Все недоумевающе посмотрели на него.
– Так мы смогли бы понять, давно ли они ушли.
Все мрачно отводили глаза. «В следующий раз, сэр, вы сами будете захватывать своего гребаного ненормального убийцу, не забывая отмечать детали», – говорили они всем своим видом.
Да и хрен бы с ними, в ярости подумал Кроули. Хрен с ними. Он посмотрел на кровь на полу и на подушке. Выглянул в окно.
Констебли сдерживали все растущую толпу. На асфальте лежал никому не нужный велосипед.
«Фабиан, Фабиан, – думал Кроули, – я тебя потерял. Потерял. Ты был моей единственной ниточкой, Фабиан, но и она оборвалась».
Он поставил локти на подоконник и уронил голову на руки.
«Фабиан, Наташа, куда же вы делись? С кем вы ушли?»
Глава 23
На стенах появлялись корявые надписи.
Неграмотные готические буквы умоляли Савла о мире. Они были процарапаны в кирпиче, накарябаны карандашом, нанесены из баллончика.
Первую надпись Савл обнаружил сбоку на дымоходе, под которым собирался поспать.
«СЛУШАЙ, СЫНОК, – гласила надпись, – ТУТ КРОВЬ ВЕЗДЕ. ДАВАЙ ОБЪЕДИНИМСЯ. ВДВОЕМ ЛУЧШЕ. ТЫ САМ ЗНАЕШЬ. ВДВОЕМ НАМ ЧЕРТ НЕ БРАТ».
Савл погладил пальцами тонкие царапины и оглядел крышу. Воняло Крысиным королем. Он чувствовал этот запах. Крысы, сопровождавшие его, ощетинились, готовые бежать и кусать. Он теперь не бывал один. Численность его подданных не менялась, хотя кто-то приходил, кто-то уходил.
Савл и его свита припали к крыше, нюхая воздух. Этим утром он решил не спать рядом с трубами.
Вечером следующего дня он проснулся в укромном уголке в канализации и увидел над головой еще одно сообщение, намалеванное краской. Белые струйки все еще стекали по стене в грязную воду. Он еле-еле разобрал слова:
«ТЫ НИКОМУ НЕ ДЕЛАЕШЬ ЛУЧШЕ, КРОМЕ ФЛЕЙТИСТА».
Надпись появилась, пока он спал. Крысиный король преследовал его, боялся заговорить, но мечтал помириться.
Савл злился. Легкость, с которой Крысиный король мог пробраться мимо него, раздражала. Он чувствовал себя ребенком. Беспомощным крысенышем.
Он не думал, прав Крысиный король или нет. Это не имело значения. Ему надоели компромиссы. Крысиный король – насильник и убийца, он уничтожил его семью, он не имел права на помощь. Крысиный король упустил Флейтиста, Крысиный король превратил Савла в то, чем он стал. Да, он освободил Савла, но он тут же оказался в новой тюрьме.
«Пошел на хрен этот Король», – думал Савл. Он устал быть наживкой. Он знал, что Крысиному королю нельзя доверять.
Поэтому он задумался, что может сделать сам.
Савл чувствовал себя свободным и сильным, но не знал, к чему это приложить. Он не знал, где живет Флейтист. Он не знал, где Флейтист может напасть. Он ничего не знал, знал только, что подвергается опасности. Савл все чаще думал о друзьях. Он много говорил с крысами, но они были хитрые и глупые. Глупость его отталкивала. Он вспоминал свои мысли в ту ночь, когда ушел от Крысиного короля. Он помнил, что сам решает, будет ли его мир пересекаться с миром Фабиана и других.
Он хотел увидеть Фабиана больше всего на свете.
Однажды вечером он приказал крысам оставить его в покое. Они подчинились и мгновенно исчезли. Савл отправился в город совсем один.
Интересно, следил ли за ним Крысиный король? Потом Савл решил, что ему все равно, пока тот не лезет под ноги.
Савл перебрался через реку по Тауэр-бридж. Он, как обезьяна, прыгал с балки на балку под мостом, уворачиваясь от гроздьев проводов и труб. Посередине, там, где мост размыкался, пропуская корабли, он остановился и повис, слегка раскачиваясь.
Неба он не видел: громада моста закрывала собой все. Где-то сбоку Савл разглядел здания над рекой. Но большая часть города опрокинулась и отражалась в Темзе, в дрожащем волнистом зеркале. Фонари сверкали в воде, темные очертания зданий прерывались сотнями светлых пятен, небоскребами, далекими огнями Саут-Бэнк-центра… отражение казалось Савлу реальнее, чем настоящие здания наверху.
Он посмотрел на город под ногами. Это была иллюзия. Мерцающие огни не были настоящим городом. Хотя, конечно, это была часть города, и часть неотъемлемая… но все же эти чудесные огни, гораздо красивее тех, что сверкали над головой, оставались лишь видимостью. Пятном на поверхности. Под ними темнела грязная вода, опасная и холодная.
На этом Савл остановился. Романтика города его не интересовала.
Савл быстро шел, стараясь не привлекать внимания прохожих. Он скользил по улицам, как невидимка, никто не замечал его. Иногда он останавливался и прислушивался, не идет ли кто за ним. Он никого не видел, но уже не был так наивен, чтобы думать, что это что-то значит.
Он подошел к Брикстону переулками, чтобы не толкаться в толпе и на свету. Сердце часто билось. Он нервничал. Он так давно не говорил с Фабианом, что боялся, что они уже не поймут друг друга. Что о нем подумает Фабиан? Может быть, сочтет его крысой?
Он дошел до улицы Фабиана. Мимо него прошла пожилая женщина, углубившаяся в свои мысли. Он остался один.
Что-то изменилось. Воздух пах по-другому. За белыми занавесками в комнате Фабиана кто-то ходил. Савл стоял неподвижно. В окне виднелись чужие силуэты. Люди бестолково толпились в комнате, обыскивая ее. Савл в ужасе представил, как они открывают ящики, листают книги, смотрят на картину Фабиана. Он знал, кто двигается так.
Савл немедленно изменился. Он ссутулился, сжался, превратился в неразличимую, неинтересную фигуру. Своеобразная уличная маскировка. Он скользнул вниз, к тротуару. Потом пригнулся, пробираясь через узенький неухоженный дворик.
Он был совершенно невидим. Он это чувствовал.
Он скользил вдоль стены и вдруг почувствовал резкие колебания воздуха. Сморщил нос. Понюхал воздух.
Савл стоял перед домом Фабиана. Он бесшумно перебрался через низкую стену и присел под окном. Обрывки разговоров слышались сквозь щели и трещины в кирпичной кладке.
– …не нравится мне эта хренова картина, хотя…
– …совсем помешался на этом…
– …почему этот… Моррис… ему сказал? Я думал, он друг…
Полицейские перебрасывались тупыми банальностями, клише и бессмысленными фразами. Они говорили, просто чтобы говорить. Савлу от этого делалось больно. Он так скучал по разговору, по общению с людьми и не мог слушать, как люди тратят слова просто так. Ему захотелось плакать.
Он потерял Фабиана. Он закрыл лицо руками.
– Он усел, малссик. Его поймал плохой палень. – Тихий голос Ананси прозвучал совсем близко.
Савл потер глаза, не открывая их. Глубоко вздохнул. И наконец посмотрел вверх.
Ананси висел прямо перед ним вниз головой, лицом к лицу. Его странные глаза смотрели на Савла в упор.
Савл спокойно посмотрел на него в ответ. Потом спокойно посмотрел наверх, изучая положение Ананси.
Он свисал с крыши на одной из своих веревок. За веревку он держался обеими руками, легко удерживая весь свой вес. Босые ноги тоже обвивала тонкая белая веревка. Пока Савл смотрел, Ананси оторвал ноги от веревки и медленно, бесшумно перевернулся. Взгляд он не отрывал от Савла, даже когда его лицо повернулось на сто восемьдесят градусов. Ноги тихо шлепнулись об асфальт.
– А ты тепель клутой стал, детка. Тязело за тобой угнаться.
– А зачем? Тебя папочка послал? – прошипел Савл.
Ананси беззвучно рассмеялся. Улыбался он лениво и хищно. Огромный паук, ни дать ни взять.
– Посли. Хотю поговолить. – Ананси поднял вверх длинный палец. А потом, быстро перебирая руками, полез вверх по веревке и скрылся из вида.
Савл тихо скользнул к углу здания, схватился за стену руками и полез наверх.
Ананси ждал, сидя на плоской крыше. Шевелил губами, как будто собираясь сказать что-то неприятное. Кивнул Савлу и жестом велел ему сесть напротив.
Вместо этого Савл переплел пальцы на затылке и отвернулся. Он смотрел на Брикстон сверху вниз.
Снизу доносился шум улицы.
– Клыс с ума без тебя сходит, – тихо сказал Ананси.
– Этот урод не должен был делать из меня приманку, – ровно ответил Савл, – насиловать мою мать. И убивать моего отца.
– Он и есть твой отес.
Савл не ответил. Он ждал.
Ананси снова заговорил:
– Лоплоп велнулся. Он зол на тебя. Он хотет тебя убить.
Савл не поверил своим ушам:
– Какого хрена? За что он на меня злится?
– Он оглох из-за тебя, сам знаесь, и с ума сосел, снова.
– Да мать вашу. Это же ради него самого. Нас обоих чуть не убили. Он хотел убить меня. А его бы разорвали на куски. Этому гребаному Флейтисту надоело с нами играть. Теперь он хочет нас убить. Всех королей. Лоплоп умер бы. Я ему жизнь спас.
– Да. А он тебе. Он смотлеть не мог, как Флейтист тебя убивает, он пытался тебя спасти, а ты ему уси полвал.
– Какая хрень, Ананси. Лоплоп пытался спасти меня, потому что вы… вы все… знаете, что Флейтист надо мной не властен. Вы все знаете, что только я могу его остановить.
Они надолго замолчали.
– Все лавно. Лоплоп сумаседсий. Не подходи к нему.
– Ладно.
Они снова замолчали.
– Чего ты хочешь, Ананси? И что ты знаешь о Фабиане?
Ананси с отвращением скривился.
– Ты совсем зеленый есе, мальсик. Все клысы на твоей столоне, но ты знаесь, что делать с клысой. Они твои глаза. Мои пауцки лассказали мне, где плохой палень и где твои длузья. А ты не сплашивал. Тебе плевать.
– Друзья?
Ананси поморщился и презрительно посмотрел на Савла:
– Он убил толстого малсика. – Савл спрятал лицо в ладони. Губы у него дрожали. – Он заблал челного малсика и маленькую девоцку дидзея.
– Наташа! – выдохнул Савл. – Что он с ней сделал? Как он узнал о них? Как он влез мне в голову?
Савл обхватил голову руками и даже ударил сам себя. Кай. Наташа. Что происходит? Он снова треснул себя по голове.
Ананси вскочил. Сильные руки схватили Савла за запястья.
– Хватит! – Ананси был в ужасе.
Савл вдруг понял, что животные не причиняют себе боль. Он все еще оставался человеком. Он затрясся и замер.