— Будь так добр и достань из багажника большую коробку, на которой написано «Топ секрет».
— Ура, наконец-то мы узнаем, что же там внутри.
Все собрались вокруг, глядя, как он достает громоздкую серую коробку. Я осмотрел замок. — Кто-то вскрывал.
— Это не я, — сказал он, — это Джеймс. Там, где работал я, остались оплавины по шву.
— Но вам не удалось его вскрыть. Не только содержимое контейнера является последним изобретением великого профессора Койпу и спецлаборатории Корпуса, но и сам контейнер практически невозможно вскрыть, замок неразбиваемый. После того, как я покажу большой палец, наберите правильный номер…
Верхняя часть контейнера отскочила в сторону, и все наклонились вперед, а я достал черную металлическую коробочку. Сверху в ней была дыра, сбоку выключатель. Я внимательно осмотрел ее.
— Не очень впечатляет, — фыркнула Ангелина.
— Только зрителей, моя любовь. Ты очень быстро изменишь свое мнение, потому что, то, что может делать эта коробочка, граничит с чудом. Это молекулярный экстрактор и восстановитель. Или МЭС, как его назвали создатели. Когда ты увидишь его в действии, ты будешь трепетать от страха и восхищения, — я покопался в контейнере и достал крошечный предмет. — Джеймс, а что ты скажешь об этом?
Он взял этот предмет, рассмотрел его со всех сторон, потом вернул мне.
— Очень точная копия модели тяжелой мортиры.
— Верно, но не совсем. Это настоящая мортира, уменьшенная в 99 раз. Нам остается только возместить недостающие молекулы, и она примет свои первоначальные размеры.
— Ты вправду не устал? Ты не хочешь отдохнуть? — спросила Ангелина. — Наверное, у тебя поднялась температура из-за раны.
— Смейся сейчас и покайся на досуге!
Я установил МЭС на землю, вытащил кабель, который подвел к миниатюрной мортире. На верх машины я поставил коробку с пластичным литником.
— Материалом может быть песок, камни, осколки, давайте, ребята, бросайте в литник, его нужно наполнить. Вот так, дайте мне знать, когда вы будете готовы. Отлично, начали!
Я повернул выключатель и стал ждать. Ничего не произошло. Я видел скептические взгляды, направленные на меня и машину.
— Терпение, — я дурачился. — Нужно время, чтобы молекулы вернулись на свои места — ах, вот оно, началось.
Зрелище было незабываемым; будто наблюдаешь, как надувается шар, только в этом случае мортира наполнялась не воздухом, а сталью. Уровень в воронке снижался, а мортира становилась все больше и больше, вырастая на наших глазах, будто мы смотрели сквозь трехпроекционный объектив с переменным фокусным расстоянием. Через минуту мортира приобрела свой обычный вид. Рев двигателей стих.
— Есть еще сомневающиеся? — спросил я, постучав по стволу, который зазвенел металлом.
— Это в самом деле грандиозно, пап, — сказал Боливар, вертя ручку корректировки, а Джеймс отводил глаза в сторону.
— Значит, мы можем брать с собой любое тяжелое орудие. Скажи…
— Держу пари, что там, в коробке, есть много интересных вещей, — закончил за него Джеймс.
— Разумеется, и сейчас мы используем одну из них. Только сначала приведем мортиру в ее прежний вид.
Я щелкнул выключателем в другую сторону, двигатели заревели, и мортира стала уменьшаться, из сопла струей посыпался песок, смешанный с пылью:
— Молекулы стали, — сказал я, — 99 из каждых 100 выделяются и превращаются в песок.
Когда процесс закончился, я убрал миниатюрную мортиру и вынул сложный механизм.
— Это регенератор тканей и оздоровитель. Такой тип машины есть только в госпиталях. Я проведу в ней 24 часа, и моя рука будет совсем как новенькая. Я думаю, все со мной согласятся, что мне нужно быть в форме, прежде чем мы приступим к избирательной кампании.
Мальчики засыпали молекулярную сталь обратно в воронку, и медицинская машина выросла у нас на глазах. Мы подсоединили ее к атомному генератору автомобиля. Ангелина осторожно сняла бинты с моей руки, и я лег в целебные объятия. Машина мягко зажужжала, и я сразу ощутил ее благотворное влияние. Мне было очень жаль откладывать наши дела еще на один день. Ткани наших душ, как и ткани моей руки, восстановились полностью за время нашего пребывания в этом уютном местечке.
Погода стояла замечательная, воздух был чистым и свежим, ничто не давило на нас. Мы с Ангелиной вели легкую беседу, она вязала из мономолекулярного фибра пулезащитный жилет. Мальчики составили почетный эскорт Флавии, а она буквально купалась в их внимании и совершенно забыла обо всех неприятностях, которые ей довелось пережить. Как только моя рука окончательно зажила, мне уже не сиделось на месте. Ангелина поняла, что пикник в раю подошел к концу, когда увидела, что я смазываю маслом игольчатые ружья.
— Мальчики, начинайте собираться, — сказала она. — Мы скоро уезжаем.
И мы поехали. Отец Флавии был сельскохозяйственным инспектором, и она провела свои юные годы, разъезжая с ним, и очень хорошо ориентировалась на местности. Она стала нашим проводником, показывала нам дорогу между горами, держась подальше от ферм и городов. Мы проезжали мимо мелких арендаторов или лесорубов, больше никого мы не встречали на своем пути. В конце концов мы достигли центрального плато и были близки к нашей цели.
— Там, — объявила Флавия, — равнина, принадлежащая маркизу де ла Роза.
— Где? — спросил я, глядя на бегущие до горизонта рощицы и поля, холмы и леса.
— Везде. Это все его. Сотни тысяч гектаров. Нужно сказать, что большинство наследных аристократов жестоко обращаются с крестьянами, маркиз — счастливое исключение. Вот почему так важно иметь его союзником.
— Считайте, что мы его уже завербовали, — ответил я ей. — Боливар, остановись, не доезжая до входа.
Впечатляющие перекрытия из огромных камней возвышались по обе стороны дороги, образовав высокую арку, украшенную декоративной резьбой, с гербовым щитом в центре. Я покопался в холодильнике и достал ведерко для льда. У него было фальшивое дно.
— Для тебя, моя драгоценная, — сказал я Ангелине, надевая ей на палец кольцо с бриллиантом в 400 каратов. Она издала всхлипывающие звуки, которые усилились, когда я застегнул на шее ожерелье. — Я сохранил их для подходящего случая.
— Это великолепно!
— Вы очень подходите друг к другу. У меня еще есть пара-другая безделушек, чтоб поразить нашего хозяина.
Этими безделушками были: рубиновое кольцо с камнем величиной с голубиное яйцо, под стать ему заколка к моей шляпе. Близнецы в восторге захлопали, а Флавия застыла в шоке. Я надеялся, что и маркиз будет ошеломлен.
— Вперед, навстречу судьбе! — приказал я, и мы элегантно проехали через ворота.
И дальше — по ровной дороге посреди зеленых лугов, сменяющихся ухоженными парками и садами. Последний спуск среди цветущих деревьев вывел нас к аллее парка с фофанами, еще один поворот, и мы оказались перед домом. Или дворцом, замком — как угодно. Впечатляющим, если не сказать, чуть кричащим. Башенки, колонны, гектары окон, ряды амбразур. В дверях появилась причудливо одетая фигура и остановилась, ожидая с достоинством нашего прибытия.
— Маркиз? — спросил я, потрясенный.
— Его дворецкий, — сказала Флавия. — Назовитесь, и представьте ему титул, если у вас есть.
Были ли у меня звания! Дюжина, если не больше, столько, сколько могло изобрести мое пылкое воображение. Я раздумывал только пока Джеймс открывал дверцу машины, и вот я уже величаво выступал навстречу дворецкому, который спускался по ступенькам, чтобы приветствовать меня.
— Я полагаю, что это резиденция его высочества Гонзалеса де Торреса, маркиза де ла Роза?
— Это…
— Прекрасно. Я сомневался, правильный ли у меня адрес. Один замок так похож на другой. Передайте вашему господину, что прибыл граф ди Гриз с сопровождающими.
— Добро пожаловать! Следуйте за мной, пожалуйста. — Он провел нас внутрь и что-то шепнул слуге, который опрометью выскочил из комнаты. Мы прошли за ним по холодным коридорам, буквально утопая в дорогих коврах, к деревянным двухстворчатым дверям, которые он с глубоким поклоном растворил и хорошо поставленным голосом произнес мой титул и имя. Я высоко поднял голову и вошел. Маркиз подходил ко мне, протягивая руки. Статный мужчина с чуть посеребренными висками, мускулистый и сильный, с походкой атлета. Я пожал протянутую руку и слегка поклонился.
— Добро пожаловать, граф, добро пожаловать, — сказал он с некоторой долей искренности.
— В нашем мире принято называть по имени, поэтому, если изволите, то Джим.
— Конечно же, это более интеллигентно. Значит, вы прибыли с другой планеты? Вас можно поздравить — вы отлично владеете нашим языком. Мне ваш титул показался незнакомым.
— Но ваш, разумеется, известен во всей галактике. Я бы ни за что не осмелился беспокоить вас, если бы ваш родственник не передал со мной рекомендательное письмо.
Я протянул ему послание от Джорджа. Мы были представлены маркизе. Ее внешность мне показалась вполовину менее выразительной, что, как я заметил, очень обрадовало Ангелину. Пока остальные знакомились с де Торресом, — он настоял на том, чтобы его так называли, — я присел с большой флягой чудесного вина. Я попал туда, куда нужно.
— Полагаю, что вам известно о делах вашего троюродного кузена: он принимает участие в движении сопротивления.
— Я не знал этого, но мне приятно слышать, что Джордж против этого чудовищного Запилота, который просто разлагающийся кусок падали.
Он продолжал с большим энтузиазмом перечислять пороки правителя, а я старался запомнить самые сильные оскорбления.
— Я так понял, что вы никогда не виделись с Генерал-Президентом.
Я потягивал вино и молчал, тогда он начал по второму кругу. Я понял, какого ценного сторонника мы приобрели, и сочувственно кивал, соглашаясь с его словами а потом сделал свой выпад:
— Все, что вы рассказываете, очень похоже на правду, слухи об этом достигли и мира Солисомбры много световых лет тому назад. То, что мы обнаружили, очень встревожило нас, но самое отвратительное, что преступления совершаются во имя демократии, которую мы все приветствуем и высоко ценим. Я знаю, что, делая глоток вина, нужно подумать о кровяном давлении, эти два слова равнозначны. Конечно, все люди вашего класса имеют небезосновательные сомнения в целесообразности замены наследственных прав избирательной урной. Но такой способ избрания очень действенен. Особенно, когда представители голубой крови начинали сами кампанию. И были избираемы.