Поздоровавшись с Мензисом, Черчилль непринужденно развалился в своем любимом кресле в зале заседаний, после чего с удовольствием закурил душистую гаванскую сигару.
– Стюарт, мы с вами знакомы уже не один год, – начал Черчилль, – скажите как на духу, вас не настораживает возня вокруг этой странной эскадры, словно с неба свалившейся в Черное море?
– Сэр, я служу короне уже много лет, – ответил Мензис, – и от всего происходящего в Крыму у меня буквально шерсть на загривке встает дыбом. Сейчас мы не можем предугадать и половины ходов русских, отчего просто голова идет кругом. Я думаю, что нашему коллеге Канарису ничуть не легче. Он уже обратился к нам по неофициальным каналам с предложением сотрудничества в этом вопросе. Особенно большой шок и у нас, и у гуннов вызвал Андреевский флаг на мачтах кораблей эскадры, погоны на плечах у офицеров и матросов. И в то же время совершенно бесконфликтные отношения между офицерами этой эскадры и командирами Красной Армии и Черноморского флота СССР.
Больше того, по нашим данным, эти корабли посетил сам глава их НКВД Лаврентий Берия, причем уехал оттуда чрезвычайно довольным. Командует сейчас этим Объединенным флотом нарком ВМФ Кузнецов. А те командиры и комиссары, что попробовали возбудить враждебность к этой эскадре, были арестованы НКВД и вскоре расстреляны. Обвинение – троцкизм. Что-то тут нечисто.
– А что говорят по этому поводу ваши аналитики? Ведь они, наверное, уже успели проанализировать всю полученную информацию и сделать предварительные выводы?
– Сэр, они непрерывно работали в течение нескольких суток. Для анализа использовались не только материалы, полученные нашими спецслужбами. Сэр, вы, наверное, помните, что я вам докладывал о доверительных отношениях, установленных нашей службой с адмиралом Канарисом… – Черчилль утвердительной кивнул, не вынимая сигары изо рта. – Так вот, мы получили от его фирмы дополнительную информацию, что называется, из первых рук. Она использовалась при анализе. Скажу честно, мои ребята работали с полным напряжением. Несколько человек оказались на грани умопомешательства… Мы поместили их в специализированную закрытую клинику.
– И к чему они пришли, Стюарт? – Черчилль с нескрываемым интересом посмотрел на своего главного разведчика.
– Сэр, материалистических объяснений происходящему на Черном море нет. Эта эскадра появилась ниоткуда. Через Гибралтар она не проходила, через Суэцкий канал – тоже. Не зафиксирован ее проход и через Дарданеллы и Босфор. Так как же она оказалась в Черном море?
– Может, это происки наших заокеанских друзей? – озадаченно спросил Черчилль. – Хотя я не понимаю – зачем им это надо?
– Действительно, янки сейчас не до этого. Японцы захватили Филиппины, не сегодня-завтра они займут Батаан, половина Тихоокеанского флота США лежит на дне бухты Перл-Харбор… Да и что американцы забыли на Черном море?
– Тогда, Стюарт, скажите, наконец, на чем сошлись ваши аналитики? – спросил Черчилль, совершенно сбитый с толку. – Откуда, черт возьми, взялась эта проклятая эскадра, и кто они – эти люди в погонах?
Стюарт Мензис посмотрел в растерянные глаза премьер-министра Великобритании и, чеканя каждое слово, сказал:
– Сэр, не существует ни одной версии, которая может с материалистической точки зрения объяснить появление этой эскадры на Черном море. Единственная версия, которая имеет право на существование, – начальник SIS скрестил за спиной пальцы левой руки, – это вмешательство потусторонних сил…
При этих словах премьер-министр чуть не выронил сигару. Мензис первый раз в жизни увидел испуганного Черчилля. Лицо Уинни стало бледным, как бумага.
– Нет, Стюарт, нет, – испуганно замахал он руками, – только не это! Вы считаете, что большевики заключили договор с дьяволом, и он прислал им на помощь свое адское воинство?!
Мензис вполне серьезно ответил:
– Сэр, я думаю, что дьяволу по духу ближе Гитлер, поэтому он не станет играть на стороне противника гуннов… Кроме того, нам стало известно, что неделю назад дядя Джо встречался с местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием… О чем они говорили, мы не знаем, но уже на следующий день вышел указ, разрешающий открывать ранее закрытые церкви, а священники стали возносить молитвы об одолении врага и о здравии товарища Сталина, причем по императорскому чину…
– Значит, тогда дяде Джо помогает сам Всевышний?! – воскликнул Черчилль. – Второе прише… – он неожиданно схватился за сердце и откинулся на спинку кресла.
Стюарт Мензис выскочил в коридор и испуганно заорал:
– Помогите! Врача! Премьер-министру плохо! Врача, скорее!
Но все было напрасно. Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании, был мертв – мертвее не бывает. Врачи констатировали инфаркт. Упавшая на пол сигара продолжала дымить. Противно воняя, тлел дорогой персидский ковер.
При подготовке тела к погребению так и не удалось убрать исказившую лицо покойного предсмертную гримасу страха и отчаянья.
20 января 1942 года, утро.
Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего
Сталин подошел к лежащей на столе карте советско-германского фронта. Жирная красная черта, начавшаяся на Перекопе, уперлась в станцию Лозовая. До города Изюм по кратчайшему расстоянию – всего семьдесят километров. С некоторой задержкой первая фаза «Полыни» вступила в завершающую фазу. Но есть и тревожные сигналы. В сводке Разведупра специально выделена переброска к Лозовой частей 6-й армии немцев. О том же самом сообщает и воздушная разведка особой авиагруппы.
От размышлений о сложившейся на фронтах ситуации товарища Сталина отвлек звонок внутреннего телефона, связывающего его кабинет с приемной. Это был Поскребышев.
– К вам товарищ Берия со срочным докладом!
– Зови! – Верховный Главнокомандующий невольно напрягся. Неизвестно, какие именно известия заставили Лаврентия примчаться в такой спешке, даже без предварительного звонка.
Берия ворвался в кабинет, как метеор, поблескивая стеклышками пенсне.
– Доброе утро, товарищ Сталин, вы знаете, вчера умер британский боров! Вы понимаете, что это значит? Сколько он там должен был еще прожить, до 1965 года? А отдал концы сейчас…
Пытаясь осознать услышанное, Сталин взял со стола трубку.
– Лаврентий, ты думаешь, что наши потомки нас обманывают? – медленно произнес он.
Берия замахал руками.
– Да нет, товарищ Сталин, с этим как раз все нормально, ложь бы я заметил. Я с ними глаза в глаза говорил, и с Бережным, и с Ларионовым. Тут другое… В их истории все так и было… И Черчилль прожил до 1965 года.
Но там был разгромлен наш Крымский фронт и пал Севастополь. А Крым мы освободили только весной сорок четвертого. Понимаете, товарищ Сталин, у нас теперь своя история, которая все дальше и дальше отходит от их варианта…
– Это радует, – Сталин чиркнул спичкой, – товарищ Берия, а может, вам известно – от чего умер старина Уинни?
В ответ блеснули стеклышки пенсне.
– Мой источник сообщает, что старина Уинни умер от инфаркта. Более того, перед самой смертью он обсуждал с моим британским коллегой, Стюартом Мензисом, наши крымские дела…
– Плохо работаете, – меланхолично заметил Сталин, посасывая трубку, – дожили, британский премьер обсуждает со своим главным шпионом самый большой секрет СССР.
– Работаем хорошо, – возразил Берия, – несколько моих человек были в этой самой аналитической группе, которую британцы собрали по Крымскому вопросу. Им известны только случаи, когда спецтехника была задействована во фронтовых операциях, и те слухи, что мы распускали вокруг бригады Бережного и эскадры Ларионова. Я ведь вам сразу говорил, что такого слона невозможно спрятать под ковер. Если сложить в кучу все, что стало известно об эскадре, то получается бред сумасшедшего.
– А, ладно, – Сталин взмахнул рукой с зажатой в ней трубкой, – поздно плакать над разлитым молоком. Надо будет сказать Вячеславу, чтобы послал королю официальное соболезнование. От лица товарища Сталина и всего советского народа. Это был враг, но он был достоин уважения, не то что некоторые. Кстати, кто там у них после Черчилля?
– Пока его заместитель, Климент Эттли, – ответил Берия. – Британия в смятении, устраивать выборы сейчас…
– Ладно, Лаврентий, пока они в смятении, мы должны действовать. – Сталин прошелся взад-вперед по кабинету. – Что там у нас с Турцией?
– На Иненю давят со всех сторон – и мы, и немцы. После потопления двух итальянских линкоров и повреждения крейсера, последовавших сразу после форсирования Босфора, Берлин временно вышел из игры. Они получили и то, чего хотели, и то, чего не ждали. Теперь просто не знают, что им еще потребовать от бедных турок.
Теперь по нашим делам… Вчера товарищ Громыко прилетел в Севастополь, а сегодня он на крейсере «Молотов», в сопровождении эсминца «Адмирал Ушаков», отправится в Стамбул. Переговоры решили проводить там. Если книги потомков нам не врут, то товарищ Кузнецов прав – арктические конвои станут главным путем снабжения нашего фронта всем, что сейчас не может произвести наша промышленность. Оборудование для спецпроизводств мы тоже планируем закупить у Рузвельта. Обе подлодки, сторожевики и противолодочный корабль будут нужны нам в Мурманске.
– Хорошо, Лаврентий, – Сталин бросил взгляд на закрытую крышку стоящего на столе ноутбука. – Что у тебя со специнститутом? Чем раньше мы начнем работу, тем легче нам будет потом.
– Все готово, товарищ Сталин, – отрапортовал Берия, – здание института в Куйбышеве освобождено, электричество 220 вольт на 50 герц подведено. Ждем дорогих гостей.
С нашей стороны начат подбор ключевых сотрудников. В первую очередь думаем сделать упор на электронику и радиолокацию, причем в перспективе не только на цифровую полупроводниковую, но и на аналоговую ламповую. Тут предел модернизации тоже далеко не достигнут. А в некоторых специфических условиях лампы значительно надежнее транзисторов.
Самое главное – мы получили их компьютеры и специалистов по работе с ними. Один такой специалист с соответствующей техникой способен заменить миллион расчетчиков с арифмометрами. Если использовать этот ресурс централизованно, то можно получить резкое ускорение всех конструкторских работ, не связанных с воплощением изделия в металл. Любого изделия…