– А как же гранатометы? – Берия поправил пенсне. – Мы уже начали над ними работу.
– Гранатометы не панацея, – ответил я, – дальность стрельбы танковой пушки до двух километров, а граната даже в наше время летела только на восемьсот метров, причем только сто пятьдесят из них прицельно. Гранатомет хорош в городе, или на пересеченной местности, где гранатометчику легко укрыться. В чистом поле гранатомет, как и ручная противотанковая граната, всего лишь средство противотанковой самообороны пехоты, оружие последнего шанса. А вот ПТО способно выбивать немецкие танки с замаскированных позиций на дистанции в два – три километра. Это совсем другая песня, так как на долю пехоты может ничего и не остаться…
Тем временем мы дошли до конца ряда с гусеничной техникой из XXI века, обогнули крайнюю БМП, прошли мимо Т-34 и вышли туда, где стояли герои этих лет – Т-34 и КВ-1, потрепанные, но непобежденные. Было тихо, между зачехленными танками посвистывал ветерок. Лишь слышно, как поскрипывает снег под ногами часового и где-то за танками о чем-то спорят несколько человек. Голоса доносились как раз оттуда, где располагалась танкоремонтная палатка.
Сталин прислушался к неразборчивым словам.
– Кажется, наши инженерные светила? Интересно тут у них. Лаврентий, пойдем – посмотрим?
По узкому проходу между двумя КВ-1 мы пробрались к ангару. Я еще подумал: а ведь в Сталине до сих пор сидит лихой джигит, который устраивал забастовки и ходил на эксы… Вон как крадется – мастерство не пропьешь. Только снег по-предательски скрипел под ногами. Но ничего, наши глухари так токуют, что ничего и никого, кроме себя, не слышат.
Так, Морозов, Чупахин и Трашутин о чем-то спорят с капитаном Искангалиевым и подполковником Деревянко. Наших также изредка поддерживает Шашмурин.
Огибаем палатку и входим. Сталину сегодня и так хватило бронетанковых впечатлений. Но тут картина маслом (или в масле?). Несчастная тридцатьчетверка выпотрошена уже почти полностью. На земле расстелен брезент, а на нем в лужах масла элементы ходовой, фрикционы, КПП, сцепление…
Немая сцена, прямо как у Гоголя. Увидев вождя, коллеги-инженеры оцепенели. И было отчего. Даже на мой дилетантский взгляд, то, что этот танк доехал до места своим ходом, было чудом. Износ деталей был таким, что ни о каком ремонте и речи быть не могло. Еще лучше меня это понял Берия. Он-то по образованию был инженером. На соседнем брезенте были разложены запчасти от КПП и сцепления Т-72. На мой взгляд, их никак нельзя было отличить от новых.
Явно назревает грандиозная разборка. Сталин был в курсе, что перед рейдом на танки были установлены новые запчасти, прошедшие предварительную закалку. У меня получилось нечаянно показать вождю, что с надежностью двигателей и трансмиссии у танков явно не все в порядке. Почему в РККА по спискам танков много, но боеготовы из них единицы? Кстати, это же касалось и авиации.
– Товарищи Деревянко и Искангалиев, – спросил Сталин, – я не ошибся?
– Так точно, товарищ Сталин, – хором ответили оба.
– Хорошо! – Сталин еще раз посмотрел на разложенное на брезенте убожество. – Ваш командир сказал, что вы перед рейдом поставили новые запчасти, это так?
– Так точно, товарищ Сталин, – кивнул Искангалиев, – все комплекты шестерней были дополнительно закалены на ремонтно-спасательном корабле «Алтай».
– И почему тогда они в таком состоянии, товарищ капитан?
– Металл некачественный, товарищ Сталин, мягкий, закалку берет очень плохо, – ответил Искангалиев. – Из такой стали нельзя делать элементы ходовой.
– Другого нет, – выдавил из себя Морозов.
– Молчите! – почти выкрикнул Верховный. – Вы ведь знали, что наши танки делают из дерьма, и молчали! Так молчите и дальше, сейчас я не с вами говорю. – Он снова повернулся к Искангалиеву с Деревянко: – А если бы вы их не закалили, тогда что?
– Не дошли бы даже до Запорожья, товарищ Сталин, – ответил подполковник Деревянко.
– Отлично, товарищ подполковник! В смысле, отлично, что вы сделали все, что могли, и выполнили задание командования. – Сталин перевел дух. – Товарищи из будущего, скажите мне, что надо делать в такой ситуации?
Капитан Искангалиев ответил:
– Товарищ Сталин, товарищу Шашмурину к весне 1943 года удалось решить проблему путем закалки деталей токами высокой частоты.
– Да я понял, – кивнул Сталин, – и ми сразу стали побеждать немцев, так? – Искангалиев кивнул, и Сталин продолжил: – Спасибо, товарищ капитан. Только ми не можем ждать целый год. Товарищ Берия, обеспечьте товарищу Шашмурину все условия для работы, если надо – обратитесь в Куйбышев, вопрос крайне важный. А вы, товарищ Морозов, отстраняетесь от проектирования нового среднего танка. Танк будет делать коллектив товарища Шашмурина… – Потом взгляд вождя снова упал на моего зампотеха. – С дизелем то же самое, товарищ капитан?
Капитан пожал плечами.
– Еще не открывали, товарищ Сталин, не успели, но думаю, что да.
– Хорошо, товарищ капитан, проведете полную ревизию техники, составите рапорт. Все вот такие случаи должны быть изложены, с указанием причин. – Сталин задумался. – Сколько времени вам для этого надо?
Мой зампотех пожал плечами:
– Наверное, неделя, товарищ Сталин, мы только начали, пока трудно сказать.
– Понятно, – Сталин уже почти успокоился, – как только закончите, рапорт сразу ко мне. Все, Лаврентий, пошли, пусть товарищи работают.
В полном молчании мы дошли до КПП. Перед тем как сесть в машину, Сталин пожал мне руку:
– Спасибо вам, товарищ Бережной, и вашим людям. За то, что вы не боитесь ни Гудериана с Манштейном, ни товарища Сталина. Особенно товарища Сталина. Мы скоро опять увидимся и поговорим.
2 февраля 1942 года, полдень. Гибралтарский пролив. Объединенная эскадра особого назначения
Адмирал Кузнецов Николай Герасимович
Адмирал Николай Кузнецов стоял на мостике лидера «Ташкент». Атлантика встретила русские корабли штормовым ветром и проливным дождем. Так даже лучше, ведь чем хуже видимость, тем легче нашим кораблям затеряться в океанских просторах.
Средиземное море эскадра прошла без особых приключений. Четыре дня штормовой погоды. Циклон удачно накрыл центральное Средиземноморье, и на всем пути от Тира до Бизерты корабли трепал жестокий шторм. Низкая облачность при штормовом ветре не самая подходящая погода для полетов авиации, но системы ПВО на кораблях находились в полной готовности. В общем, пронесло. Хотя это смотря кого пронесло. Боевых возможностей эскадры хватило бы, чтобы отбить еще несколько таких налетов, как то памятное всем побоище у Стамбула. А может, асы Рихтгофена потому и не прилетели, что молва о бесславной гибели бомберов, натасканных на морские цели, дошла до большинства пилотов люфтваффе и их командиров. Желанием совершать групповые самоубийства немецкие летчики никогда не страдали. Кроме того, оправданием им служили плохая погода и то, что разведчики так и не смогли найти цель.
Уже за Мальтой, когда погода чуть улучшилась, двум летающим лодкам все же удалось увидеть таинственную эскадру. Ничем хорошим для них это не кончилось. Сначала куда-то внезапно пропала связь, наглухо забитая помехами. Потом две зенитные ракеты поставили точку в карьере асов люфтваффе.
А эскадра уходила все дальше и дальше на запад, с каждым часом удаляясь от немецких аэродромов в Италии и приближаясь к Гибралтару. На пути от Дарданелл к Гибралтару гидроакустические системы эскадры засекли двенадцать объектов, идентифицированных как подводные лодки. Четыре из них прошли на безопасном расстоянии от эскадры, а остальные были уничтожены глубинными бомбами с противолодочных вертолетов. Может быть, впервые с момента вступления в строй, «Североморск», «Сметливый» и «Ярослав Мудрый» занимались той работой, для которой они и были созданы.
Также при помощи корабельных радаров из XXI века эскадре удалось благополучно разминуться на безопасном расстоянии как с британским конвоем из Мальты в Александрию, так и с итальянским конвоем из Неаполя в Триполи. Кто его знает, что на уме у этих англичан?
Перед самым началом похода адмиралу Кузнецову была передана толстая папка с копией доклада, анализировавшего политическую и военную обстановку по маршруту следования эскадры. Судя по пометкам, первым этот доклад просматривал сам Сталин. Потом, при помощи машины из будущего, именуемой ксерокс, с доклада была снята копия, которая и была передана адмиралу. Основное внимание доклад уделял возможным действиям Британской империи. После внезапной смерти Черчилля власти Британской империи находились в состоянии растерянности. Вновь раздались, пока еще немногочисленные, голоса в пользу заключения сепаратного мира с Германией. Британия не имеет союзников, Британия имеет только свои интересы.
Но подобные разговоры заглушал вой немецких бомб, падающих на английские города. Кроме того, немаловажную роль играли неудачи Британии на Тихоокеанском театре военных действий и позиция американских союзников, для которых основной головной болью была все-таки не Европа, а Тихий океан. По большому счету к началу 1942 года ситуация сложилась так, что ни у кого не было выбора. Германия и Япония сами нашли себе врагов. Соответственно, у Британии, САСШ и СССР тоже был выбор только между объединением усилий или гибелью.
Вот и сейчас. Неизвестно, что было на уме у британских адмиралтейских лордов, но эсминец типа «Трайбл» под флагом Роял Нэви, встретивший эскадру на подходе к Гибралтару, сопроводил ее в открытый океан, не делая никаких враждебных движений и следуя на безопасном расстоянии по правому борту от крейсера «Москва». Никаких переговоров, «вы смотрите на нас, мы смотрим на вас».
Несомненно, что на борту эсминца были офицеры разведывательной службы, которые в бинокли неотрывно разглядывали корабли непривычных очертаний. Потом британский эсминец, видимо убедившись, что эскадра следует строго на запад, поднял сигнал «Счастливого плавания», круто развернулся и на полной скорости направился в сторону Гибралтара. Примерно час спустя над эскадрой появился английский дальний разведчик «Сандерленд».