— Ты что-то… что-то скрываешь, Арт?
Я помедлил секунду — только чтобы подобрать нужные слова, вот и все! Но Гордону этого хватило. Он вдруг завопил:
— Боже ты мой! Твою мать! Я так и знал! Ты все врешь! Я умру! Но я не хочу сдохнуть тут! Только не тут!
И началось: Гордон вырвал из себя иглу капельницы, отшвырнул покрывало, отпихнул меня, выскочил из палаты и припустил бегом по коридору.
Он пронесся мимо оторопевшей Сандры…
— Мишель! Это ж Гордон!
…мимо кабинета сестер…
— Коринна! Это ж больной из двести двадцать пятой!
…мимо регистратуры…
— Джоди! Это ж коронарное шунтирование доктора Спенсера!
…выскочил на подъездную аллею, рухнул на капот «скорой помощи»…
— Боб! Это ж тот парень со свининой!
…и погрузился в кому.
ВЖ-Ж! БАЦ! МОКРОГО МЕСТА НЕ ОСТАЛОСЬ!
Во второй раз его не поднял даже назойливый сигнал мобильника.
— Кажется, увертюра к «Вильгельму Тел-лю»? — спросил Тони час спустя. — Где играют?
— Это телефон, Тони. Мобильник Гордона. Я сейчас…
— Здесь нельзя пользоваться сотовым телефоном, Артур, — сообщил Тони, когда я пошел к двери. — Видишь плакат на стене? Странно, что ты его не заметил.
— Ладно, понял. Тогда я выйду с ним на улицу.
— Там написано: «Пожалуйста, отключайте мобильные телефоны в помещении больницы». Видимо, их излучение мешает работе приборов — всяких там томографов и…
— Спасибо, Тони. Я понял.
— Сандра тоже прочла плакат. Она даже что-то про него сказала. Да, Сандра?
Я выскочил на улицу. — Алло! Алло! Черт, отключились! Через минуту телефон Гордона зазвонил снова.
Я. Алло?
Джули. Это Гордон Стори?
Я. Нет, это Арт. Гордон сейчас… момент, а кто говорит?
Джули. Меня зовут Джули Тринкер. Я клиентка Гордона. Мы с ним сегодня встречались и… Алло! Алло! Вы меня слышите? Алло! Тьфу, блин!
Делать нечего, надо ей перезвонить. И заодно покончить со всей этой историей.
Я. Это Гордон Стори. Вы мне звонили, Джули?
Джули. Связь прервалась.
Я. Кстати, насчет перерывов…
Джули. Простите?
Я. Пытался предугадать, что вы скажете. «Кстати, насчет перерывов. Наши с вами сеансы тоже нужно прервать». Верно?
Джули. Да, я об этом много думала.
Я. Вы не могли так уж много об этом думать, солнышко. Мы с вами виделись всего пару часов назад.
Джули. Но вы явно не удивлены?
Я. Нет, солнышко. Спасибо, что предупредили заранее. Пока.
Джули. А как насчет возврата денег?
Я. Вы еще и деньги хотите забрать?
Джули. Что значит «еще и деньги»?
Я. Вы меня разочаровали, да еще и деньги хотите забрать.
Джули. Я вас разочаровала?
Я. Что вам не понравилось? Вопросы на тему секса?
Джули. В смысле?..
Я. Знаете, я ощутил в вас какой-то комплекс. Какой-то… застой в супружеской сфере.
Джули. Не могу поверить, что вам за это еще и платят.
Я. Пациенты, которым я помог, с вами не согласились бы.
Джули. Я позвоню, прежде чем заехать за деньгами.
Я. Мне нужно оформить документы на возврат гонорара. Это займет… около месяца.
Джули. Месяца?!
Я. Алло! Не слышу! Алло! Вы пропадаете!
Джули. Алло! Алло! Ч-черт!
Час спустя, когда я мирно попивал пивко в пабе «Львиная голова» неподалеку от больницы, мобильник Гордона зазвонил опять.
Я. «Мир лапши». Что будем заказывать?
Мишель. Стори?
Я. Мишель? Я думал, это…
Мишель. Кто?
Я. Что-то случилось? Как Гордон?
Мишель. Все так же. Где ты?
Я. Я, э-э… в кофейне. Я тут, э-э… кофе пью.
Мишель. Прекрати пользоваться телефоном Гордона.
Я. А я им и не пользуюсь.
Мишель. Неужели? Даже сейчас?
Я. Ты где? В больнице?
Мишель. Нет. Наливаюсь пивом в «Львиной голове»!
Я. Ничего себе! Правда?
Мишель. Разумеется, я в больнице! За кого ты меня принимаешь?
Я. Скоро буду.
Мишель. Знаешь, чем я занималась последний час, Стори?
Я. Чем?
Мишель. Листала органайзер Гордона. И знаешь, что я нашла? Наш Жизненный План. Гордон работал над ним месяцами, придумывал нам будущее, планировал. Он продумал все до мелочей. А теперь… он лежит…
Я. Мишель, ты как там? Родители рядом?
Мишель. Я отправила их домой отдохнуть. Они уже старые, Стори. Совсем старые.
Я. Уже бегу!
Мишель. Ты ж у нас вроде самый умный? Вот и объясни мне, почему так получается? Гордон хороший человек, работает не покладая рук, обо всех заботится. Он не влезает в темные истории, он ведет здоровый образ жизни. Он даже от жиров отказался, а ему это так тяжело далось! Знаешь, как Гордону хотелось бы ужинать домашними отбивными? Он все делает как надо, Стори…
Я. Он поправится, Мишель. Кома — это еще не…
Мишель. И что? Куда его привел здоровый образ жизни? В реанимацию! А ты? Ты ведешь себя так, будто у тебя не организм, а мусорный бак…
Я. Скажем так: я не усложняю себе жизнь.
Мишель. Ты совершенно не думаешь о будущем. Ты ни на секунду не задумался, как нужно жить. Ни разу. Тебе все как об стену горох. Но ты почему-то не лежишь в коме. В коме лежит Гордон, а ты болтаешься по жизни и счастлив как дурак!
Я. Мишель, я уже бегу!
Мишель. Алло! Алло, Стори? Горбатого могила исправит.
Позже вечером «Вильгельм Телль» снова разнесся по приемной. В этот раз я посмотрел на определитель номера. Снова Джули.
— Боже мой, уже одиннадцать! — Мишель потянулась к мобильнику. — Кто это звонит Гордону так поздно?
— Это мне, Мишель.
Она чуть не убила меня взглядом.
— Я сейчас выйду… уже иду…
— Тебе нельзя им пользоваться. Это номер для деловых звонков. И вообще, в больнице сотовый нужно отключать. Две минуты — и я его забираю.
Я уже шел к парковке.
Я. Слушаю.
Джули. Гордон, это Джули. Я понимаю, что уже поздно, но…
Я. Солнышко, запишите другой номер.
Джули. Вы не хотите, чтобы я звонила по этому?
Я. Эта трубка сломалась.
Джули. Но вы же сейчас по нему говорите!
Я. Ну да… Говорю… Пока. Но это ненадолго. Телефон выдохся. Ужасные помехи. В любой момент… Алло! Алло! Джули! Вы меня слышите?
Джули. Алло!
Я. Алло! Вот видите! Телефон пора выбрасывать. Терпеть не могу ненадежные вещи. Забудьте этот номер. Если понадобится помощь, звоните мне на домашний: 94 632 196. Но я обязательно верну вам деньги, не сомневайтесь.
Джули. Я не из-за денег звоню. Я просто хотела спросить… Вы мне сказали… по телефону… что у меня какая-то проблема…
Я. Правда? Солнышко, проблемы есть у всех. Не переживайте. Пардон, минутку…
Я прикрыл телефон от Мишель, которая настигла меня на стоянке.
— Отдай телефон, Стори.
— Еще минуту, Мишель!
Я. Извиняюсь, Джули! Я вас слушаю.
Джули. Вы сказали, у меня супружеский застой. Это что?
Я. Я так сказал? С чего я взял эту ерунду? Выбросьте из головы. В конце концов, что я о вас знаю? Наверняка ваша супружеская жизнь рекой течет. Хлещет, как Ниагара!
Джули. В офисе вы говорили совсем другое.
Я. Возможно, но…
Джули. Вы сказали, что у меня проблемы. И по-моему, вы должны объяснить, почему так решили. А если не можете объяснить, то возьмите свои слова обратно. Если у вас не было особых причин…
Я. Ну, солнышко…
Джули. По-моему, вы не имели права…
— Перестань, Мишель. Пусти! Дай сюда…
Джули. Что случилось?
Я. Что? Ой… Кое-что случилось. Больше не могу говорить.
Джули. Алло, Гордон? Алло! Алло! Да что за черт!
9 Джули
Если крыса-самец пищит, когда вы его поднимаете, или пытается укусить, когда его выпускают из клетки, действуйте без промедления. Не ждите, пока он вас покусает. Кастрация — зачастую единственное средство в таких случаях.
— Может, это рыба, Хэл? — тихо спросила я. — Рыба, которой ты угощался «У Марио»?
Хэл распластался на полу — он целый час провел в обнимку с унитазом, и его несколько раз вывернуло. На нем были одни плавки; кожа стала скользкой от нездорового пота. И цвет у нее стал тоже нездоровый. За полночь, в ярком освещении ванной, Хэл смотрелся паршиво. Будь он не моим собственным мужем, а старой белой майкой, я быстренько замочила бы его в тазике с отбеливателем или лимонным соком.
— А может, моллюски в «Феттучине Маринара»? — продолжала я. — Ты их ел?
Хэл разлепил веки и слабо махнул рукой в сторону стакана с водой на краю ванны. Я опустилась на колени рядом с Хэлом и осторожно приподняла ему голову, чтобы он мог попить. Хэл сделал глоток и оттолкнул стакан.
— Что за хрень, Джули? Мне, блин, только допросов не хватало! Говорю же, я вернулся в Сидней после обеда. Я не обедал в Сиднее! — Он сел, закрыл глаза и прислонился горячей потной спиной к прохладному кафелю. — Я приехал из Мельбурна — и сразу домой как паинька.
— Понятно, но…
— Что — но?
Он был в ярости. Когда Хэл злится, он и не пытается держать себя в руках. Он скалится и брызжет слюной.
— К чему ты клонишь? — рявкнул он. — Хочешь сказать, что я вру?
— Не то чтобы врешь… просто… — Вот, блин, спасибо! Как раз то, что нужно больному. Спасибо за доверие. Мне стало плохо. Очень плохо.
— Видишь ли, я застирывала твою рубашку, и мне показалось, что на ней пятна от морепродуктов. Только «У Марио» томатный соус такой густой, что намертво присыхает к ткани. Вот я и подумала…