Они поели. Савл сожрал странный кусок подтухшей трески в каком-то хитром соусе, а Крысиный король предпочел мятый тирамису и поленту.
Потом они полезли на крышу. Крысиный король забирался наверх по лестнице из железных труб и ломаных кирпичей. Как только он дотронулся до нее, Савлу сразу стало ясно, зачем здесь эти трубы. Он теперь видел сквозь унылую реальность. Альтернативная архитектура и топография предлагали массу возможностей. Он без колебаний последовал за Крысиным королем. Никто не видел, как он бежал по крыше.
Они почти не говорили. Иногда Крысиный король останавливался и смотрел на Савла, изучал, как он двигается, кивал или показывал, как можно получше залезть наверх, спрятаться или спрыгнуть. Они пробирались по банкам и издательствам, ловко и незаметно.
Крысиный король шепотом давал пространные объяснения. Он показывал на дома и говорил что-то Савлу, намекая на страшную правду, скрытую за грязными стенами и неровными рядами труб, где жили разбегавшиеся при их появлении коты.
Они пробирались по центру Лондона, то карабкаясь вверх, то продвигаясь ползком, то проходя по домам, то ныряя между ними, то пробегая над офисами, то проползая под улицами. В жизнь Савла пришла магия. И то, что он ее не понимал, уже не имело значения.
Мир жалких дешевых фокусов остался в миллионах миль от него. Его жизнь наполнило новое колдовство, сила, которая проникла в камеру и вытащила его, грязная, первобытная мощь, волшебство, воняющее мочой. Своеобразное городское вуду, работающее на жертвоприношениях автомобильных аварий, людей и кошек, умирающих на тротуаре, и-цзин разбитых витрин и ограбленных магазинов, каббала дорожных знаков. Савл чувствовал, что Крысиный король смотрит на него. Голова кружилась от темной, животной энергии.
Они поели. Прошли к северу от Кингс-Кросс и Ислингтона. Свет уже угасал. Они миновали Хэмпстед, но Савл еще не успел устать. Иногда он подкреплялся содержимым мусорных баков. Они забежали в Хэмпстед-Хит, петляя по маленьким паркам и не обращая внимания на автобусы, катившие к границам финансового мира, в Сити.
Савл и Крысиный король стояли у черного входа кафе на углу Хай-Холборн и Кингсуэй. На востоке высился лес небоскребов, где зарабатываются огромные деньги. Над ними нависало огромное здание, финансовый Горменгаст[2], гора стали и бетона, которая расползлась над кварталом, как опухоль. Неясно было, где она начинается и где кончается.
На Ледброук-Гроув Пит смотрел Наташе через плечо. Она тыкала пальцем в крошечный серый экранчик синтезатора, объясняя, как отображаются на нем ритмы, ревущие из колонок. Наташа играла со звуком, дергала туда-сюда высокие частоты, а Пит переводил бесцветные глаза с экрана на колонку и на флейту.
Фабиан выскочил из полицейского участка Уиллсдена, ругаясь последними словами. Он срывался то на богохульство, то на местный жаргон, то на американский сленг.
– Суки, сволочи, мать вашу, выродки, бледножопые уроды, охренели вконец.
Застегивая на ходу куртку, он мчался к метро. Полицейские приехали за ним внезапно и не разрешили взять велик. Злобно ругаясь, он бегом одолел подъем, ведущий к станции.
Кай стоял у Наташи под окном, не понимая, что она сделала со своей музыкой и откуда взяла флейту.
– По-моему, сэр, он ничего не знает, – сказал Херрин. Кроули рассеянно кивнул. Он не слушал. «Где ты, Савл?» – думал он.
«Кто такой Крысолов? – размышлял Савл, – кому надо меня убить?»
Но Крысиный король впал в меланхолию, заслышав это имя, и отказался разговаривать. «Время еще есть, – сказал он, – не буду тебя пугать».
Крысиный король и Савл смотрели, как краснеет солнце над Темзой. Савл вдруг понял, что бесстрашно лезет по перилам железнодорожного моста Чаринг-Кросс, глядя на реку. Он прижался к металлу. Внизу ползли поезда, похожие на светящихся червей.
Они двинулись на юг и пошли дальше через Брикстон, а потом на запад, в Уимблдон.
Крысиный король рассказывал все новые и новые истории о городе. Они были дикие, романтичные, странные и бессмысленные. Но разговаривал он деловым тоном таксиста.
Экскурсия кончилась неожиданно. Они повернули обратно к Баттерси. Савл был бодр, но при этом его трясло от усталости и от сознания своей силы. «Это мой город», – думал он. Его слегка повело.
Они подошли к люку на пустой парковке, и Крысиный король отошел в сторону. Савл стер пыль с крышки. Побродил вокруг люка, погладил его. Он чувствовал себя очень сильным. Мышцы горели от постоянных нагрузок, и он провел по ним рукой. Он мог бы показаться самовлюбленным качком, но слишком уж искренне удивился. Он набросился на металлическую крышку, почувствовал, как из всех пор струится пот и его тут же сменяет грязь.
Крышка заскрежетала и отлетела в сторону.
Савл рассмеялся и прыгнул вниз.
Фабиан понял, что у Наташи играет Hydro. Добираясь до Ледброук-Гроув, он немного успокоился. Небо пульсировало в такт музыке.
Он забарабанил в дверь. Наташа спустилась, открыла ему и немедленно перестала улыбаться.
– Таш, блин, ты вообще не поверишь. Херня какая-то творится.
Она отошла в сторону, пропуская его. Поднимаясь наверх, он услышал отрывистые фразы Кая:
– …ну, раз-другой в месяц. Оттянуться. Голди и все такое. О, Фабиан. Чо, как?
Кай сидел на краю кровати и смотрел на него. Пит застыл на принесенном из кухни стуле.
Кай выглядел добродушным и расслабленным. Он не понимал, что с Фабианом, и улыбнулся ему открытой нелепой улыбкой. Питу явно было неуютно, но он сидел, не отрывая взгляда от Фабиана.
Фабиан немного помолчал и заговорил:
– Эти гребаные суки держали меня целый день. Заколебали. «Что вы можете рассказать о Савле?» Я им, блин, все время повторял, что ни хрена не знаю.
Наташа села на матрас, скрестила ноги.
– Они все еще думают, что это он отца пришиб?
Фабиан театрально рассмеялся.
– Нет, Таш, на это им вообще насрать, это никого не волнует. – Он вынул из сумки мятый газетный лист и помахал им в воздухе. Краска успела немного выцвести. – Тут фигня, немного совсем. Одни факты. А я все знаю. Савл сбежал.
Фабиан противно рассмеялся, глядя на ошеломленные лица Наташи и Кая. Заговорил первым:
– И это не все, чуваки. Двух копов пришибли в квартире папки Савла. На куски разорвали. И они, по ходу, думают, что это Савл. Они его везде ищут. Скоро придут за вами и будут задавать тупые вопросы.
Все молчали.
В комнате надрывался Hydro.
Глава 10
Крысиный король пропал.
Савл думал. Ему казалось, что сверхъестественного с него достаточно.
Он съежился за троном Крысиного короля, куда упал, совершенно измученный, после долгого путешествия по Лондону. Ночью он то и дело просыпался, а когда проснулся окончательно, Крысиного короля рядом не было.
Савл встал и долго бродил по залу. Слушал стук капель и далекий вой.
Крысиный король приколол к трону грязный обрывок бумаги.
«СКОРО БУДУ, СИДИ НА МЕСТЕ».
В одиночестве Савл чувствовал, что все происходящее нереально. Сложно было поверить, что он существует независимо от Крысиного короля, что Король – не плод его воображения (или наоборот). Савла захлестнуло паникой.
Его вдруг разозлили недомолвки Крысиного короля. Что еще за Крысолов? Король не отвечал. Они бегали по городу молча. Рядом с Крысиным королем Савл об этом не думал, он был занят маскировкой и прислушивался к крысе в себе.
Оставшись один, он понял, что давно забыл о смерти отца. Что плохо оплакивал его. Смерть отца – главное. Узнав, кто это сделал, он поймет, кто хочет убить его, и выяснит, почему крысы не хотят слушать своего короля.
Крысиный король показал Савлу совсем другой город. Карту Лондона как будто разорвали в клочья и составили заново, по мерке Короля. И теперь Савл вдруг испугался, что города больше нет.
«Сидеть на месте? Да ну тебя на хрен».
Савл выбрался из тронного зала в канализацию.
В туннелях свистел ветер. Савл встал и прислушался. Крысиного короля он не услышал. Закрыл потайную дверь и осторожно двинулся прочь.
Стоило ему выйти из бокового туннеля, где прятался проход в тронный зал, как крепкий запах королевской мочи исчез. Снаружи копошились три крысы, нервно дергались, смотрели на него. Он не испугался, но немного растерялся. Остановился и стал наблюдать за ними.
Одна крыса выбежала вперед и затрясла головой совсем как человек.
Савл побежал по канализации, весь дрожа. Без Короля туннели казались ему совсем другими, но он не боялся. Он пробирался по полотну, сотканному из запахов, и в вони мочи легко читал истории. Здесь была агрессивная и раздражительная крыса, здесь – скромная, а вот эта крыса слишком много ест и особенно любит курицу.
Савл чувствовал город над головой. Городские маршруты и линии тянули его за собой.
За спиной у него кто-то завозился. Он повернулся и в сером полумраке увидел трех крыс, которые так и шли за ним. Он остановился. Крысы замерли в шести футах от него. Иногда они чуть сдвигались с места, но не отводили от него глаз. А потом с трубы спрыгнули еще две крысы и присоединились к своим подружкам.
Савл сделал шаг назад, и крысы приблизились, сохраняя дистанцию. Одна из них громко пискнула, и остальные запищали вслед за ней. По туннелям разнеслась жуткая какофония. Со всех сторон послышался цокот коготков и резкое, пронзительное эхо.
Все больше крыс выбегало к Савлу из туннелей. Они подходили по две, по три, по десять, и хотя он не боялся, их становилось слишком много. Сотни черных глазок смотрели на него из темноты, чуть отблескивая на фоне шевелящейся живой массы.
Писк не смолкал. У Савла звенело в ушах.
А потом тревогу сменило возбуждение. Его удивило это чувство, оно было чужим, неуместным. И он понял, что это не его возбуждение, а крысиное, что он понимает, что они хотят сообщить ему, что он чувствует то же, что и они.