Пользуясь замешательством блюстителей, Змей подхватил брошенное оружие. Одним оказался штатный травмат блюстителя, вторым – самый натуральный АК-12 с подствольным гранатометом. Направив «калаш» на спутанных цепью, принялся снимать с них полезную амуницию. Ею оказались пара запасных магазинов к АК, подсумок с патронами для травмата, подсумок с парой гранат, штык-нож. Один из блюстителей был близок к тому, чтобы выпутаться, но Змей ткнул его стволом и снова натянул цепь:
– А ну, не дергаться! Грохну! Песню знаете? «Связанные одной цепью…» Можете напевать, рекомендую.
Нагруженный трофеями, он тяжело побежал в сторону своих. Забавно – у него снова были свои. Осталось вырвать сестренку из лап Директории. Но отчего-то на сердце стало спокойнее: он был уверен, что вернется – и заберет ее. Просто не пришло время.
Добежав до угла, из-за которого на него настороженно, поверх «мушки» поглядывал Новичок, плюхнулся на холодную поверхность, чтобы перевести дух. Бросил травмат Тане:
– Это тебе.
– Зачем? – Девушка с брезгливым ужасом повертела в руках оружие.
– Сейчас так модно, – легко поднимаясь на ноги, сказал Новичок. Вопросительно глянул на Змея. – Ну?
– Идти по поверхности – не вариант. Обложили со всех сторон. А вот поверху – вполне. – Змей кивнул на переплетение труб и решетчатых ферм над головой. – Если тихонько.
Пробираясь по трубам, подвешенным под неровным, увитым трещинами каменным сводом, они видели, как суетятся внизу блюстители и возбужденные штатские. Они искали у себя под ногами, не догадываясь поглядеть в каменистый зенит. Впрочем, здесь наверху беглецов вряд ли бы рассмотрели – источники света были подвешены прямо под ними. И особую благодарность стоило выразить все еще голосившему «ахтунгу»: он отлично заглушал звуки шагов по металлической поверхности, скрип и позвякивание подвесных механизмов.
По тесному воздуховоду они спустились на уровень ниже. Это была, скорее, прослойка между «настоящими» уровнями – то ли дренажная, то ли утеплительная. А может, это были остатки неудачно продолбленных проходов. Во времена стихийного освоения подземного пространства и роста Карфагена не было возможности проводить геологические испытания – долбили наугад. И кое-где расширяться оказалось опасно, где-то просто нецелесообразно. Оттого в Карфагене столько бесхозных нор, дыр, щелей, где прячутся неприкасаемые и прочие асоциальные элементы.
Вот и для них нашелся уголок, чтобы передохнуть и определиться с дальнейшими планами. Они сидели в маленькой камере, выдолбленной в камне, прислонившись спинами к кривым стенам. Стены здесь были разрисованы похабной наскальной живописью на сексуальную тематику, упоминались имена – кто с кем, кто с кем кому, кто с кем куда чем во что – и прочая интересная в узких кругах информация. Наверное, дети развлекались.
Тана разбиралась с трофейным сухпайком, добытым Змеем от блюстителей. Змей изучал автомат.
– Короче, дело швах, – в упор разглядывая Змея, резюмировал Новичок. – Вас ищут все страждущие и голодные рты Карфагена. Не считая блюстителей и тайной агентуры.
– И что, у нас нет шансов? – тихо спросила Тана, раздавая спутникам питательные плитки неизвестного происхождения из сухпайка.
– У тебя есть. – Новичок машинально откусил от плитки, пожевал, не ощущая вкуса. Внимательно поглядел на девушку. – Тебе нужно просто вернуться домой. И всем говорить, что тебя увели силой.
– Даже не подумаю, – отрезала Тана. – Я пойду с вами.
– Дело твое, – равнодушно согласился Новичок. – Тогда забудь про наряды, музыку и танцы. Будешь жить в грязной норе, вкалывать на тяжелой работе, питаться дерьмом. Постареешь в течение года, а в течение пяти, скорее всего, умрешь с непривычки.
Тана побледнела, с ужасом посмотрела на Змея. Тот, в свою очередь, с прищуром рассматривал этого беспредельщика, решившего вдруг поиграть в благотворительность. Что-то тут не складывалось.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь, Новичок, – сказал видящий. – Ты нас сначала спасаешь, а теперь утверждаешь, что нам ни спрятаться, ни скрыться. Может, ты просто стесняешься сказать прямо: «Мол, такое дело, хочу сдать тебя блюстителям, Змей. Только надо посоветоваться – как бы тебя, сука, так сдать, чтобы и меня совесть не мучила, и у тебя хорошее впечатление осталось?»
Новичок рассмеялся, похлопывая по стволам трехстволки. Смех оборвался, голос стал надменно-равнодушным:
– Это была бы дельная мысль – если бы мне нужен был их вонючий бокс и гнилая пайка.
– Так в чем причина? Неужто искренний порыв? После того, как ты хотел спустить с меня заживо шкуру?
Новичок помолчал, продолжая изучать видящего. Словно не решался поделиться сокровенным. Так бывает, когда опасаешься, что тебя поднимут на смех или посчитают твои слова бессмысленной блажью. Наконец заговорил, тщательно подбирая слова:
– Я не верю ни в Бога, ни в черта, ни в судьбу, ни в удачу. Всю жизнь полагался только на себя. Но когда в глубокой штольне обрушились подпорки и завалило всех, кроме меня, я подумал: может, не все так просто? Когда стал заканчиваться воздух в пещере, а я стоял по грудь в черной воде, то смотрел в эту ядовитую воду и загадывал: если я сейчас нырну, проплыву под завалом, а на той стороне окажутся воздух, выход, спасение, – я больше не буду терпеть и бояться. И я нырнул. И, как видишь, выжил. После этого мне ничего не стоило пойти прямо на пулеметы блюстителей, чтобы пробиться со своими людьми в Центральный сектор. Теперь мы здесь все держим вот так… – он продемонстрировал жилистый кулак. – Но еще там, под завалом, я понял: это не главное. Наша жизнь под землей – это просто завуалированная форма смерти. Это ад как он сесть, только мы не осознаем этого.
Новичок рассмеялся сухим трескучим смехом, от которого становилось не столько весело, сколько жутковато. Со странной кривой улыбкой он сказал:
– А я хочу увидеть небо. И не просто увидеть – прикоснуться к нему. Когда ты рассказал про Запретную гору, я понял: вот оно! Вот то, чего я действительно хочу. Я хочу наплевать на этот запрет – и подняться на вершину, чтобы потрогать небо. Я хочу поговорить с Мудрецом – у меня к нему накопились вопросы. Одним словом… – Он сделал паузу, внимательно поглядел на видящего. – Я хочу того же, чего и ты.
– Выйти из Карфагена, – тихо закончил за него Змей. – Ты прав. Больше ничего не остается.
– Более того – сама судьба тебя подталкивает к этому, – кивнул Новичок. – Ну а у меня теперь просто нет пути назад.
– Так ты нарочно убил своих? – спросил видящий. – Чтобы сжечь все мосты у себя за спиной?
– Они были не готовы идти дальше, – равнодушно объяснил Новичок. – Они стали такими же, как те, кого мы ненавидели. Мне все равно с ними не по пути. Я предпочту путь наверх.
– Вы с ума сошли, – прошептала Тана. – Там смерть!
– Смерть – здесь, – твердо сказал Змей. – Я собирался уйти один. Но если кто-то готов идти со мной вместе…
– Когда выступаем? – быстро спросил Новичок.
– Погоди… – Змей нахмурился, разглядывая главаря чумазых подонков, у которого нездорово заблестели глаза. – А как же твои люди? Они тоже?..
– Нет. – Новичок покачал головой. – Это мои и только мои заморочки. Да и не поймет никто.
– Значит, идем вдвоем, – решил Змей.
– А я? – дрожащим от возмущения голосом спросила Тана. – Про меня ты забыл? Ты бросишь меня здесь одну, заставишь ходить на допросы и врать этим ублюдкам, что увел меня силой? Что это не я спасала тебя, прятала, смотрела в твои бессовестные глаза, как глупая кошка?
– Но, Тана… – Змей растерянно разглядывал эту девушку, которая не переставала его удивлять. – Шансов сгинуть там куда больше, чем добраться до цели…
– Трус, – коротко бросила Тана.
– Я не могу так рисковать тобой… – немного опешив, пробормотал Змей.
– Лжец.
– У нас нет ни оружия, ни еды, ни снаряжения, наконец! – с нажимом продолжил видящий. – Мы с голыми руками пойдем через пространство, где нет толщи земли над головой, где негде укрыться от «дыхания смерти», кислотного снега и ядовитых ветров! У нас нет даже теплой одежды!
– А вот тут вы все врете, папаша, – возразил Новичок. – Снаряга и кое-какие припасы найдутся. Не хватает одного – и без этого все остальное может потерять смысл.
– И чего не хватает? – спросил Змей.
– Эдакого «золотого ключика» от одной потайной дверцы. Взрывчатки.
Змей задумался, приподнял бровь:
– С собой этого добра у меня нет. Но я знаю, под каким ковриком поискать этот «ключик».
Глава восьмаяНаверх
Они стояли перед штабелями ящиков в свете тактического фонаря, закрепленного на трехствольном дробовике Новичка. Крышка одного из ящиков была сдвинута, и можно было видеть провода, торчащие из взрывателей, воткнутых в пару брикетов пластита.
– Охренеть, – удивился Новичок. – Прямо у нас под носом заложили, гниды. И как это мы не заметили?
Отдаленный шум градирни настойчиво подтверждал близость убежища чумазых беспредельщиков. Раньше Змей бы позлорадствовал на эту тему, даже пожелал бы этим подонкам оказаться поближе при взрыве. Теперь же ему было все равно. Точнее, он сопереживал одинаково всем обитателям обреченного Карфагена. Такова судьба пророков: ты знаешь неизбежное – и ничего не в состоянии сделать. А главное – тебе никто не верит.
– Что они задумали, эти идиоты, ума не приложу, – задумался Змей. – Если взорвут реактор – всем кирдык.
– Пожалуй, – спокойно отозвался Новичок. – Но думаю, это не столько для того, чтобы всех угробить, сколько для шантажа или запугивания.
– Не понимаю, – поежилась Тана. – Шантажировать всех полным уничтожением? А смысл? Они же и сами на тот свет отправятся!
– Вряд ли. – Змей пожал плечами. – Организация хочет власти. Зачем ей власть над мертвой скорлупой, что останется от Карфагена, если тут жахнет?
Новичок поглядел наверх, усмехнулся:
– Над нами система охлаждения реактора. Наверное, думают уничтожить ее – тогда реактор автоматически заглушится. Карфаген погрузится во тьму. Если заранее подготовиться к такой ситуации – можно неплохо погреть на этом руки.