1. Партийно-советская номенклатура, НКВД, прокуратура – 125 чел.
2. Обычные люди – 60 чел. Из них были членами ВКП(б) – 18 чел.
3. Бойцы и командиры РККА и ВМФ – 17 чел.
4. Социальное положение не указано – 105 чел. Из них были членами ВКП(б) – 35 чел.
Всего 307 чел. Из них кандидаты и члены ВКП(б) составляли 63,5%
1.1. Секретари районных комитетов ВКП(б) – 4 чел.
Аметов Абибулла – Сейтлерский РК ВКП(б); Беткилеев Мусса – Балаклавский РК ВКП(б); Османов Аблязис – Судакский РК ВКП(б); Чалиев Абдул – Судакский РК ВКП(б).
1.2. Председатели райисполкомов – 2 чел.
Мустафаев – Алуштинский исполком; Омеров – Бахчисарайский исполком.
1.3. Руководящие работники аппарата горкома, райкома и гор. и рай. исполкомов – 31 чел.
1. 4. Председатели колхозов и сельских советов, руководители предприятий и организаций – 56 чел.
1.5. Работники НКВД, суда и прокуратуры – 32 чел.
Командиры отрядов: Четыре человека: 5-й Красноармейский. (Погиб); Балаклавский. (Погиб); Сейтлерский. (Погиб); Судакский. (Эвакуирован).
Комиссары отрядов: Три человека: 6-й Красноармейский, Балаклавский, Биюк-Онларский, Сейтлерский, Судакский отряды. (Погиб один).
Начальник штаба отряда: Один. Карасубазарский отряд (Погиб).
Табл. 7.1. Откуда пришли эти люди в партизаны.
Табл. 7.2. Как сложилась судьба этих людей на первом этапе?
Как видно из представленного списка, 52 крымских татарина числятся дезертирами. Напомню, что всего за этот период дезертировало 600 партизан самых разных национальностей. Таким образом, дезертирство в целом составило за первый период 600/3733 или 16,1 %, а среди крымских татар 52/308 или 16,9 %. Цифры вполне сопоставимые.
За первый год партизанской борьбы в Крыму произошел ужасный, безжалостный «естественный отбор». В отрядах не осталось участников Гражданской войны, которыми ещё недавно так гордились организаторы партизанского движения. Не было ни одного человека, чей возраст превышал бы сорок пять лет. Из 329 женщин осталось – только три.
Если к началу партизанской деятельности насчитывалось 3733 человек, то ровно через год на ноябрь 1942 оставалось уже 480 чел. Убыло: умерло от голода – 450 чел., погибло в боях – 1000 чел., пропало без вести и дезертировало – 600 чел., вывезено на «Большую землю» – 770 чел., послано на подпольную работу и отпущено из отрядов – 500 чел.
В рассматриваемый период дважды производилось награждение крымских партизан.
Первое состоялось 21.07.42. Приказом Командующего Северо-Кавказского фронта маршала Буденного С.М.
Ордена: Ленина – 1 чел.; орден Красного Знамени – 3 чел.; орден Красной Звезды – 9 чел.; медаль «За отвагу» – 4 чел.; медаль «За боевые заслуги» – 9 чел.
Среди них представители «народов-предателей»: армянин Каспаров Д.Г. – орден «Ленина»; грек Македонский М.А. – орден Красного Знамени; крымский татарин Асанов Сеид – орден Красной Звезды.
24.10.42. Еще более крупное награждение, уже приказом Командующего Черноморской группой войск генерал-лейтенанта Петрова И.Е.
Орденом «Ленина» – 6 чел.
Орденом «Красного Знамени» – 112 чел. Среди них болгарин Генов И.Г; греки Лели В.Д., Македонский М.А.; Спаи Н.С.; Якустиди Ф.А.; крымские татары Аметов Ибрагим Куртасан; Аппазов Мемет.
Орденом Красной Звезды – 109 чел. Среди них: армяне Каспаров Д.Г. и Качиев В.Г.; грек Чусси Х.К.; крымский татарин Молочников Мемет.
Медалями: «За отвагу» – 29 чел. Среди них крымский татарин Ашир Абдул Керим Амза. «За боевые заслуги» – 25 чел. Крымские татары Аметов Абибулла; Караев Ашир Мемет.
7.3. Второй период, октябрь 1942 – октябрь 1943 гг
В этот период зимой 1942 года немцы имели реальный шанс уничтожить партизан, но сработал принцип биоценоза, образно говоря, известный, как взаимозависимость количества волков и оленей. Смысл сравнения в следующем. На каком-то заданном пространстве много волков, но мало оленей. Пищи всем не хватает и потому старые, и больные волки не могут себя прокормить. Число волков резко уменьшается, благодаря чему стало расти число оленей. Избыток корма приводит к тому, что уже и старые волки могут найти себе пищу: число волков растёт – оленей уменьшается и так, до бесконечности.
Так же и с партизанами. Когда они проявляют активность и становятся головной болью оккупационных властей, наступает момент, когда те вынуждены снимать с фронта войска и обрушивать на партизан все свои силы. Загнанные далеко в горы партизаны никого не беспокоят, и соответственно противник не трогает их. Они снова собираются с силами, и начинается всё сначала.
Вот что сообщали немецкие документы: «Из показаний пленных следует, что на Яйле еще находятся многие тысячи партизан (выделено автором), которые состоят большей частью из красноармейцев, под руководством офицеров. Если от голода и холода они едва боеспособны, нынешний способ борьбы отдельными операциями представляет большую опасность, так как многим группам удастся продержаться до теплого времени года.
Уничтожить партизан могут только воинские части, которые специально выделены для этого и которые могут бороться с врагом. Армии неоднократно указывалось на эту ситуацию. Однако до сих пор не были выделены на длительное время» [17, с. 21].
Вероятно, германское командование сознательно завышало численность партизан, чтобы добиться выделения регулярных войск.
Лётчик прилетевшего «У-2» вручил Михаилу Лобову срочный пакет. В распоряжение партизан направлялись катера, подводная лодка, три самолета – эвакуация. Части партизан было предложено отправить со спецзаданием в оккупированные противников села и города. Фактически «на все четыре стороны».
Уважаемый читатель, вы хорошо знаете, как выглядит, а вернее пахнет современный БОМЖ – человек без определённого места жительства. А теперь представьте партизана, который ровно год не был в бане, спал у костра…
Как стало известно в последствие, из 500 «отправленных на спецзадание партизан» благополучно закрепились единицы. Среди них был Абдула Дагджи, боец Ялтинского отряда, которому удалось пройти в Симферополь и создать там крупную подпольную организацию. Он тоже погиб, но погиб как герой.
Массовый исход из леса фактически был приостановлен только благодаря тому, что Николай Луговой в своих письмах и радиограммах в Крымский обком предельно обострил эту проблему и выразил несогласие с тем, как проводится эвакуация. Многие командиры и политработники Красной армии, ВМФ, погранвойск после года пребывания в лесу, стали прекрасными партизанскими командирами. Они уже знали местность, освоили партизанскую тактику. И вот теперь их всех отзывали на Большую землю, с тем, чтобы отправить на фронт. Николай Луговой встречался едва ли не с каждым кадровым военным и старался убедить их остаться в лесу и продолжить борьбу. При этом была совершена еще одна грубая ошибка: среди эвакуированных оказалось значительное число крымских татар. Увы, но и Луговому они были не нужны. Не заметили этого и в Сочи – в Крымском обкоме ВКП(б). Как не удивительно, но на это обратили внимание в Москве в ЦК ВКП(б).
По приказанию секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова Г.М. с фронта отозвали Рефата Мустафаева в прошлом руководящего работника Крымской АССР и уже в статусе секретаря Крымского подпольного обкома направили в лес.
В мемуарной литературе о партизанском движении даже существует такой термин «Партизан сорок третьего года», который носит откровенно пренебрежительный оттенок. В Крыму он не получил широкого распространения по той причине, что из соображений политкорректности оказался вытесненным его антиподом – старый партизан.
Зиму, весну и лето 1943 года крымские партизаны провели в обычном голодном режиме. Добавилось то, что ни одну ночь ни один из 6 оставшихся в Крыму отрядов не ночевал дважды в одном и том же месте. Маневр, маневр и только маневр.
К началу 1943 года у крымских партизан сложилась совершенно уникальная и несуразная структура управления. На первом этапе: ноябрь 1941 – март 1942 определилась ярко выраженная вертикаль власти, во главе которой стоял Командующий.
Занимающий этот пост человек пользовался не ограниченными правами, вплоть до отстранения от должности и даже расстрела любого командира или комиссара. «Де-факто» он был не ограничен контролем и со стороны партии, так как в силу своего сильного характера Алексею Мокроусову удалось полностью подчинить себе комиссара Владимира Мартынова, который свято верил в правоту командующего, так как с одной стороны, был ослеплён его прежней боевой славой, а с другой не желал идти на конфликт с человеком, который, не задумываясь, отстранил бы и его самого.
Во многом сложившаяся ситуация была предопределена субъективными факторами: полной изоляцией от вышестоящих структур и тем, что во главе крымских партизан оказался Алексей Мокроусов, который по старой анархисткой привычке в грош не ставил своего комиссара. Этот стиль командования распространялся по вертикали власти и вниз. Командующие районов, командиры отрядов будучи совершено оторванными от центрального штаба, не имея, ни связи, ни оперативного контроля со стороны высшего руководства действовали совершенно автономно и даже сами того не подозревая, слепо копировали методы руководства Мокроусова А.В., только уже в соответствии со своими масштабами и индивидуальными особенностями. Командир отряд мог без согласования с кем-либо, расстрелять любого партизана. В ходу было рукоприкладство.
06.01.43. Был издан Приказ Верховного Главнокомандующего, который внес изменения в ранее изданный приказ от 18.10.42 номер 0059 «Об установлении полного единоначалия и упразднения института военных комиссаров в Красной армии», который был дополнен оговоркой о том, что на партизанские отряды он не распространяется.
Непосредственно в отряды известие о возвращении комиссарам их прежнего статуса поступило не скоро. Ох, и намучился в этот период бывший комиссар, а теперь всего лишь заместитель по политической работе Луговой Н.Д., который хоть и оставался секретарем Зуйского райкома партии, и даже стал одним из трёх членов подпольного бюро Крымского обкома партии, но для капитана Куракова И.Г. все эти штатские должности не играли никакой роли. Если в вопросах тактики Луговой Н.Д. старался командиру не перечить, то кадровые вопросы становились постоянной причиной раздора. С другой стороны, следует объективно признать, что комиссар Луговой Н.Д. постоянно вторгался «в епархию» командира, и играл, что называется, «на его поле». Вероятно, сказывался долгий прежний опыт, когда он был хоть и комиссаром, но фактически «хозяином» Зуйского отряда, а бесконечно сменяющиеся командиры безропотно воспринимали е