– И ты в это веришь?
– Я верю в то, что вижу. А то, что я вижу, – реальнее того, что сейчас меня окружает.
– Твои фантазии реальнее меня? – с горечью произнесла Тана.
Но Змей словно не слышал ее. Перед его глазами проплывали картины, которые невозможно забыть, они жгли память и не давали покоя.
– У меня куча вопросов – и ни одного ответа, – продолжал он, глядя куда-то вдаль, сквозь стены, сквозь толщу горных пород, словно мистическое нейтрино, прошивая взглядом любую преграду. – И лишь у одного человека я могу получить все ответы. Он единственный, кто знает, как нам жить дальше, как спастись в этом безжалостном мире.
– Приснившийся тебе Мудрец на горе? – Тана уж не смотрела на него. – Как глупо…
– Глупо умереть, так и не решившись сделать главный шаг в своей жизни.
Змей хотел сказать еще что-то. Много чего разного – даже зная, что Тана не поймет его. Он просто должен выговориться. Быть может, назавтра он протрезвеет – и осознает, каким дураком выглядел накануне со всеми своими речами. Он откажется от своей авантюры, забьется в какую-нибудь щель – и тихо доживет до конца своих дней. Может, ему даже удастся пережить грядущую гибель Карфагена. А может, никакой гибели и не будет. Директория подавит бунты, загонит неблагонадежных в каменную резервацию, и все наладится. Может, он даже снова сойдется с Таной и они будут жить долго и счастливо…
В нестройный поток мыслей ворвался отвратительный скрежет. Посетители забегаловки недоуменно озирались. Сначала даже никто и не понял, что это за звук и где находится его источник. Затем сквозь писк и помехи пробился глухой, искаженный, но громкий и явственный голос:
– Внимание! Передает система оповещения…
Все встало на свои места. Звучало из центра уровня, где под сводом располагались рупоры громкоговорителей. Сеть оповещения охватывала все сектора и уровни Карфагена, являясь наследием давно сгинувшей системы гражданской обороны. Происхождение термина давно уже покрылось туманом, но система, точнее, та ее часть, что еще не развалилась, не сгнила, не была разворована, продолжала функционировать. Использовали систему довольно регулярно для трансляции важных новостей и донесения циркуляров Директории. В большинстве случаев информация была запредельно скучной, при этом от рева громкоговорителей было ни спрятаться, ни скрыться. За это систему презрительно именовали «Ахтунг!», пусть даже значения этого слова тоже никто не помнил.
Вот и сейчас по «ахтунгу» собирались передать очередную порцию ненужной информации, отчего посетители болезненно скривились и стали активнее прикладываться к стаканам и кружкам.
Скрежещущий голос равнодушно продолжал:
– Совет безопасности Директории доносит до граждан важное сообщение. В тотальный розыск объявлен опасный правонарушитель по прозвищу Змей, известный также как «видящий». Обвиняется в организации тоталитарной религиозной секты, массовых убийствах, подстрекательству к беспорядкам. За информацию о его местонахождении, поимку или ликвидацию назначается премирование в виде одноместного жилого бокса элитного класса и усиленного спецпайка пожизненно. Видящий, он же Змей, при задержании представляет угрозу. Предпочтительно сообщить информацию о его местонахождении ближайшему патрулю блюстителей. Особые приметы…
Слушая это, Змей машинально продолжал пить. Побледневшая Тана нарочито спокойно вынула стакан из его пальцев. Тихо сказала:
– Уходим. Быстро.
Не успели.
– Вот он! – бешено заорал пьяный хриплый голос. – Я узнал его! Смотрите, на нем даже кровь осталась!
Кричал толстый небритый мужик в сером потертом полукомбинезоне, из карманов которого торчали монтерские инструменты. Мужик тряс мясистым указательным пальцем, тыча в сторону Змея, и с его потрескавшихся губ разлетались брызги слюны.
Посетители мгновенно впились глазами в видящего и его спутницу. Кто-то с изумлением воскликнул:
– Точно… Это видящий. Эй, это же ты?
Наивный вопрос был обращен к самому Змею. Наверное, можно было попытаться, наврать чего-нибудь, свести в шутку – мол, обознались, с кем не бывает.
Но ему не дали даже шанса. Тесное помещение взорвалось воплями, шумом опрокинутых стульев, отодвигаемых столов, падающей посуды. В мгновение ока посетители превратились в стаю злобных гиен. Они топтались, кружили на некотором расстоянии, какое-то время не решаясь нападать. Наверное, не все еще поверили в такую удачу. Не все были уверены на сто процентов, что этот пьяный и грязный человек за стойкой – тот самый драгоценный приз, объявленный Директорией. Да и не вполне было понятно, как делить награду, если в драку полезут все скопом.
Элитный бокс и пожизненная усиленная пайка – это вам даже не куча вольфрамовых монет, за которые можно купить далеко не все в этом мире. Это другая жизнь, это статус. За такое сокровище каждый второй убьет не задумываясь.
– Я первый его узнал! – вопил мужик в комбезе. – Все тут свидетели – награда моя!
Никто его уже не слушал. Первым не выдержал тощий коротышка, сидевший у входа. С истошным воплем он бросился в нападение – и был отброшен увесистым ударом ботинка. Даже пьяным Змей дрался лучше, чем большинство этих олухов. К тому же от прилива адреналина он начал быстро трезветь. Отлетев, коротышка кувыркнулся через стол, снес стул за ним и затих, копошась у стены. Зато на остальных его почин подействовал как спусковой крючок. К стойке бросились все разом, толкаясь и мешая друг другу. Это сыграло на руку Змею и его спутнице. Мгновенно перелетев через стойку, Змей рывком перетащил следом Тану.
И столкнулся лицом к лицу с барменом, угрожающе поигрывавшим тем самым топором, только что невинной декорацией торчавшим в стене рядом с батареей бутафорских бутылок. Поначалу бармен просто попытался впечатать ему в лоб топорищем, не спеша превращать голову ценной добычи в две половинки. Змей ловко увернулся, и бармен по инерции пролетел мимо, кувыркнувшись через мгновенно пригнувшуюся Тану. Пользуясь моментом, пока, извергая проклятия, бармен пытался подняться на ноги, Змей поискал глазами запасной выход за стойкой, вход в подсобку или что-то в этом роде. Забегаловка, однако, оказалась низкого пошиба, устроенная в каком-то служебном помещении, и дополнительных дверей не предусматривала.
Они оказались зажаты в углу, и от разъяренных врагов их пока еще отделяла хлипкая барная стойка. Но через нее уже полезли самые активные, да и бармен поднялся на ноги, перехватив топор поудобнее – теперь уже острием вперед. С ревом он бросился на Змея и со всей дури обрушил на него всю тяжесть удара.
Наверное, ему не хватило практики в уличных драках – отличие от Змея, который снова увернулся от слишком долгого замаха. Но на этот раз уже не стал мириться с ролью обороняющегося. Набросился на промахнувшегося бармена со спины, повалил его лицом вперед. Упавший рефлекторно выставил перед собой руки, потеряв контроль над оружием.
И топор достался Змею. Не глядя, он «контрольным» ударом ботинка припечатал к полу голову бармена и следующим ударом, обухом, врезал в лоб тому самому жадному толстяку, раскрывшему его инкогнито, а теперь спешившему первым взять свой живой трофей. Толстяк издал удивленный звук и осел под стойку. Следующий удар достался неосторожно высунувшейся из-за его спины любопытной испитой роже.
– Я по-хорошему прошу – отстаньте от нас! – тяжело дыша, крикнул видящий. – Отвалите – и я никому не снесу башку на хрен!
– Я видел на двенадцатом отрубленную голову! – крикнул кто-то. – Ему уже приносили такую жертву!
– Ах ты, тварь! – зарычал сутулый мужик, попытавшийся перелезть через стойку, но попятился, едва в руках Змея появился топор. – Кровь тебе нужна наша!
– Твоя гнилая кровь никому не нужна! – огрызнулся Змей. – А вот вы за дармовое жилье и пайку готовы человека убить!
– А ты и не человек вовсе! – радостно крикнули где-то у входа. – Мы тебе голову отрежем – и будем спать спокойно! Потому что избавили людей от такого зверя! Ты нелюдь, а не пророк! Может – мутант, может, и вовсе – оборотень!
Завсегдатаи притона оживились. Видать эта мысль им понравилась, придала мотивации и сил. Они стали окружать стойку, вооружаясь подручными средствами – поломанными стульями, палками, «розочками» из битых бутылок. Но подойти пока не решались: топор в руках Змея показал свою эффективность. Тана пряталась за его спиной, в ее руке был большой поварской нож. Ситуация была патовой, но, ясное дело, перевес был на стороне разгоряченных посетителей, и настроены они были решительно.
Змей демонстративно размахивал топором над стойкой, не давая нападавшим приблизиться, то и дело со всей дури колотя обухом по стойке, отчего с нее слетали обломки уцелевшей посуды.
Валявшийся у стены коротышка тем временем поднялся, повозился в дальнем углу. После чего вышел в первые ряды, неся в руке уродливую глиняную бутылку с торчащей из горла влажной тряпкой. Злобно ухмыльнулся и чиркнул зажигалкой. Тряпка вспыхнула синеватым пламенем – видимо, была пропитана крепким алкоголем, как и остальное содержимое бутылки.
– Сейчас мы их поджарим! – заорал коротышка.
– Стой, идиот! – неожиданно высоким голосом запротестовал бармен, только поднявшийся с пола и придерживающийся руками за стену. – Ты тут все спалишь, твою мать!
Лицо коротышки исказила мстительная гримаса – и он с воплем швырнул бутылку в стену за баром. Змей едва успел пригнуться и утянуть за собой под стойку Тану. С глухим хлопком лопнула о стену брошенная бутылка, со звоном и треском попадала на пол сбитая с полок разнокалиберная посуда. В ноздри ударило сивухой.
Стена вспыхнула. Пламя расползалось по ней вместе с алкогольными испарениями, и тут же загорались всё, что было из пластика и дерева. Дерево было древнее, высохшее, в основном материалом служили шпалы разобранных узкоколейных путей и подпорок из заброшенных шахт. Так что вспыхнуло оно, как порох.
Забегаловку заволокло дымом. Змей спиной ощущал, что сейчас они сгорят заживо. Выбора не было, и они сами, откашливаясь и щурясь от дыма, перевалились обратно через стойку – прямо в лапы охотников. Змей попытался, было махать топором, но ничего не видел в дыму. Кто-то ловко выхватил топор у него из рук. Кто-то с силой толкнул в грудь – и он перелетел через подставленную ногу и рухнул на пол.