, что это же ждёт и татар Крыма».
Я уже знал, что немцы сбрасывали листовки, в которых обращались к «татарам Крыма». В них они рассказывали, что части НКВД выслали с родных мест мусульман Кавказа – чеченцев, ингушей, карачаевцев и других, что скоро очередь дойдёт и до крымских татар. Заканчивались листовки обращением: «Одумайтесь пока не поздно. Бросайте оружие, переходите на нашу сторону. Мы – немцы – вас простим». Читать эти листовки было опасно, но в лесу они валялись тысячами. Мы, конечно, читали, но старались об этом не думать» [62, с. 178].
17 мая 1944 г. Сафие Ибраимова вместе с братом находилась в штабе своего партизанского отряда, который располагался в Симферополе. Пришла сестра и в ужасе рассказала, что завтра всех татар выселят, и, что один хороший человек, посоветовал держаться вместе, заранее приготовить всё самое необходимое. Энвер и Сафие искренне возмутились такой клевете на Советскую власть и стали стыдить сестру. Прозрение не наступило даже тогда, когда на следующий день в комнату ворвались солдаты. На предложение взять всё необходимое и отбыть с ними на вокзал, Энвер и Сафие вместо того, чтобы набрать продуктов, которых в штабе отряда было в избытке, абсолютно уверенные, что на вокзале их отпустят, с гордым видом поехали с пустыми руками. Там с ними никто даже не стал разговаривать, вместе со всеми их затолкали в вагон, и поезд тронулся. Конечным пунктом назначения оказался Северный Урал, село Парча. Местные жители встретили изгнанников сочувственно и рассказали, что до них в году сороковом, точно так же пригнали поляков. Почти все они вымерли на лесоповале.
Когда, на следующий день, Сафие узнала, что её тоже направляют на лесоповал, она отказалась идти: «Я только пришла из одного леса, и идти в другой не намерена».
Услышав такой ответ, какой-то начальник только ухмыльнулся:
– Не пойдешь, загоним еще дальше.
– Куда уж дальше? – парировала Сафие. У моего народа есть пословица: «Мертвая собака волка не боится». Я медсестра и работать буду только по специальности.
Когда и на следующий день она отказалась идти на работу, начальник, пораженный неуступчивостью «партизанки», направил её в бригаду… по изготовлению пуховых платков.
– Работа в тепле, вяжи да песни пой, пошутил он.
Через некоторое время освободилось место в больнице, и Сафие стала работать по специальности».
Сафие Ибрагимова (Коссе)
Энвер Ибрагимов
Рис. 5.1. Брат и сестра Ибрагимовы
Нури Халилов вскоре после выхода из леса первоначально оказался в артиллерийском полку. Участвовал в освобождении Севастополя, но затем был отправлен в фильтрационный лагерь. Первоначально все, находившиеся в нём военнослужащие, жили достаточно дружно, как вдруг пришло известие о том, что из Крыма высланы крымские татары. Слова «депортированы» ещё не вошло в обиход, а «высланные» было хорошо знакомо по ассоциации с раскулаченными.
Уже на следующий день многие военнослужащие из числа армян, болгар, греков стали заводить разговоры о том, что непонятно, почему здесь находятся они? Почему татары – понятно, а вот они же никогда с немцами не сотрудничали.
Подобные разговоры вызвали драку между военнослужащими уже исключительно по национальному признаку. Примечательно, что начальство совершенно не вмешивалось. Крымские татары обиделись и обособились, как вдруг 27 июня 1944 г. пришло известие, что депортированы армяне, болгары, греки. Это извести не вызвало радости, но извинения людей, с которыми недавно дрались, – приняли.
Все происходящие в тот период в Крыму ошеломило людей. Первый секретарь Крымского обкома ВКП (б) Тюляев П.Ф., выступая на пленуме Крымского обкома ВКП (б) 14 июня 1944 г., признавал: «У нас много разных настроений и эти настроения долго будут держаться, пока мы с вами по-боевому, по-партийному не сумеем их разбивать. Много таких разговоров: «Вот татар вывезли, и нас будут вывозить». Даже сухари сушат» [67].
Это высказывание было абсолютно искренним. С одной стороны оно свидетельствовало о том, что крымские власти, даже в лице первого секретаря обкома, ничего не знали о готовящейся депортации уже армян, болгар, греков. С другой всю сложность руководства территорией, население которой деморализовано и не ждёт от властей ничего хорошего.
По воспоминаниям очевидцев в тот период все жили в ожидании новых волн депортации. Прежде всего, это касалось еще сохранившихся в Крыму национальных групп: евреев, караимов, крымчаков, поляков, чехов, эстонцев. Люди действительно сушили сухари и, дабы не повторить ошибку крымских татар, которые оказались совершенно не готовы к депортации, заранее думали о том, что нужно будет взять в первую очередь.
Также некомфортно чувствовали себя русские, украинцы, которые пережили оккупацию. Они быстро осознали себя людьми второго сорта и тоже готовились к худшему.
Рядовые партизаны из числа крымских татар, армян, болгар, греков полностью разделили судьбу своего народа в одночасье став совершенно бесправными. По-иному сложилась судьба представителей партийно-советской номенклатуры. Андрей Сермуль в своих воспоминаниях писал:
«Чусси, Македонского, Якустиди и других партизан-греков, болгарина Генова выслали не в административном порядке, а вызвали в Москву и, якобы с ними беседовал Маленков, который сказал им, что в Крыму им пока не следует находиться, и предложил выбрать места работы за пределами Крыма. Большинство отправилось на Северный Кавказ… Македонский работал председателем грозненского горисполкома (т. е. мэром Грозного после выселения чеченцев), Чусси был директором курортторга в Минводах, Генов стал работать начальником Ростглаввино (там в Ростове после эвакуации обосновалась «Массандра» и Соболев, ее директор, устроил Генова к себе. Пристроились и другие партизаны. Года через полтора-два большинство вернулось в Крым» [56].
Значительно хуже события развивались в отношении крымскотатарской партийно-советской номенклатуры. Только единицы избежали комендантского режима, а в Крым, подобно грекам, не вернулся никто.
А как события развивались в Действующей армии?
Ни в газетах, ни в сообщениях ТАСС о состоявшейся в Крыму депортации не сообщалось. Военнослужащие 2-й гвардейской, 51 армии, Отдельной Приморской, 4 и 8 воздушных армий, подразделения которых 18 мая находились в Крыму, сами стали невольными свидетелями, а порой и участниками, этих драматических событий. Герой Советского Союза Амет-хан Султан находился в родительском доме, когда в него ворвались солдаты.
Мне доводилось слышать несколько рассказов о том, что многие военнослужащие из числа крымских татар, оказавшиеся в этот роковой день дома в отпуске, были, вместе с семьёй депортированы. Народная молва сохранила рассказ о десятках расстрелянных таких отпускников.
Первоначально я относился к этому рассказу скептически. Полагая, что не могли же эти военнослужащие исчезнуть бесследно, но когда составил поименный мартиролог всех крымских татар участников Великой Отечественной войны, то был ошеломлен тем, какое большое количество крымских татар из числа подразделений, участвовавших в освобождении полуострова, пропало без вести в апреле-мае 1944 года. Речь идет на десятки людей.
На всех остальных фронтах о прошедшей депортации стали узнавать только после того, как в части стало поступать пополнение из Средней Азии, которое и принесло известие о депортации. Первоначально я считал, что в жизни военнослужащих крымских татар рядового и сержантского состава: пехотинцев, артиллеристов, танкистов, саперов, шоферов… практически ничего не изменилось. Не сказалась депортация и на наградной политике, но только в том случае, если награждение осуществлялось приказами командира полка, бригады или дивизии. То есть медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», орденами Красной Звезды и «Славы III степени». Этими наградами крымских татар награждали также как и раньше. Кардинально по-иному стало отношение на уровне командующего армией, фронта, о чем читатель сможет убедиться, познакомившись с представленной в книге статистикой.
Самым болезненным образом депортация сказалась на крымских татарах, ставших старшим политсоставом Красной армии. Если до мая 1944 года крымского татарина комиссара полка награждали синхронно с его командиром, причем статус награды, как правило, был достаточно высок, то после депортации награждения прекратились полностью. Значительное число старших политработников были переведены в резерв.
Примечательна судьба самого известного из них.
Рис. 5.2. Булатов Исмаил
Родился Исмаил Булатов 28 февраля 1902 года в Евпатории. Окончил Казанское пехотное училище. Служил политруком роты, начальником клуба 23-й стрелковой дивизии, ответственным секретарем партбюро. В 1933 году был направлен в Ленинградскую военно-политическую академию, по окончании которой в 1937 году, оставлен в академии и назначен начальником курса сухопутного факультета. В июне 1940 года был назначен военным комиссаром 120-й стрелковой дивизии.
Принял первый бой под Смоленском. В июле 1941 года дивизия получила приказ передислоцироваться в район города Ельни, где вступила в ожесточённые бои с наступающим на Москву противником. В наградном листе той поры о Булатове писали следующее: «Идеологически и морально устойчив. Преданный делу партии Ленина-Сталина и социалистической родине комиссар.
В боях с германским фашизмом на Ельнинском участке фронта тов. Булатов показал себя мужественным и отважным. Всегда находится на передовых позициях в ротах и своим личным примером показывает бойцам и командирам мужество, бесстрашие к врагу и презрение к смерти, воодушевляя их на героические подвиги по быстрейшему разгрому фашистских банд. В своей повседневной работе помогал командиру дивизии в руководстве частями на поле боя. Руководил и оказывал практическую помощь военным комиссарам частей дивизии в развертывании партийно-политической работы в боевой обстановке по практическому обеспечению выполнения приказов военного Совета армии по разгрому и уничтожению ельнинской группировки противника, в результате чего фашистские варвары были изгнаны из района Ельни.
За обеспечение стойкости дивизии в бою, за личное мужество и отвагу, проявленную в борьбе с фашистскими ордами и операцией под Ельней ходатайствую о награждении полкового комиссара Булатова Исмаила орденом «Красного Знамени» 09.09.41»
Командующий 24-й армии генерал-лейтенант Ракутин. Командующий Резервным фронтом генерал армии Жуков».
Во второй половине сентября 1941 года дивизия перебрасывается в район Мценска Калининской области. В течение октября она, уже ставшая 6-й гвардейской принимала участи в обороне Москвы. В зимних наступательных боях севернее города Мценска Исмаил Булатов был ранен осколком снаряда в голову, но остался в строю, и командовал дивизией, заменив убитого командира.
Во второй половине 1942 года совместно с генералом Цветаевым В.Д. приступают к формированию 10-й Резервной армии, которую 5-го декабря 1942 года преобразуют в 5-ю Ударную армию. Исмаил Булатов назначается членом Военного совета армии, и направляется на Сталинградский фронт.
«Кадровый командир-политработник. Участник Отечественной войны с первых её дней. В боях с врагами социалистического отечества собственной кровью и мужественным поведением доказал преданность родине и партии. Имеет ранение. Принимал активное участие в разработке плана разгрома немецко-фашистских полчищ спешивших на выручку окруженных под Сталинградом немецких армий в декабре 1942 года. Отлично организовал политическое обеспечении операций и бесперебойную работу тыла и тем самым
способствовал прорыву укрепленного рубежа на реке Н. Чир и дальнейшему разгрому.
Вполне достоин быть награжденным орденом Кутузова II ст.»
Командующий 5-й Ударной армии Цветаев.
Член Военного совета фронта Хрущев. Командующий фронтом Малиновский».
В феврале 1943 года участвует в освобождении Ростова-на-Дону. В марте 1943 года ему присвоено воинское звание генерал-майор. Так Исмаил Булатов стал первым и единственным генералом Красной армии из числа крымских татар.
«В боях по ликвидации Никопольского плацдарма, форсированию Днепра, овладению городом Николаевым 5-я ударная армия оказалась на высоте поставленных задач. Большую работу провел Член военного совета генерал-майор Булатов. Постоянно находясь в войсках и помогая им тов. Булатов вместе с партийно-политическим аппаратом умел всегда создать в войсках наступательный порыв и волю к победе.
За проявленную энергию и организацию войск на выполнение боевых задач тов. Булатов достоин награждения орденом Богдана Хмельницкого II ст.»
Командующий фронтом Малиновский»
5-я Ударная армия участвовала в освобождении Одессы. Предстояло освобождение Европы, но крымские татары были депортированы из Крыма и генерал Булатов был снят с должность главного политического руководителя 5-й Ударной армии. Все прежние характеристики о верности родине, партии, Ленину-Сталину уже не играли никакой роли. Его отправляют на другой фронт (2-й Прибалтийский) и назначают заместителем командующего 10-й гвардейской армии по тылу. Затем переводят на туже должность в 21 армию 2-го Белорусского фронта. Больше его не награждали. После окончания войны из армии был уволен. Возвращаться домой в Евпаторию было нельзя, и тогда он поселился в Одессе, где с 1948 по 1954 работал в облисполкоме.
25 сентября 1975 года после тяжелой, продолжительной болезни скончался. Похоронили его на Таировском кладбище в Одессе.
Совершенно абсурдно события развивались в авиации. Вероятно, кем-то из числа чересчур бдительных товарищей было высказано предположение, что вполне возможно, что крымские татары теперь будут перелетать на сторону противника.
Надо заметить, что эта гипотеза опиралась на уже имевшиеся факты. Несмотря на то, что отбор в авиацию был самый строгий тем не менее даже во второй половине войны, когда наша победа уже ни у кого не вызывала сомнение, в 1943 году к противнику перелетело 66 самолетов, а в 1944 году – 203 экипажа. Ни одного крымского татарина среди них не было.
Наша система изначально понимала, сколько горя она принесла людям, и потому никому не верила. К тому же и де-юре и де-факто существовала презумпция виновности. То есть, если экипаж не возвращался с боевого задания, и никто не мог уверено сказать, что человек погиб, а также никто не мог подтвердить, что он не улетел к противнику, то всегда предполагалось худшее. Самая результативная в ВВС женщина-истребитель Лидия Литвяк не вернулась с боевого вылета. Кто-то высказал версию, что она перелетела к врагу. Только в наши дни, когда был найден ее сбитый самолет и в нем её останки, то о ней заговорили как о герое. До сих пор на всех сайтах в предателях числится участник спасения челюскинцев подполковник Борис Абрамович Пивенштейн, который в действительности погиб в плену, но не пошел на сотрудничество с врагом.
Но вернемся к крымскотатарской теме. Нет ни одного случая, чтобы крымский татарин-авиатор перелетел и тем более воевал на стороне противника. Тем не менее, презумпция виновности висела над каждым из них.
Лётчик Пе-2 Елена Миронова вспоминала следующее: «… из полка отчислили награждённого стрелка-радиста татарина Абибулаева, который летал с Кривоноговой. Это случилось после депортации крымских татар. Он упал к ногам командира, плакал, просил оставить, но его куда-то забрали. Правда, он к нам вернулся в конце войны». Миронова немного перепутала, так как награжден Райф Абибулаев был уже в самом конце войны.
Следующая история интересна тем, что в ней представлены и архивные документы и нарратив.
«ОК Управление 17 ВА
Нач ОК АК. АД, нач ОК отдельных АП
Только для 39 одрап
От 14.06.44 года
Тщательно проверьте офицерский состав (кроме политического) по выявлению национальности – татарин крымский и к 25.06.44 представьте на этих офицеров именной список по форме: должность, в/звание, ФИО и подробную последнюю боевую и полит(ическую) характеристику с полными боковиками с выводами о дальнейшей целесообразности его дальнейшего использования в данной должности.
Если имеет ранения, обязательно указать в боковике.
Нач ОК 17 ВА п/п Дергачев. Нач I отдела ОК 17 ВА майор Гаркуша».
«Нач ОК 17 ВА
На Ваш № 9,0922 от 21.06.44
Докладываю, что в 39 орап офицерского состава по национальности татарин крымский не имеется. В полку имеется один человек офицерского состава по национальности крымчак лётнаб ст. л-т Тревгода Михаил Антонович, на которого представляем боевую характеристику.
Нач. ОСК капитан Чухломин».
Далее события развивались так.
«Политдонесение № 21 02.07.44 года.
Л-ты Карпов, Махов, Кузьмичёв, Синяков, Давыдов и Журавлёв в беседе заявили, работа слабо стимулируется, т. е. мало отмечается правительственными наградами
В качестве примера они приводят штурмана капитана Тревгоду, совершившего 140 б/вылетов. <…> в то время, как в соседнем полку 48 гарп лётчики совершили 50 б/вылетов на разведку и уже Герои Советского Союза ”
«Представлениена награды. Нач. РЛштаба 3 УкрФр 26.07.44.
Наградные листы на: 1. майор Морозов В.А.== ОВ-1; 2. майор СмирновК.А. ==БКЗ; 3. капитан Глыга И.М.== БКЗ; 4. капитан Павлов КГ. ==БКЗ; 5. майор Поляков Е.М. = = КЗв; 6. капитан Тревгода М.А.== КЗв (вычеркнуто). (Текст оригинала)
Теперь обратимся к нарративу, в данном случае к воспоминаниям самого Тревгоды Михаила Антоновича, записанных автором в 1985 году еще до знакомства с вышеприведенными архивными документами.
Михаила Антоновича, или, как я его всегда называл, «Дядю Мишу», я знал с рождения. Он и мой отец с 1942 по 1957 год служили сначала в одном полку, потом в одной дивизии, а выйдя на пенсию, вернулись в родной город и жили по соседству в Марьино.
Как-то Михаил Антонович рассказал о необычном случае, связанном с его национальной принадлежностью, который я однозначно связываю с указанием Начальника Отдела кадров 17 ВА о выявлении в полку крымских татар.
Вероятно, в штабе полка имели весьма смутное представление о национальной принадлежности личного состава. Далее описываю всё по сохранившейся записи рассказа Михаила Тревгоды 1985 года: «Построили весь полк. Звучит команда: русские – 5 шагов вперед. Их отметили в списках и отпустили. Украинцы – 5 шагов вперед и так далее… Уже все разошлись, а я стою один. Чухломин спрашивает: ты чего вместе с другими не выходил?
– Мою национальность не называли.
– Какую? – удивился он.
– Крымчак.
– Это что за новости? А на каком языке вы говорите?
– На татарском».
Эта фраза стала судьбоносной в его дальнейшей судьбе.
К этому моменту Михаил Тревгода считался лучшим разведчиком полка, был награждён двумя орденами Красного Знамени, был, что называется, на самом лучшем счету. Был.
К концу войны Михаил Тревгода совершил 166 боевых вылетов, что при существовавшем тогда нормативе 100 б.в. на разведку безоговорочно делало его кандидатом на присвоение звания Героя Советского Союза, но крымскотатарский язык… Так до конца своей жизни он так и не узнал, что послужило основной причиной не получения им заслуженного звания.
Рис. 5.3. Тревгода Михаил Антонович