Майкл неплохо подготовился к экскурсии. Он монотонно рассказывал о достопримечательностях, а я думала о своем.
— Эллис, ты была когда-нибудь в казино? — спросил он.
Я была поглощена своими мыслями.
— Эллис! — окликнул он меня.
— Что? — я вспомнила о Майкле.
— Ты меня слышишь?
— Ну, да, — неуверенно ответила я.
— Я спросил, была ли ты в казино, — повторил Майкл.
— Не довелось, — ответила я.
— Могу ли я тебя пригласить сегодня вечером?
— В этот приезд у меня плохо прошла адаптация, и я не очень хорошо себя чувствую, поэтому ближе к вечеру и решим. Тем более, что мы завтра улетаем, нужно подготовиться.
— Ок, ты подумай. Я пока продолжу. Нельзя оставлять без внимания Принстон — очаровательный городок, в котором располагается знаменитый Принстонский университет. Здесь же есть дом-музей Эйнштейна. Кроме того, на этих землях в тысяча семьсот семьдесят седьмом году происходила битва между войсками Джорджа Вашингтона и британской армией.
Штат Нью-Джерси также привлекателен для семейного туризма. Невероятно запоминающимися будут путешествия в развлекательный центр «Эдвенче-Акуариум», расположенный вблизи Камдена. Море острых впечатлений ждет детишек в парке развлечений «Лэнд ов мейк билив».
— Ну, нам пока это не интересно, — прервала я речь Майкла, — у нас нет детишек.
— Но когда-то же будут, — подметил он.
— Да, уж, — скорбно вздохнула я.
А Майкл не унимался:
— Культурное наследие штата Нью-Джерси лучше всего прослеживается в Ньюарке. Тут есть знаменитый местный музей, в котором в восьмидесяти галереях расположились подлинники американского искусства и науки. Тут же расположен один из самых креативных американских зоопарков и чудесный планетарий. Любители настоящего американского семейного отдыха могут посетить арену Прудэншл-центр в Ньюарке, на которой играет свои домашние матчи местная хоккейная команда НХЛ «Нью-Джерси Дэвилз». Именно на этой арене, вмещающей восемнадцать тысяч зрителей, в феврале две тысячи двенадцатого года американцы прощались с выдающейся певицей Уитни Хьюстон.
— Да, печальное событие, — заметила я, так как теперь старалась честно слушать то, о чем повествовал Майкл. Кажется, он проштудировал какую-то экскурсионную брошюру и выучил ее наизусть. «Прилежный мальчик!» — усмехнулась я про себя. Надо же, я подтруниваю над Майклом, пусть и втайне от него, но сам факт! А в предыдущие приезды я робела перед ним и боялась лишний раз в глаза посмотреть. Вот до чего доводит повышенная самооценка!
Паром прибыл к конечной остановке — Либерти Парк. Поездка заняла всего лишь двадцать пять минут и была бесплатной. Очень приятное обстоятельство.
Дальше на такси мы поехали к местожительству Гарденов. Я решила не предупреждать их о своем визите, чтобы не спугнуть — мало ли какие у них тайны, вдруг они не желают ими делиться. А так нагрянем, как снег на голову, чисто по-русски, может, и удастся узнать у них что-то, застав врасплох.
Позже выяснилось, что мой план сработал — тактика внезапности себя оправдала, только смогу ли я после этого визита спокойно спать?
На входе старинного дома в колониальном стиле нас встретил швейцар в красной ливрее, он почтительно козырнул нам и открыл входную дверь.
— Шикарно, — отметила я.
— В этом районе живут состоятельные американцы. Нам нужно на четвертый этаж. Вообще, без предупреждения приходить неприлично, — разъяснил Майкл.
— Мне простительно, я из России, у нас нет такого правила и потом, если очень нужно, можно и без предупреждения в исключительных случаях.
Майкл пообщался с консьержем и представил нас, как мистера и миссис Соколофф (это русская фамилия Майкла в американской интерпретации).
Что ж, пусть будет так, раз нужно для дела. Консьерж позвонил по телефону и сообщил миссис Гарден, что к ним с неотложным визитом чета Соколофф. Я смогла это понять без перевода.
— Проходите! — сказал он нам.
— Сенкью! — поблагодарила я с умным видом.
Дверь нам открыла пожилая женщина. Я спросила ее:
— Миссис Гарден?
— Ноу, — ответила она и затрещала по-английски. Майк шепотом перевел: — Это прислуга, миссис Гарден ожидает нас в гостиной.
Квартира оказалась просто огромной — наверное, с мой дом, только в один этаж. В гостиной был большой балкон с колоннами и окнами в пол, как я люблю. Успешно молодящаяся леди поднялась к нам из кресла. Она была стройна, одета в элегантный домашний костюм, на голове был, скорее всего, парик с высокой прической шестидесятых годов, глаза подведены по моде тех же лет, губы щедро накрашены помадой кораллового цвета. В целом, она была очень симпатичная, если бы не обилие косметики, то и выглядела бы моложе.
Майкл галантно поцеловал ей руку и представил меня. Как я поняла, он сказал ей, что я известный художник из России, что у меня сейчас выставка на Манхэттене, а к ней дело личного характера. Ничто из его речи не затмило ее улыбку, лишь немного дрогнула левая бровь, когда Майкл сказал: «Россия». Кажется, я учусь читать их лица, невзирая на приклеенные улыбки.
— Присаживайтесь, — предложила она, — я вас слушаю.
— Майкл, пожалуйста, переводи дословно, — попросила я своего спутника.
— Я представляю интересы одного человека из России, с которым вас свела жизнь более восемнадцати лет назад, — начала я.
Напудренное лицо Дженет Гарднер побледнело.
— Прошу меня извинить, — прервала она меня, потом позвонила в колокольчик. Когда вошла прислуга, Дженет попросила позвать мистера Гарднера.
Мы сидели в ожидании хозяина дома не шевелясь. Я только изредка поглядывала на миссис Гарднер, чем смущала ее. Вошел мужчина высоченного роста, с крупным вытянутым лицом, длинными конечностями, кустистыми бровями и копной волос.
Повторилась процедура приветствия, во время которой мистер Гарднер вопросительно поглядывал на жену, а она делала умоляющее лицо. Эта игра мимики была едва заметна, но я была настроена расследовать, выпытывать и разоблачать, поэтому была начеку.
— Повтори все, что я сказала ранее, — попросила я Майкла.
Он повторил. Ни один мускул не дрогнул на лице Гардена, только легкая тень пробежала по нему.
Завуалированный испуг четы Гарденов очень насторожил меня. Я решила быть неумолимой и окончательно выбить почву у них из-под ног. Нужно действовать, пока они в смятении.
— Что произошло с Мэри Костровой? — без обиняков спросила я.
Джейн поняла вопрос до того, как Майк перевел его. Ей стало нехорошо: пот выступил у нее на лбу, от этого пудра свернулась, даже я со своим неидеальным зрением смогла рассмотреть катышки.
— О господи, Генри, что же это такое? — спросила она супруга.
Ее возглас я тоже поняла без перевода. Медлить было нельзя.
— Майкл, быстро переводи: «Как вы объясните это письмо?»
Я протянула ксерокопию письма. Генри вышел из себя.
— Кто вы такие? Что вам нужно? — начал он кричать на нас.
Майкл сжался, а я, зная нашу пословицу, что лучшая защита — это нападение, быстро затараторила:
— Я представляю интересы сестры Мэри — Кэт Костровой, и прошу вас ответить на мои вопросы, пока в неофициальной обстановке.
Сама не знаю, как смогла придумать такую фразу с намеком на шантаж, нас запросто могли выставить взашей, а то и вызвать полицию. Но Гардены этого не сделали, и тогда я твердо уверовала, что со смертью Мэри не все так просто, но даже не рассчитывала услышать то, что поведали несчастные Гардены.
— О’кей, Джейн, — обратился Генри к жене, — нет смысла отпираться. — Нам не нужны неприятности, — сказал он мне. — Что вы хотите узнать?
Я понимала, что за этим письмом стоит что-то значимое, до чего я не могу додуматься, поэтому нужно делать вид, что мне все известно, и блефовать. Я уверенно ответила:
— Все!
Генри надолго затих, Джейн продолжала потеть.
— Хорошо. Это письмо написали мы сами. Отсканировали бланк из интернета и составили текст.
Я вспомнила одну деталь и с умным видом изрекла ее Генри:
— Это очевидно, ведь подобные письма должны проходить через консульство.
— Да, но мы решили рискнуть. Это было необходимо, чтобы защитить Мэри от ее сестры.
— Вам удалось это сделать, — подтвердила я, не вдаваясь в подробности.
— Мы на это и рассчитывали, хотели, чтобы она поверила в смерть Мэри и не искала ее.
Напрашивался вывод, от которого я тихонько опешила.
— Как видите, она ее и не искала, все это время она верила, что Мэри умерла, но она ведь жива? — надеюсь, главный вопрос прозвучал как бы между прочим.
— Конечно, наша дочь жива, мы ее безумно любим и пойдем на все, чтобы защитить ее, — вмешала Джейн.
— Вас пугает Кэт? — спросила я.
— Очень!
— Поэтому вы не захотели ее удочерить?
— Да!
— Но тогда она не была странной, — продолжала я провоцировать Гарднеров на откровение.
— Была, в очень скрытой форме, — разъяснил Генри.
— Но как вы это заметили, никто из окружающих об этом не знал? На медосмотре? — выдвинула я предположение.
— Да, — горестно сказала Джейн, — сначала гинеколог сообщил, что она давно уже не девственница, что у нее была связь с мужчиной несколько лет. Мы всполошились, она ведь была совсем юной. Тогда мы обратились к психиатру, очень хорошему, который владеет гипнозом. Только так мы могли узнать, что творилось в ее голове. То, что мы узнали, повергло нас в шок. Мы испугались и не рискнули удочерить ее. Но Мэри была чистым, хорошим ребенком, мы очень хотели иметь дочь. Поэтому…
Я перебила ее:
— Вы сочинили, это письмо, чтобы Кэт не искала Мэри.
— Да, — подтвердил Генри, — она пугала нас.
— Чем вас так могла напугать столь юная особа?
— О, психиатр нам рассказал, что ее насиловал отчим с одиннадцати лет, что на этой почве у нее сформировались ужасные наклонности. Она сожгла свой дом и в нем свою мать и отчима.
Теперь я впала в ступор. Майк выглядел страшно растерянным и почти таким же бледным, как Джейн, только без пудры.