Я развернулся и твердым указательным пальцем ткнул в локоть его подбегавшего коллегу. Я попал точно в нервный узел, отчего противник мой потерял сознание. Да, я не промазал. Он прекрасно разместился на своем толстом приятеле.
У меня не было времени стоять и смотреть.
— 22,— шепнул я Ангелине и помчался к кухонной двери. Прежде, чем я успел добежать до нее, в ресторан вошли еще два полисмена. Главный вход был заблокирован еще раньше, я успел это заметить.
— Заманили! — заорал я и коснулся сонического рупора, висевшего на пряжке пояса. В ответ завопили посетители, потому что вибрация породила в них чувство ужаса. Чудесно! В такой суматохе я смогу ускользнуть через пожарный ход, который находится за драпировками.
Но, кроме двери, за этими драпировками скрывалось еще кое-что. Еще двое полицейских. Это мне начинало не нравиться. Я хлопнулся на длинный банкетный стол и танцующими движениями, скрывающими мой истинный возраст, проскочил всю его длину. Зрелище сопровождалось криками и воплями окружающих, пока я не достиг окна.
Подумаешь, обыкновенная ловушка!
— Не радуйтесь! — завопил я. — Вы еще не поймали Скользкого Джима ди Гриза! У вас ничего не выйдет. Я предпочту смерть гнусному заключению в тюрьму!
За нападающими я видел лицо моей Ангелины, посылающей мне прощальный воздушный поцелуй. Я махнул ей в ответ рукой:
— Вот так закончится сага о Крысе из нержавеющей стали!
Раздался звон бьющегося стекла, и прыжок в ночь. Резкий воздух в лицо. Я собрался и перевернулся, бесшумно нырнул в канал и проплыл под водой несколько метров.
Это было счастливым завершением приятного вечера.
Я легко плыл брассом, рассекая темную воду. С моим приходом на эту унылую планету пришла и радость — пусть только на краткие мгновения. Полиция погрязла в рутине, им просто необходима небольшая встряска. Теперь они могли расслабиться и начать строчить бесконечные рапорты, чтобы ублажить самих себя. У журналистов появилась интересная тема, и, наконец, добропорядочное население могло насладиться исключительными событиями этого вечера. Со мной нужно обходиться как с благодетелем человечества, а не как с преступником. Но в этом мире нет справедливости. Я знал это и потому уплывал подальше.
Дом под номером двадцать два был расположен в самых отвратительных кварталах Блоджета. Ангелина должна была ждать меня там. В это время у меня было мало шансов встретить какого-нибудь глупца, болтающегося по улице, и привлечь его внимание мокрой одеждой. К дому вел потайной ход из общественного туалета, и сейчас он мне очень пригодился. Я немедленно сбросил мокрые вещи и прошел в душ, который освежил меня и восстановил мои силы. Натянув чистую одежду, я сел в кресло и принялся за питье, восстанавливающее силы, когда открылась дверь и вошла Ангелина.
— Надо сказать, что в твое убежище ведет замечательный ход, — сказала она.
— Надеюсь, тебе он понравился, — улыбнулся я. — Но ты оставила дверь открытой, это ошибка, моя любимая.
— Никакой ошибки, дорогой, — ответила она. За ней прогремели шаги полицейских.
— Продан! — прохрипел я, вскакивая на нош. — И ты, Брут?
— Я все тебе объясню, — ответила она, приближаясь.
— Простыми словами не объяснить предательства! — заорал я, бросаясь к скрытой в стене панели. Она выставила нежную ножку, я споткнулся и упал головой вперед. Чем не замедлили воспользоваться полицейские, тут же навалившиеся на меня своими тушами.
2
Очевидно, я был не совсем в форме. Тяжеловесность копов несколько ошеломила меня, так же, как и их количество. Первые двое уже валялись без сознания, за ними последовала еще парочка. Но кто-то из них все же умудрился надеть на меня наручники и, пока я барахтался, еще один полицейский крепко схватил меня за лодыжку. Ну, и все в таком же духе. Я копошился, как гигант под муравьями. Ощущение у меня было отвратительное, словно я нечаянно свалился в мясорубку. Единственное, что мне хотелось сделать — это освободить правую руку и достать из кармана золотой значок полицейского. Наконец мне это удалось, и я бросил его через всю комнату к ногам Ангелины.
— Вот! — проревел я. — Ты заслужила это. Но не как сувенир, а как украшение твоего предательского союза с полицией!
— Как обворожительно! — произнесла она, поднимая значок, потом подошла ближе и нанесла мне сокрушительный удар в челюсть.
— А это награда тебе за то, что ты не веришь своей собственной жене. Отпустите этого типа.
Я поднялся, с меня сняли наручники. Ангелина нанесла мне еще один удар. Когда сознание прояснилось и я смог различать окружающие предметы, то увидел, что она возвращает значок полицейскому, который стоял рядом с ней.
— Это капитан Кретин, — сказала она. — Он хотел с тобой поговорить. Ты в состоянии выслушать?
Я пробормотал что-то неразборчивое и, ничего не соображая, присел на ближайший стул, потирая в недоумении подбородок и чувствуя безмерную жалость к себе. Капитан начал говорить.
— Как я уже объяснял вашей очаровательной жене, мистер ди Гриз, мы только хотели поручить вам проведение одного расследования. Был найден труп зверски убитого человека…
— Я не делал этого! Меня не было в городе в это время! Я требую адвоката…
— Джим, дорогой, прошу тебя, выслушай этого замечательного полицейского.
Она таким тоном произнесла «дорогой», что у меня в жилах застыла кровь. Я заткнулся. Моя Ангелина способна на все, если ее довести.
— Вы не поняли, никто не приписывает вам это преступление. Нам просто нужна ваша помощь. Это первое убийство на Блоджете за последние 130 лет, поэтому у нас абсолютно нет опыта в расследовании подобных дел.
Капитан достал записную книжку, чтобы освежить свою память, потом продолжил ровным, монотонным голосом:
— Незадолго до полудня, примерно в 13.10 в районе Зейтоуна начались беспорядки. Свидетели рассказывают о трех убегавших с места происшествия мужчинах. Полиция, прибывшая немедленно, обнаружила труп со множеством смертельных ран. Человек умер, не приходя в сознание… Карманы его оказались пусты. Ни бумажника, ни документов, удостоверявших его личность. Но во время вскрытия во рту у него нашли клочок бумаги. Вот он, этот клочок, — он достал смятый, изжеванный кусочек бумаги, я брезгливо взял его в руки.
На нем были нацарапаны слова «КРЫС ИЗ НИРЖАВЕЮЩИЙ СТОЛИ».
— Тот, кто написал это, наверное, и читает по складам, — буркнул я, в голове у меня еще шумело от удара маленького, но крепкого кулачка Ангелины.
— Потрясающее замечание, — сказала она, выглядывая из-за моего плеча. Интонации ее голоса были отнюдь не сочувствующими. Полицейский продолжил:
— По нашей теории жертва пыталась войти в контакт с вами. Если наше предположение верно, тогда ясно, почему он сунул этот клочок в рот, когда увидел, что на него нападают. Он не хотел, чтобы его убийцы видели эту бумажку. Вот так. Нам нужно установить личность погибшего.
Он сунул мне что-то под нос. Я моргнул, сфокусировал зрение и уставился на голографическое изображение. И меня чуть не стошнило. Это была хорошая голография, в трех проекциях, цветная, четкая. Я вертел ее и так и эдак, потом отдал капитану. Я видел множество трупов до этого, но такой…
— Все это, конечно, очень интересно, — сказал я. — Но сказать по правде, я никогда прежде не видел этого человека.
Они не поверили мне, но в конце концов у них не было выбора. Я понимал, что они думают, будто я лгу, хотя я говорил чистую правду. Полицейские задали еще несколько незначительных вопросов и наконец удалились, унося с собой часть сотрудников так и не пришедших в себя. Я пошел к бару, чтобы приготовить нам крепкую выпивку, потому что этот вечер измотал меня до предела. Но когда повернулся со стаканом в руках, то прямо в левый глаз мне уставилось лезвие кухонного ножа.
— Ну, что ты теперь скажешь по поводу предательства? — спросила Ангелина сладко-холодным голосом, словно обливая медом кусок льда.
— Моя любовь! — задохнулся я, отступая, но нож неотвратимо следовал за мной. Я почувствовал, как по моей спине сбегают противные струйки пота, и принялся осторожно сочинять. — Как ты можешь быть такой бессердечной? И такой бестолковой? Когда появилась полиция, я был уверен, что они захватили тебя и вынудили действовать против твоего желания. Поэтому я назвал тебя предательницей, чтобы они подумали, дескать, ты не имеешь ко мне никакого отношения, особенно если они собрались меня арестовать. Я сделал это, чтобы защитить тебя, моя дорогая!
— О, Джим, как я была жестока с тобой! — нож звякнул об пол, она обвила меня руками и крепко прижала к себе, я в это время старался не пролить ни капли из стаканов и, не дай бог, не облить ее. Ее руки были крепкими, объятия теплыми, а поцелуи страстными. И я почувствовал себя как крыса.
— Ладно, ладно, — задыхаясь, произнес я, когда мы сделали передышку. — Просто ты не сообразила. Теперь давай выпьем и попытаемся понять, что же происходит.
— Ты говорил им правду? Ты никогда раньше не видел убитого?
— Правду и ничего, кроме правды! Я знаю, что нарушил мое железное правило никогда не говорить полиции такое, что могло бы облегчить их тяжкий труд. Но это мелочи, подумаешь, всего один раз. Нет, этот человек мне абсолютно не знаком.
— Тогда давай попробуем узнать, кто он такой, — она достала голографию из-за спинки софы. — Я вытащила ее из кармана капитана, когда он уходил. Не стоит вмешивать местную полицию в дела Специального Корпуса. Я свяжусь с местным агентом.
Конечно же, она была права. Несомненно нити от этого дела протянулись далеко за пределы этой забытой богом планеты. Идентификационная карточка была заполнена до отказа, следовательно, этот человек прибыл сюда недавно. Все это превращало такой вроде бы заурядный случай в происшествие галактического масштаба, и возлагало ответственность на суперпрофессионалов Специального Корпуса. И со всей скромностью я должен отметить, что я его самое важное звено.