Вызвали и меня. Нет, не присягу принимать, она у меня, к счастью, и так советская. Оказывается, что кроме второй майорской шпалы мне за дело под Саками положен орден Боевого Красного Знамени. Ага, товарищ Василевский тогда нашу работу видел и впечатлился по самое «не могу». Кстати, не я один такой награжденный. Мои бойцы и сержанты все получили медали «За отвагу», а лейтенанты, включая Борисова, как и я, получили «Боевик».
Спецуру ГРУ, кстати, за Манштейна и здание гестапо в Евпатории щедро облагодетельствовали орденами Красной Звезды и Ленина. Объявили, что генерал-майор Бережной и капитан Бесоев как руководители этих двух операций представлены к званию Героев Советского Союза.
Ну, а эту награду вручают только в Кремле, или «дедушка» Калинин, или Сталин лично. И напоследок – когда все уже закончилось, торжественное прохождение под «Прощание славянки».
9 января 1942 года, 12:05 СЕ.
Восточная Пруссия. Объект «Вольфшанце», Ставка фюрера на Восточном фронте
Присутствуют: рейхсканцлер Адольф Гитлер, глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, глава РСХА обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих, глава Абвера адмирал Вильгельм Канарис
Фюрер был вне себя от ярости. Какие-то невнятные донесения о «трудностях», с которыми столкнулись немецкие войска в Крыму, вчера приобрели вполне реальные очертания. Гитлер пинком начищенного ботинка опрокинул стул, который попался ему на пути.
«Трудности»! Какие, в задницу, трудности! Это полный разгром! И эти подонки в генеральских мундирах столько времени морочили ему голову! Ему, фюреру великой Германии! Сегодня он выскажет все, что о них думает!
Для объяснения в «Вольфшанце» из Берлина были вызваны глава ОКВ и руководители военной разведки и службы безопасности рейха. У фюрера к ним было тоже немало вопросов.
В назначенное время вышколенный адъютант впустил в кабинет всех приглашенных для показательного разноса.
Первым вошел генерал-фельдмаршал Кейтель, который смертельно боялся фюрера, открыто холуйствовал перед ним, за что в своем окружении получил кличку Лакейтель. Вслед за главой ОКВ вошел седоватый человек в черном военно-морском мундире – Вильгельм Канарис, глава военной разведки. За привычку смотреть на собеседника искоса, слегка наклонив голову с расчесанными на пробор редкими волосами, он получил кличку Кикер – Подсматривающий.
Фюрер вспомнил, что ему уже не раз докладывали о том, что адмирал не только «подсматривает», но и заглядывает не туда, куда нужно. К тому же он имел подозрительные контакты с кругами, близкими к Британии. Хорошо, что у фюрера есть люди, которые в свою очередь приглядывают за адмиралом и его командой.
Вот и тот, кто руководит этими людьми – молодой, крепкий и энергичный обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих. Правда, ходили слухи о не совсем арийском происхождении Гейдриха. Но о ком только завистники не распускают слухи…
Выстроившись в ряд перед фюрером, как нашкодившие школьники перед грозным учителем, адмирал, фельдмаршал и обергруппенфюрер ждали, с кого из них Гитлер начнет экзекуцию. Первым под горячую руку попал глава ОКВ.
– Кейтель, что с 11-й армией?! Где генерал Манштейн?! – задал фюрер генерал-фельдмаршалу самый неприятный для всех присутствующих вопрос.
– Мой фюрер, – Кейтель так разволновался, что выронил монокль, – по последним данным нашей разведки, остатки войск 11-й армии после героического сопротивления почти полностью погибли. Количество вырвавшихся из Крыма солдат и офицеров вермахта ничтожно. Генерал Эрих фон Манштейн, по всей видимости, попал в плен.
– Что вы сказали, Кейтель! – фюрер подскочил к генерал-фельдмаршалу и схватил его воротник мундира. Испуганный Кейтель снова уронил монокль. Со стороны это, наверное, смотрелось даже смешно – невысокого роста фюрер трясет, как бульдог тапок, длинного и физически крепкого Кейтеля, который от ужаса закатил глаза и побледнел, как покойник. Еще немного, и генерал-фельдмаршал хлопнулся бы в обморок.
– Кейтель, как вы могли допустить, чтобы столько доблестных воинов рейха оказались в ловушке?! Что вы сделали для их спасения?!
– Мой фюрер, ситуация в Крыму развивалась стремительно, и мы практически были лишены возможности сделать что-либо для спасения 11-й армии. Этот десант, высаженный в Керчи и Феодосии… И этот преступный, если не сказать больше, приказ командующего 42-м армейским корпусом…
– Да, я уже знаю об этом. Граф Шпонек, приказавший отступить 46-й дивизии с Керченского полуострова и тем самым положивший начало неудач, которые закончились катастрофой 11-й армии, арестован по моему приказу, и вскоре он предстанет перед судом. Кстати, Гейдрих, вы не проверили – действовал ли этот подлец Шпонек по собственной инициативе, или за ним стояли лица, которые сознательно ведут дело к военному поражению вермахта?
– Мой фюрер, – неожиданно тонким, почти женским голосом ответил глава РСХА, – мы работаем с бывшим командующим 42-м армейским корпусом. В свете некоторых странных событий, произошедших во время катастрофических для 11-й армии событий, у нас появились основания предполагать, что в немалой степени они были обязаны предательству некоторых высокопоставленных чинов вермахта.
Гитлер, услышав эти слова, подпрыгнул на месте и, брызгая слюной, бросился к Кейтелю. Тот в испуге шарахнулся в сторону.
– Дерьмо! – заорал фюрер. – Вы недостойны командовать моими храбрыми солдатами! Вы, чей кругозор не шире отверстия в унитазе, сейчас докатились до предательства! Гейдрих, проведите тщательную проверку всех фактов, которые могли бы вызвать подозрение о сотрудничестве с противником командиров любого ранга, и через неделю доложите мне о результатах проверки.
– Яволь, мой фюрер, – ответил Гейдрих и, вытянувшись в струнку, щелкнул каблуками начищенных сапог.
– Кейтель, так вы мне скажете, что же произошло в Крыму, и почему так удачно начавшаяся операция по полному очищению полуострова от противника закончилась так печально?
– Мой фюрер, все началось с высадки крупных сил противника в Евпатории. Точнее, с появления в Черном море накануне этой высадки русского военно-морского соединения, в составе которого был авианосец. Именно с этого момента события начали приобретать катастрофический для нас оборот.
– Канарис, откуда появились это чертово соединение и этот авианосец? Ведь, насколько я помню, у русских нет кораблей этого класса. Более того, всего три страны в мире способны строить авианосцы, всего три! Это наши союзники – японцы, и проклятые лаймиз и янки.
Не будем подозревать нашего доброго союзника в том, что он помогает большевикам. Англичанам сейчас тоже не до подарков Кремлю. Адмирал, поднимите на ноги всю свою агентуру и выясните – нет ли в этом деле американского следа.
– Мой фюрер, – адмирал Канарис почтительно склонил голову перед Гитлером, – по нашим данным, у русских на Черном море есть значительные военно-морские силы, но авианосца в их составе до самого последнего времени не было – это точно.
– Так что же, этот авианосец призрак, вроде «Летучего голландца»? Но пилоты люфтваффе рассказывают о нем как о материальной силе. Вот донесения тех, кому посчастливилось увидеть этот авианосец и успеть радировать. Насколько мне известно, унести от него ноги не удалось никому. Русские играючи уничтожают наши самые лучшие эскадры пикировщиков и торпедоносцев, имеющие большой опыт борьбы с британскими кораблями на Средиземном море. Ко мне также поступили донесения о совершенно жутких вещах – о реактивных самолетах большевиков, летающих с огромной скоростью. Канарис, откуда у русских такие самолеты? Что вам сообщают о них ваши разведчики?
– Мой фюрер, мои агенты не сообщали мне о существовании у противника подобных самолетов. Мы получили информацию о них лишь после того, как они появились в небе над Крымом. Кстати, вполне вероятно, что именно эти самолеты фактически уничтожили всю авиацию на южном фланге Восточного фронта.
– Как, и наша авиация потерпела полное поражение?! – воскликнул Гитлер, задыхаясь от ярости. Не зная, на чем еще сорвать злость, он схватил со стола папку с документами и швырнул в стоявших перед ним Кейтеля, Канариса и Гейдриха. Папка раскрылась, и документы, кружась в воздухе, разлетелись по всему кабинету.
– Вы олухи, кретины, которые по недоразумению надели на себя мундиры нашей великой армии! – в ярости кричал фюрер. – Вы понимаете, что после катастрофы в Крыму весь наш фронт на юге России может начать разваливаться?
После того как в декабре 1941 года войска 1-й танковой группы были отброшены от Ростова, нам с большим трудом удалось остановить русских на реке Миус. А теперь, когда освободившиеся в Крыму русские войска выйдут в Таврию, ничто уже не спасет нашу группу армий «Юг» от полного разгрома. У нас нет резервов, которые бы остановили русский паровой каток. А с Крыма, этого непотопляемого русского авианосца, русские самолеты будут летать на бомбежку нефтяных полей Плоешти.
Вы понимаете, чем грозят рейху эти ваши «маленькие неприятности» в Крыму?!
И Гитлер, не выдержав, произнес одно из длинных и замысловатых солдатских ругательств, которым он научился в 1914 году под Ипром.
Наступая на разбросанные по роскошному ковру документы, фюрер прошелся по кабинету, потом, немного успокоившись, повернулся к стоявшим перед ним навытяжку Кейтелю, Канарису и Гейдриху.
– Канарис, немедленно, вы слышите – немедленно! узнайте все о таинственном военно-морском соединении русских. Мне нужны данные об их новой военной технике, о реактивных самолетах. Ищите, где хотите – в Америке, в Москве, в Крыму! Срок – неделя! И ни днем больше! Невыполнение этого задания будет считаться актом саботажа со всеми вытекающими из этого последствиями.
Гейдрих, вам задание я уже дал. При его выполнении действуйте решительно, в случае открытого или тайного противодействия вашей работе докладывайте немедленно лично мне.
А вы, Кейтель, совместно с Гальдером, немедленно начните формирование кампфгруппы для восстановления положения в Крыму. Прикиньте, откуда и сколько вы сможете снять дивизий для укрепления южного фланга, чтобы отразить возможное наступление русских. Забирайте войска из Франции и Греции, перебрасывайте резервы из Германии.