— Сеньор Алехандро, — мужчина так низко поклонился, что едва не коснулся пола лицом, — мой господин, дон Михаэль желает Вам доброго дня и крепкого здоровья и интересуется, приехал ли Ваш сын, дон Диего?
«Вот оно, началось», — мелькнуло в голове дона Алехандро.
Почтенный сеньор медленно поднялся из-за стола, подошёл к слуге и, пристально глядя ему в глаза, произнёс:
— Передай дону Михаэлю, что я шлю ему свои самые наилучшие пожелания и приглашаю вечером в гости отведать прекрасного вина из наших фамильных погребов.
Слуга опять низко поклонился и так бесшумно покинул кабинет, словно был призраком и обладал даром ходить сквозь стены. А впрочем, ведь не даром в своей прошлой жизни, в которой было и индейское племя, и участие в лихих операциях банды хромого Мигеля, и рудник, и грудная болезнь, и побег, этого незаметного бесшумного мужчину звали Вечерний Туман! Дон Михаэль подобрал умирающего от ран и голода беглого каторжника, выходил его и укрыл от солдат, чем и приобрёл безграничную преданность бывшего Вечернего Тумана, ставшего в своей новой жизни пастухом Хуаном.
Дон Алехандро вздохнул, покачал седой головой и вернулся за стол. Какие бы тучи ни сгустились над Лос-Анхелесом, делами гасиенды пренебрегать не стоило.
До самого вечера почтенный сеньор подписывал документы, беседовал с арендаторами и пастухами, слушал отчёты управляющего и других доверенных лиц. Дел было много, хорошо хоть Диего сказал, что к падре Антонио сам съездит! Дон Алехандро вздохнул, потёр уставшие глаза и с наслаждением потянулся. За работой время промелькнуло незаметно, за окном сгустились сумерки, а значит, пришла пора готовиться к визиту гостей. Официально это будет простая встреча почтенных сеньоров, за бокалом отличного вина беседующих о старых добрых временах, соглядатаи коменданта, которые кишмя кишат по всему Лос-Анхелесу, не смогут ни к чему придраться.
Дон Алехандро не смог сдержать озорной мальчишеской усмешки, сверкнувшей в глазах и промелькнувшей по губам. Рано, ох, рано сеньор комендант записал его и других почтенных сеньоров города в безобидные старики, годные лишь на то, чтобы греть свои старые кости на жарком солнышке да вспоминать давно прошедшие времена! Ну да ладно, пусть капитан Гонсалес думает, что хочет, время всё расставит по своим местам. Продолжая чуть заметно улыбаться в широкую короткую бороду, дон Алехандро поспешил навстречу своим гостям.
— Дон Алехандро! — восторженно прогудел дон Михаэль, с таким пылом пожимая руку своему другу, словно не виделся с ним уже несколько лет. — Как я рад Вас видеть! Я слышал, Ваш сын вернулся из Испании?
— Да, Диего приехал домой, — дон Алехандро мягко похлопал друга по руке, — идёмте в гостиную, друг мой, я приказал принести вина, а Розамунда испекла чудесные пирожные!
Дон Михаэль нахмурился, ему не понравилось, как Алехандро сменил тему. Что произошло? Алехандро всегда с гордостью вспоминал о своём сыне, а сейчас словно стыдится его…
— Алехандро, что случилось? — прогудел дон Михаэль, с тревогой глядя на друга.
Тот только рукой махнул:
— Потом, всё потом.
Когда гости, а их было шесть человек, все представители самых знатных и богатых фамилий, цвет города, собрались в гостиной, дон Алехандро распорядился подать вина, после чего плотно закрыл дверь кабинета. Незаметный и незаменимый Хуан расположился за дверью, зорко следя за тем, чтобы никто не помешал беседе знатных господ и, самое главное, не смог её подслушать.
— Так что случилось, Алехандро? — дон Михаэль никогда не любил ждать, как говорили записные острословы, он и родился раньше срока. — Что Диего?
Алехандро тяжело вздохнул, на миг опустил седую голову:
— Его с нами не будет.
— Почему?! — ахнули почтенные сеньоры, а самый старый, дон Эстебан, крякнул, провёл ссохшейся рукой по длинной белой бороде и неодобрительно проскрипел:
— Мельчает молодёжь. Даже самые смелые из них уже не способны на настоящие мужские поступки. А вот в наше время…
— Дон Эстебан, да кому интересно, что было во времена незабвенной королевы Изабеллы, — отмахнулся дон Михаэль. — Что будем делать, сеньоры?!
— А что делать, — пожал плечами дон Фердинандо, сохранивший резвость движений и яркую рыжину шевелюры, — за всех не скажу, но лично я, почтенные сеньоры, больше терпеть не намерен.
— Мы тоже не намерены, — дон Алехандро гордо вскинул голову. — Коменданту давно пора показать, что в Лос-Анхелесе ещё остались люди, для которых честь не пустой звук!
— Славно сказано, — прозвучал из тёмного угла кабинета молодой насмешливый голос, — жаль только, что эти слова можно трактовать как измену.
Собравшие в гостиной почтенные сеньоры вскочили на ноги так резво, словно были пятнадцатилетними юнцами, застигнутыми строгим родителем за чем-то предосудительным.
— Кто Вы, сеньор? — воскликнул дон Михаэль, хватаясь за стоящий рядом с ним бронзовый подсвечник. — Как посмели Вы явиться в этот дом без приглашения?!
— Прошу прощения, сеньоры, — рассмеялся незнакомец, выходя из тёмного угла на свет, — я забыл представиться. Сеньор Зорро к Вашим услугам.
Мужчина, чьё лицо было закрыто чёрной маской, а на плечи наброшен широкий чёрный плащ, снял с головы шляпу и насмешливо поклонился. Под тонкой ниткой чёрных усов на миг сверкнула улыбка.
— Зорро? — удивлённо проскрипел дон Эстебан, устало опускаясь в мягкое кресло.
— Зорро? — нахмурился дон Михаэль, не спеша выпускать из рук подсвечник. — Никогда о Вас не слышал.
Зорро равнодушно пожал плечами.
— Зорро, — дон Алехандро внимательно смотрел на незнакомца, словно вместе с темнотой просочившегося в комнату. — Зорро значит лиса…
— Совершенно верно, сеньор, — Зорро коротко кивнул дону Алехандро и, словно невзначай, повернулся спиной к почтенному хозяину дома.
— Во времена моей юности, — проскрипел дон Эстебан, — ходили легенды о всаднике в чёрном, неуловимом и беспощадном. Он боролся со злом… Нет, наверное, просто разбойничал, ведь я очень хорошо помню, как его потом повесили.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — озорно улыбнулся Зорро, сверкнув белозубой улыбкой. — Сеньоры, я слышал, Вам нужна помощь.
— Хотите проводить нас до эшафота? — мрачно прогудел дон Михаэль.
— Я готов помочь Вам бороться с комендантом.
Собравшиеся в гостиной сеньоры замолчали, внимательно глядя на Зорро.
— То, что Вы предлагаете, — протянул дон Алехандро, пытливо глядя на Зорро, — называется государственной изменой.
— То, что Вы здесь обсуждали, тоже.
— Сеньоры, — дон Михаэль хлопнул ладонью по колену, — я не мастак в словесных распрях, терпеть не могу все эти расшаркивания и витиеватости, а потому скажу так: если этот Зорро готов нам помочь, то пусть освободит дона Рамиреса. Мадонна свидетель, этому почтенному сеньору совсем не место в тюрьме!
— А если это ловушка? — проскрипел дон Эстебан. — Что если это происки коменданта?
— Не думаю, — дон Алехандро покачал головой. — Сеньоры, мне кажется, дон Михаэль прав. Сеньор Зорро, Вы сможете освободить дона Рамиреса из тюрьмы?
Зорро помолчал, чуть склонив голову к плечу, после чего согласно кивнул:
— Полагаю, да. Солдаты привыкли к безнаказанности и не ждут отпора.
— Чем мы можем Вам помочь?
— Вам нужно будет найти такое убежище для дона Рамиреса, чтобы комендант не смог его обнаружить.
Теперь замолчал дон Алехандро, задумчиво глядя на мерцающий огонёк свечей.
— Есть такое место, — продребезжал дон Эстебан, потирая руки. — Я сам отвезу туда дона Рамиреса.
— Стоит ли Вам так рисковать, дон… — начал дон Михаэль, но старик властным взмахом руки заставил его замолчать.
— Я буду ждать Вас с доном Рамиресом на развилке, там, где кривое дерево, разбитое молнией. Знаете, где это, сеньор Зорро?
— Я родился в этих местах, — коротко ответил Зорро и ещё раз поклонился. — Прошу меня простить, почтенные сеньоры, мне пора ехать. До встречи на развилке, сеньор!
Взмахнув плащом, Зорро скрылся в тёмном углу гостиной. Стоящий неподалёку дон Алехандро успел заметить, как часть стены, скрывающая потайной ход, бесшумно отодвинулась, а потом закрылась.
«Шустрый малый, — усмехнулся дон Алехандро и устало покачал головой, — не случилось бы с ним беды».
— Кто-нибудь может мне объяснить, что это было? — подал голос дон Михаэль, свирепо глядя на всех присутствующих.
Почтенные сеньоры разводили руками, удивлённо глядя друг на друга.
— Хотите сказать, не поторопились ли мы довериться этому незнакомцу в маске? — усмехнулся дон Алехандро.
— Вот именно! — дон Михаэль сердито отодвинул бокал, несколько капель вина пролилось на стол, словно брызги крови.
— А мы ему и не доверялись, — продребезжал дон Эстебан. — Всем известно, что я страдаю бессонницей, врачи прописали мне прогулки на свежем воздухе. А та развилка как раз ведёт от моего дома к дому моей дочери.
— А мы понаблюдаем, чтобы Вашей прогулке никто не помешал, — усмехнулся дон Михаэль.
— Благодарю Вас, сеньоры, — дон Эстебан поклонился. — Сеньор Алехандро, признаюсь, я бы не отказался от чашечки крепкого душистого кофе.
***
Диего
Весь день я был словно натянутая струна. Мысль о том, что я не оправдал ожиданий отца, жгла меня, словно позорное клеймо каторжника. Я старался держаться в соответствии с образом беспечного бездельника: негромко напевал себе под нос, листал книги, ворошил старые нотные тетради, шутил с хорошенькими горничными и при этом старательно избегал встреч с отцом. Ни к чему нам лишний раз пересекаться, это ещё больше огорчит его и взвинтит меня, а для того, что я задумал, мне нужна ясная голова. Только в своей комнате, в компании верного Бернардо и крыски я мог позволить себе стать самим собой. Да и то лишь отчасти, я точно знал, что крыса против того, чтобы я становился Зорро. И дело не в том, что она переживает за меня, вовсе нет, сеньорита бархатная шубка больше всего боится, что если со мной что-то случится, она не сможет стать человеком! Ох уж эти женщины, они никогда не способны думать широко и по-государственному! Все их интересы начинаются ими самими и заканчиваются их близким окружением. Одно слово, женщины!