Отец укоризненно посопел, зачем-то передвинул стул, на котором сидел, кашлянул и сердито спросил:
— Ты что же, действительно считаешь, что, закрыв лицо маской и закутавшись в плащ, стал абсолютно неузнаваемым?! Напомню тебе, Диего, что ты мой сын! Я знаю тебя с того момента, как ты впервые открыл глаза и заорал так, что донья Лаура, жена дона Рамиреса, поперхнулась и замолчала на целых десять минут!
Теперь дураком почувствовал себя я. Чёрт, я даже подумать не мог, что отец узнает меня в костюме Зорро! А он узнал, но ничем, ни единым взглядом или вздохом не выдал меня другим почтенным сеньорам!
— Отец… — пролепетал я, пряча глаза и страстно мечтая провалиться сквозь землю.
Крыска, прекрасно почувствовавшая моё состояние, подозрительно принюхалась, а потом яростно расчихалась, тряся головой и смешно дёргая ушами.
— Похоже, твоя крыска защищает тебя, — отец великодушно сменил тему, — не знал, что грызуны могут быть настолько преданными хозяину.
О, знал бы ты, отец, что это за крыска! А может, сказать ему? Крыса повернулась ко мне и яростно сверкнула глазами. Кажется, прелестная сеньорита хотела бы сохранить своё инкогнито. Что ж, желание дамы закон для настоящего кабальеро.
— Да, милая крыска, — я неловко провёл рукой по крысиной спинке, нечаянно спихнув крыску с плеча на колени. Крысотка яростно пискнула и заползла под одеяло, кажется, я потерял последние крупицы уважения данной сеньориты.
— Диего, — отец побарабанил пальцами по колену, кашлянул и пристально посмотрел мне в глаза, — надеюсь, ты понимаешь, что чем меньше человек будет знать о том, кто скрывается под маской Зорро, тем будет лучше?
— Разумеется.
Ну об этом-то мне точно можно было не говорить, я же не маленький!
— Это касается и молодых прелестных сеньорит, которых много в нашем городе.
А, так вот куда клонит отец! Он переживает, как бы я в порыве любовной горячки не раскрылся перед какой-нибудь красоткой, повторив печальную участь потерявшего от любви голову Олоферна! Крыска, похоже, тоже догадалась, в какую сторону задул ветер, выцарапалась из-под одеяла и воинственно пискнула, кровожадно потирая лапки. Что-то мне подсказывает, что с таким бдительным стражем у прелестных сеньорит нет ни малейшего шанса…
— Не волнуйся, отец, — я коротко хохотнул, красочно представив крыску на поводке вместо охотничьей собаки, — я буду осторожен.
— Я тоже, — отец порывисто поднялся, а затем неожиданно крепко обнял меня, прошептав, — я горжусь тобой, мой мальчик.
У меня подозрительно защипало в носу, наверное, ночью немного просквозило, я кашлянул и нарочито бодро произнёс:
— После завтрака поеду к падре Антонио. Проведаю и заодно передам гостинцы из Испании.
— Неужели донна Лючия всё ещё не теряет надежды покорить эту неприступную твердыню? — усмехнулся отец, который, как и я, был не склонен к излишней сентиментальности и даже с родными предпочитал общаться исключительно по делу.
— Да, упорства ей не занимать, — улыбнулся я, вспомнив, с какими горящими отнюдь не благочестием глазами говорила почтенная донна о падре Антонио.
— Ну что ж, надеяться не запрещено, — пожал плечами отец, — как и верить.
— И любить, — добавил я, посмотрев на вскарабкавшуюся мне на колени крыску.
— И любить, — вздохнул отец, — хотя любовь чаще всего пытаются загнать в рамки всевозможных правил и запретов.
Я согласно кивнул и потянулся за одеждой. Бесшумно вошедший в комнату Бернардо, словно появившийся прямо из воздуха, с готовностью бросился мне помогать, вызвав у отца одобрительную улыбку, а у меня, наоборот, недовольную гримасу.
— Я тебе тысячу раз говорил, — начал я, но отец решительно перебил меня:
— Будет лучше, если все будут считать Бернардо обычным слугой. Не забывай, для таких людей, как комендант и его приспешники, дружба со слугами очень подозрительна и привлекает ненужное внимание.
Я резко втянул воздух через стиснутые зубы и неохотно кивнул, признавая правоту отца. Ничего, я добьюсь смещения коменданта, а если сильно повезёт, то на его место назначат Педро Гарсию. Он славный парень, по крайней мере, в детстве был таким.
Завтрак прошёл без особых приключений, если не считать того, что горничная, застилавшая мою постель, наткнулась на крыску и, истошно вопя, бросилась прямиком в столовую, чуть не сбив с ног стоящего у двери Бернардо.
— Крыса! — орала девушка, бестолково размахивая руками. — Огромная жуткая крыса гонится за мной, помогите!!!
— Успокойся, Эсмеральда, — поморщился отец, который буквально физически не выносил шума, — эта крыса — зверюшка Диего. Она ручная и безобидная.
Я сильно сомневался, что сеньориту крыску можно назвать ручной, а уж по поводу её безобидности и вовсе не питал никаких иллюзий. Эта малышка может за себя постоять и обид не прощает, хорошо хоть просто так, совсем уж без повода, не пакостит.
— Р-р-ручная? — заикаясь недоверчиво переспросила Эсмеральда, которая панически боялась крыс и мышей. — А разве их можно приручить?
— Разумеется, — я промокнул губы салфеткой, поднялся из-за стола и, чувствуя себя немножко падре Антонио, поучительно добавил. — Серые крысы считаются самыми умными животными.
— Да разве могут такие богомерзкие твари быть умными? — всплеснула руками Эсмеральда и добавила с простодушной улыбкой. — Сеньор Диего, верно, шутит.
Я чуть пожал плечами и улыбнулся в ответ. В конце концов, каждый из нас верит в то, что ему больше нравится, да простит меня за такую ересь католическая церковь!
— Готовь экипаж, Бернардо, мы уезжаем.
— А крыса? — опасливо спросила Эсмеральда, которую раздирал страх, внушаемый крысой и ещё больший страх, внушаемый Розамундой, которая, я даже не сомневался в этом, приказала девушке убрать мою комнату.
— Не бойся, я закрою крысу в клетке.
Эсмеральда посмотрела на меня с восторгом прикованной к скале пленницы, которую я только что освободил от жуткой смерти. Мадонна, иногда для того, чтобы стать героем, достаточно спасти девушку от крысы! Женщины, кто вообще сможет вас понять?!
Как я и ожидал, крыса была категорически против того, чтобы оставаться дома в клетке, сеньорита явно хотела поехать со мной, но… Но!
— Я же тебя предупреждал, что ты наказана за то, что издевалась над Бернардо, — пропыхтел я, старательно запихивая верещащую крысу в клетку. Да проще морского угря руками поймать, честное слово!
Крыса хлестнула меня хвостом, дрыгнула задними лапами, но я был упрямей и, самое главное в данный момент, сильнее, поэтому дверца клетки непреклонно захлопнулась за визжащей и яростно плюющейся крысавицей.
— К твоему сведению, воспитанные сеньориты так себя не ведут, — укоризненно покачал головой я.
Крыса демонстративно повернулась ко мне спиной и даже попыталась шлёпнуть себя лапками по мохнатому заду. Мда, красноречивый ответ. Ох, чует моё сердце, сделать из этой крыски человека будет не так-то просто, как казалось в начале нашего знакомства, а ведь я всегда стараюсь трезво смотреть на жизнь, без лишних надежд. Ну и ладно, как говорит отец, тяжкий бой ещё не поражение, прорвёмся.
— Ну и дура, — я пожал плечами и повернулся к сундучку, в котором хранил свои шейные платки.
Тот платок, что на мне сейчас, после схватки с крысой оказался весь измят, местами даже нитки торчать стали, не мог же я ехать по улицам города с подобной тряпкой на шее! Это не только неприлично, но ещё и чрезвычайно пагубно для старательно создаваемого мной образа светского пустоголового щёголя.
Торчащий из сундука кончик платка моментально объяснил мне, почему крыска затихла и никак не отреагировала на мою довольно обидную фразу: паршивка успела напакостить и теперь затаилась в ожидании расплаты. Вот зараза, когда успела-то?! Я пинком открыл крышку злосчастного сундучка и присвистнул: старательно сложенные Бернардо шейные платки выглядели так, словно в них снаряд попал, все измятые, скомканные, на некоторых узлы навязаны.
— Так, — я выразительно втянул носом воздух и угрожающе повторил, — та-а-ак.
Крыса пискнула и попыталась просочиться сквозь прутья, но если не обременённая каким бы то ни было разумом голова смогла протиснуться, то толстая попа застряла намертво. Крыса истошно завопила, умоляюще кося в мою сторону маленьким блестящим глазом, но я был непреклонен:
— Умела напакостить, умей и отвечать.
Крыска отбросила личину беззащитного ангела став разъярённой фурией, отчаянно забилась и смогла-таки втянуть голову обратно в клетку. Я философски посмотрел на прилипшие к решётке шерстинки, прикидывая, что мне теперь делать. Сейчас в клетке сидит относительно безобидное животное, но не стоит забывать о том, что ночью это бархатистый зверёк превратится в девушку, нет, ходячую проблему. Более того, эта девица прекрасно знает, что я и есть Зорро, а значит, сможет меня выдать! Тем более что и пакостить она любит, в этом я уже неоднократно убедился.
— Слушай меня внимательно, малышка, — я взял клетку в руки, не спеша открывать дверцу, чтобы строптивая пленница не улепетнула, — нравится это тебе или нет, но мы с тобой связаны. Не знаю, на беду или счастье ты попала ко мне, но теперь мы вместе, вместе, слышишь?
Крыса презрительно фыркнула и повернулась ко мне спиной, намекая, что не желает иметь со мной ничего общего. Вот зараза упрямая!
— Если ты будешь вести себя как крыса, то я и обращаться с тобой стану как с животным! Будешь сидеть в клетке, носить дурацкие платьица и гулять на поводке! И никаких превращений в человека, я лично буду во всём доме ставни на ночь закрывать!
Я зло поставил клетку на стол, развязал шейный платок и запустил его в стену, представляя на его месте одну наглую крысиную морду. Вот крыса, паршивка неблагодарная, зар-р-раза!!! Выдернув из сундука относительно прилично выглядевший платок, я повязал его простым узлом и вышел из комнаты, звучно хлопнув дверью.
По дороге в миссию, которой с давних пор руководил падре Антонио, я успокоился, тщательно обдумал брошенные в гневе слова и решил, что они не так уж и опрометчивы. Нужно, просто необходимо, чтобы крыса перестала вести себя так безрассудно и дерзко, иначе… иначе она станет смертельно опасна. Как говорится, не так страшен лев на равнине, как змея среди высоких трав. А значит, нужно научиться совмещать мягкость с разумной строгостью, чёрт, я словно о воспитании наследника думаю!