Но немецкой стороной это предусматривалось как крайняя мера, которая получила возможность реального развития с вторжением германского вермахта 22 июня 1941 г. А тогда, в 20-х годах, серьезно речь об этом еще не шла, хотя планы прорабатывались.
Наверняка в этом серьезном вопросе свою роль сыграли и кадеты, имевших прочные позиции в земствах; они, по мнению князя В. А. Оболенского, заявляли, что «Крым является лишь частью Российской Империи и говорить о самостоятельности Крыма преждевременно». В 1921 г. князь, находясь в эмиграции, заверил, что отныне, после крушения Империи, Крым вправе заявить о своем суверенитете, территориальной целостности, сохранении своих народов, став международным правовым субъектом. Мнение князя разделялось большинством эмигрантов. Но время было упущено… зато иудеи не упустили князя, подсунув одному из его отпрысков еврейку в качестве жены (это и есть их главная захватническая тактика во все времена до и после Рождения Иисуса Христа), — так была похищена аристократическая фамилия; то же происходило до (единично) и после революции (массово) с подавляющим большинством аристократических родов.
Коалиционное правительство после зондажа немецкой стороной обстановки в Крыму возглавил генерал М. Сулькевич, который весьма негативно относился к идее поглощения Крыма Украиной. Что наложило отпечаток и на деятельность его кабинета.
При этом правительство Крыма декларировало себя как «краевое», а не «государственное». На практике же вводились элементы, характеризующие государственную самостоятельность Крыма, дискутировался вопрос о создании вооруженных сил (что получит воплощение, когда войска юга России под командованием генерала П. Н. Врангеля создадут в Крыму правительство Российской Империи), был принят закон о крымском гражданстве, утверждены герб и флаг с имперской символикой и расцветкой, государственный язык (конечно же, русский, а в школах изучалась словесность русского языка). Были даже разработаны инструкции для переговоров по проведению госграницы между Крымом и Украиной.
И тогда большевистская агентура в Крыму спровоцировала вопрос о… правосубъектности Крыма в международном аспекте. Была составлена телеграмма, якобы подписанная командующим немецкими войсками генералом Кошем. В ней, в частности, говорилось, что правительство Сулькевича не является государственным, а только краевым, без собственного МИДа. А потому Крым не должен иметь политических отношений с иностранными державами.
Генерал был предельно возмущен, о чем информировал киевские власти. Ате, воспользовавшись этой ситуацией, решили форсировать события. Был спешно создан комитет «Степная Украина», через который пошел поток финансов украинским организациям в Крыму (имевшим главнейшей задачей распространение идей о присоединении полуострова к Украине), стали также финансироваться издаваемые в Крыму три украинские газеты. Кроме того, Киев объявил Крыму таможенную блокаду, прекратили товарообмен и телеграфную связь, возникли предпосылки к пограничным конфликтам и захвату территории. Министр внутренних дел Украины И. Кистяковский открыто угрожал князю В. Оболенскому: «Крым будет присоединен к Украине! Если вы не сдадитесь миром, то мы вас завоюем. Если и тогда вы все будете против нас, то мы вас повесим!». Совсем по-большевистски: если враг не сдается, его уничтожают… Ну как тут не привести цитату профессора высшей социологии, да к тому же еще и известного писателя Г. Климова из его популярной книги «Красная каббала»: «Украинских националистов немцы так же уничтожали, как и НКВД. …украинский национализм — это тоже своего рода болезнь. Как каждый болезненный национализм. Здесь нужно проводить границу: нормальный, здоровый национализм нормальных людей и — та же вещь в гипертрофированной форме, которая превращается в болезненный национализм, в данном случае украинский, — их стреляла и советская власть, их стреляла и немецкая власть…А в чем дело? — Комплекс власти! Украинский националист хочет спихнуть существующую власть, чтобы сесть самому покомандовать. И вот корнем является болезненный комплекс власти, комплекс вождя. А в результате — лишь 30 или 50 лет спустя — три поколения шизофреников от этих украинских националистов»[1] («Красная каббала», Краснодар, 1998, с. 92)
Впрочем, окрепшая большевистская рука ленинского правительства искусно манипулировала событиями и в Киеве, и в Симферополе. Эту направленность хорошо понимали члены германской делегации, а также русская аристократия, жившая в Ялте, которая тяжело переживала последствия крушения своего государства; тем более что приближение смертельной катастрофы для всей России уже было слишком очевидным. И помощь германских друзей вряд ли что-либо изменит…
На юге страны царил хаос. В Киеве начал действовать принцип «Разделяй и властвуй!». Развертывалась самая настоящая информационная война; причем победа была на стороне наглых и опытных в этом деле — на стороне профессиональных евреев-большевиков, красных комиссаров, чекистов и психопатов разного толка. Осмелевшие местечковые евреи начали активно обманывать в прессе население Украины и Крыма; ими же была спровоцирована таможенная война между двумя славянскими народами — русским и украинским. Эти дешевые гешефты местечковых, подзуживавших и провоцировавших на столкновение, породили массовую тенденцию: ставшее нарицательным обращение украинцев к русским «москаль», а русских к украинцам «западэнець», позже — «бандеровец»… И пошло-поехало; это чудовищное ненавистническое явление, впоследствии (и практически до сего времени) охватившее два великих славянских народа, умело направляли чужеродные монстры. Евреи, оккупировавшие Москву и Киев, Петроград и Харьков, только потешались над тем, как их меньшие братья — местечковые евреи — разыгрывали подлую карту столкновения лбами двух влиятельнейших народов.
На фоне подобных событий большевики заявили, что Германия захватывает Черноморский флот, что ослабляет позицию РСФСР. В информационной войне все средства хороши; были перекручены и слова генерала Э. Людендорфа, сказанные им в июле 1918 года: «Мы, немцы, должны оказать такое влияние на сложившееся положение, чтобы укрепить позиции русских, татар и греков в Крыму, а также русских людей в Восточной части бывшей Империи, чтобы тем самым лишить Антанту надежды поднять против нас еврейско-большевистскую шайку Ленина». Что же именем генерала подписали советские историки? — «Мы должны оказать такое влияние на положение, чтобы укрепить свой тыл и лишить Антанту надежды поднять еще раз против нас Россию». Такая формулировка в корне меняет дело! — а ведь немецкий генерал под выражением «…поднять против нас еврейско-большевистскую шайку Ленина» подразумевал необходимость всеми силами остановить действие масонского Ордена, резидентурой которого и являлась вначале РСДРП Плеханова — Троцкого, затем РКП(б) Ленина (точнее не РКП(б) — Российская Коммунистическая Партия большевиков).
Тогда же цинично муссировалась фальшивка, что германская дипломатия использует тему «самостоятельности Крыма» с целью давления на ленинское правительство для получения выгодных уступок, намереваясь лишить Россию флота на Черном море. И будто бы генерал Людендорф считает необходимым объявить корабли ЧФ «военными трофеями». Приписывая и тогда, и после талантливым немецким военачальникам, честным прусским офицерам свои личностные качества: урвать чужое, нажиться, обмануть, — большевики унижали само человеческое достоинство, само понятие человечность. Впрочем, разве дано им понять людей, для которых честь превыше собственной жизни?
Генерал Левински участвовал в переговорах не только с представителями Крыма и Украины, но также и с представителями большевистской партии. Члены ленинской делегации упрекали, что «на переговорах украинского-немецко-австрийской коалиции установление территориальных границ, соответствующих воле населения и стратегическим интересам Советской республики, являются самой трудной задачей». На что генерал заметил: «Не могли бы вы, господа, представляющие интересы Ленина, пояснить, о какой воле населения и стратегических интересах вы заявляете?». Ответа, естественно, ни генерал, ни члены германской делегации не получили.
К тому же присутствующие знали, что делегация из Москвы имела полномочия (о чем открыто заявлялось) в случае претензий украинской стороны на Крым, «настаивать на опросе населения Крымского полуострова, сохранение которого за Советской Федерацией считается основой существования Черноморского флота и выхода в Черное море». И когда об этом пошла речь, Левински стал задавать новые вопросы: «Не могли бы посланцы большевистского вождя пояснить, что означает термин «Советская Федерация», поскольку ваша власть распространяется пока не далее Петербурга? И кто уполномочил вас говорить от имени России, вести разговоры с жителями Крыма на предмет: согласны они или не согласны находиться в вашей Советской республике? Ведь, насколько всем известно, Крым является составной единицей гораздо большей территории Российской Империи, к счастью, не находящейся под властью большевиков?» Но и на эти вопросы большевистская делегация не дала никаких ответов.
Зато по Черноморскому флоту были заявлены инструкции-требования, утвержденные евреем Львом Троцким (Лейбой Давидовичем Бронштейном). В которых в категоричной форме подчеркивалось, что Крымский полуостров является частью РСФСР, и — баста! И что посему Черноморской флот в полном составе является достоянием РСФСР. Поэтому «всякие покушения на него с украинской стороны должны быть со всей категоричностью отвергнуты». Речь шла и о том, что все корабли, в том числе и строящиеся на верфях Николаева и Херсонеса, должны быть возвращены РСФСР.
Троцкий, как и Ленин, полностью игнорировал те условия по Крыму, Севастополю и ЧФ, которые заявлялись Германией, жителями полуострова, а также министрами Русского правительства в Нижнем Новгороде.
Время шло в бесплодных дискуссиях…