— Как, не выплачен? Ой, бля! Ну и что? — Хэл бросился в ответную атаку: — У всех все куплено в кредит, и что теперь? И вообще, я хочу знать, почему… какой-то гребаный риелтор… водит черт-те кого по… МОЕМУ дому?
Он был так зол, что с трудом связал последнюю фразу.
— Я могу делать что хочу, Хэл. Дом оформлен на меня, забыл?
У него вытянулось лицо.
— О боже! Но ты же знаешь, почему мы так поступили. Только из-за налогов. Это ничего не значит!
— Зато твои долги кое-что значат. Они тоже оформлены на меня. Поэтому я продаю дом. — Сердце у меня прыгало. Дрожь от ног разошлась по всему телу. — Я так решила.
Я ждала этого момента и думала, что готова, но как-то подзабыла, каким внушительным бывает Хэл. Особенно когда зол. А сейчас он был ну очень зол.
«Жизнь ширится и сжимается вместе с нашей храбростью».
— Что? Что ты там лопочешь?
Это была цитата из Анаис Нин, которую Томас выписал мне на карточку, велел везде носить ее с собой и повторять как заклинание всякий раз, когда я начну трусить. Вот как сейчас. «Жизнь ширится и…»
— Твою мать, Джули!
Хэл сверлил меня глазами. Он щерился и брызгал слюной, как сторожевой пес у калитки.
— Можно мы пройдем?
Это объявились Шери и Дэвид. Они стояли в прихожей за спиной Хэла. Шери от возбуждения подпрыгивала на месте.
— Я хочу показать Дэвиду вашу прачечную, Джули. Пока мы не ушли.
Спасена!
— Хэл, будь добр, пропусти Шери и Дэвида. Хэл не шелохнулся. По-новому грузное тело занимало весь дверной проем.
Дэвид похлопал его по плечу:
— Приятель, можно нам…
Хэл будто и не заметил. Шери заволновалась: не дай бог, кто-то встанет между ней и немецкой стиральной машиной.
— Дэвид — дизайнер по ландшафту, — сообщила я. — Правда, Дэвид?
В обычных обстоятельствах такая фраза привела бы Хэла в относительно вменяемое состояние, пробудила бы в нем корпоративные инстинкты.
Дэвид перевел взгляд с меня на Хэла, потом на Шери. Она молчала, но каждой клеточкой тела умоляла его быть сильным и представительным.
— Я оформляю водные элементы ландшафта, — обратился он к затылку Хэла. — В прошлом году сделал пруд возле Национальной библиотеки.
Хэл не шелохнулся и не отвел от меня глаз. Дэвид нервно потянулся через плечо Хэла и помахал перед ним визиткой. Наконец Хэл взял карточку, взглянул на нее и впервые обернулся. Вид у него вмиг стал деловой и уважительный. Мне даже галстук на шее померещился.
— Спасибо, Дэвид. Очень ценное для меня знакомство. Но не могли бы вы оставить нас ненадолго?
Сбитый с толку нежданным появлением Делового Человека, Дэвид сделал шаг назад. Но Шери не собиралась так легко сдаваться.
— Мы всего на минуточку! — Она решила пролезть сбоку и стала протискиваться между Хэлом и косяком. — Простите. Извините, пожалуйста.
— О, да у вас тут пробка! — Это риелтор привел на осмотр дома очередную парочку. — Хотя что удивляться. Тут же прачечная. Отдельная прачечная в доме — такое еще поискать!
Шери тревожно глянула на Дэвида.
— Вообще-то сейчас наша очередь смотреть, — не отступала она.
— Может, джентльмен просто выйдет в прихожую спиной? — предложил агент. — Поберегись!
Вдруг откуда ни возьмись нарисовалась высокая симпатичная женщина в маленьких розовых очках от солнца и с помадой в тон очкам. Она протолкалась вперед, отодвинув агента, вторую пару и Дэвида.
— Хэл!
Хэл?
— Джейн, подожди в машине!
Джейн? А как же Линда? Уже исчезла с горизонта?
— Ждала уже. Ты вроде обещал на пять минут, не дольше!
Шери ухватилась за выпавший шанс и поднажала:
— Простите. Извините!
Хэл весь изогнулся и притиснул ее плечом к косяку.
— Джейн, вернись в машину.
Не тут-то было. Джейн пристроила голову на его свободное плечо. Как попугай у пирата. Она смотрела прямо на меня.
— Меня зовут Джули, — сообщила я.
— Классный дом, — одобрила Джейн.
— Почти прошла! — сказала Шери.
— Твою мать! — сказал Хэл.
Хэл сел в лужу и сам это знал. Он бы не выполнил угрозу наложить вето на продажу дома, и мы оба это понимали. Прибыли не предвиделось, так какой смысл стараться? Через пару месяцев дом уйдет с торгов.
Но не тот он был парень, чтобы так просто сдаться. Вернувшись с работы в следующий понедельник, я обнаружила, что зеленый коврик исчез, а книжные шкафы опустели. Книги валялись на полу, точнее, их половинки. Хэл забрал все окончания.
Нужно совсем не читать и не понимать книги, чтобы совершить такую глупость. Ведь главные тайны и обещания — всегда в завязке сюжета. Какая удача! Хэл оставил мне полную комнату начал.
— Вчера вечером у этого гада был бинокль! — сказала Софи. — Он торчал на балконе с пивом и пускал слюни.
Мы сидели в пабе «Четыре руки». Софи жаловалась на любителя подглядывать, который подстерегал ее в доме напротив.
— Они с соседом все время на меня пялятся, извращенцы.
Пока мы разговаривали, Томас сосредоточенно набрасывал что-то на салфетке. Он был в психотерапевтическом настроении и явно припас какую-то идею.
— Джули, по-моему, нам надо придумать тебе новую задачу, — с очень серьезной миной наконец выдал он.
— Запросто. Первую цель я достигла в рекордные сроки. И смотри, как все отлично вышло!
Томас тревожно посмотрел на меня, но тут до него дошло, что я шучу. И что не шучу.
Мы с ним часто встречались после того, как послали Арта в голубую даль. Втроем — вместе с Софи — мы образовали странную группку взаимопомощи. Софи вошла в нее, потому что хотела быть с Томасом. А мы с ним… ну, потому что не могли быть с Артом.
У нас был молчаливый уговор — не вспоминать о нем вслух. Но Томас частенько срывался и вспоминал. Разочарование всегда рвется наружу. Он все еще злился на Арта за его малодушие, но явно тосковал по нему. Я знала, что в конце концов Томас непременно найдет предлог помириться и возобновить дружбу. Ясно было, что он простит Арта, и я с этим смирилась. Пусть покончат с этой историей и дружат себе дальше.
— Задача номер два будет связана с работой, — продолжил Томас. — В твоем случае нужно что-то творческое.
— Ты гений, Томас, — проворковала Софи. — Я тоже хочу такую задачу! Может, когда Джули выполнит свою, я…
Софии — она и есть Софи, ничего не попишешь. Но наши отношения быстро пошли на лад, как только я решила перестать ее ненавидеть. А это стало несложно после того, как у них с Томасом завязался роман. В те дни Софи была довольной и безмятежной. Даже когда Шейла ни с того ни с сего заявила, что прикрывает рубрику «Скорой сексуальной помощи».
— На секс уже не такой спрос, как я думала, — сказала ей Шейла. — Особенно на повседневный секс. Вот интимная жизнь всяких знаменитостей пока еще сойдет. Если придумаешь что-то свеженькое на эту тему, можно попробовать. Разок-другой.
— Ну ладно. Пусть будет сексуальная биография звезд, — не растерялась Софи. — Как насчет…
Шейла вскинула руку и отмахнулась от всех ее планов:
— Не спеши. Побудь пока в свободном плавании.
Мне стало жалко Софи. Свободное плавание? Знакомые слова. И — будем уж честными до конца — даже если я научусь очень-очень хорошо писать, мне вполне могут сказать это снова. Такова жизнь журналиста.
— Знаешь, — повернулась я к Томасу, — меня давно тянуло взять да и написать книгу.
— Книгу? Роман, да? Ух ты! — Софи заверещала так, будто я первая из всего человечества додумалась написать книгу. — Вот это мысль!
— Одна беда — не умею придумывать сюжеты, — призналась я. — Ни разу не пришло в голову ничего такого, что самой хотелось бы почитать.
— Да-а, проблемка. — Софи махнула бармену, чтобы принес еще выпить. — Слушай, а если что-нибудь документальное?
— Для начала нужно поставить реальную задачу. Выполнимую. — Прилежный Томас уже строчил в блокноте — делал пометки. — Что-то, в чем ты разбираешься. Ну, не знаю… размышления о недавно пережитом. Вроде той статьи для «Умом и сердцем».
Я заподозрила, что он точно знает, куда клонит.
— Может, это будет полезно? — спросил он. — Как персональное упражнение. Пусть оно тебя вдохновит и поможет… э-э… справиться с незаконченными делами. — В смысле?
— Да ну тебя, Джули! — Софи поставила передо мной второй бокал вина. — Ты прекрасно знаешь, что он хочет сказать. Вы ужасные люди, оба!
Она закатила глаза и выдала Томасу вторую порцию пива.
— Это помогает лучше понять себя. Мистер Улог всегда говорил: «Перо — инструмент самопознания», — объяснил Томас. — Вообще— то… я предложил Арту сделать то же самое.
Арту? Ага! Они видятся!
Томас сел очень прямо, будто хотел сделаться выше.
— Я на днях столкнулся с ним в «Львиной голове»…
Хватит, Томас! Слишком много информации. Я не хочу все это знать!
— И как он?
— Ну, так… Вообще, не очень.
Хоть что-то хорошее.
— Я предложил ему что-нибудь написать… в лечебных целях, — спешно добавил Томас. — Психотерапевтический эксперимент, только и всего.
— И что он? Согласился?
— Еще как! Я виделся с ним вчера. Арт сказал, что это очень помогает. Он всего неделя как взялся, а уже написал десять страниц.
Десять?
— Что ж… Ладно. Я тоже начну… сегодня. — Меня саму удивил энтузиазм в моем голосе. — Пусть это и будет моей задачей.
Томас сделал пометку с завитушкой. — Чудно! Как договоримся — десять страниц к той неделе?
Десять? Еще чего!
— Лучше двадцать, Томас! Двадцать, и ни страницей меньше!
— Не уверена, что это хорошая мысль, Джули, — предостерегла меня Марджи. В ее взгляде — для мамы и Триш — был целый словесный поток.
С того самого дня, когда мама испытала на себе волшебную силу любовного жезла, она пришла в себя и вернулась на работу. И я тоже вернулась: каждую пятницу снова сидела у стены с фотографиями в компании «девочек».
— Ошень вкушная штука, Дшули. Такая необышная, — прошепелявила мама. Рот у нее был набит тушеными овощами.