ло стыдно. У него изменились стандарты.
Савл прижался к стене и двинулся в сторону пультов, не отрывая глаз от сцены. Подходя ближе, он пригибался. Преодолев примерно половину пути, он пополз по холодной решетке, как змея. Лицом он прижимался к железу и разглядывал зал. Полз он медленно.
Даже сквозь острые запахи одеколона, пота, наркотиков и секса Савл чуял крыс. Его армия ждала приказа.
Он взглянул наверх. Ананси то появлялся среди мерцания огней, то исчезал.
За сценой открылась дверь.
Савл замер.
В царство звука и безумия вышла Наташа.
У Савла перехватило дыхание. Он до боли сжал решетку. Она была ослепительна. Но при этом казалась слишком худой и двигалась, как во сне.
Но где же Флейтист? Пришла ли она сюда по своей воле? Савл в ужасе смотрел на Наташу. Увидел у нее в ушах наушники и удивился – какой смысл слушать плеер посреди клуба? – а потом понял. Он затаил дыхание, глядя, как Наташа кивает головой в своем собственном ритме, не таком, как все остальные. Он знал, что она слушает. Знал, кто создал эту музыку.
В одной руке она держала кейс с пластинками, в другой – маленькую коробочку с проводами, какое-то электронное устройство. Савл не мог его разглядеть. Наташа похлопала диджея по плечу. Он обернулся, стукнулся с ней кулаками, завопил что-то ей в ухо. Пока он говорил, Наташа подключала свою коробочку к колонкам, время от времени кивая – то ли диджею, то ли музыке.
Диджей стащил с головы огромные наушники и нацепил их на голову Наташе. Он явно ждал, что она вынет из ушей маленькие вкладыши, но она этого не сделала, так что он пожал плечами и надел свои наушники сверху. Засмеялся и убежал в ту дверь, из которой вышла Наташа.
Наташа посмотрела на пластинки, которые принесла, вытащила одну, повертела ее в пальцах, сдула с нее пыль. Поставила ее на вертушку и склонилась над пультом, раскручивая пластинку, поглаживая ее рукой, слушая музыку сквозь то, что звучало у нее в ушах. Потом она выпрямилась и пробежалась пальцами по клавишам, вплетая их в звук двенадцатидюймовой пластинки, которая уже подходила к концу.
Невозможно было сказать, где начинается один трек и кончается другой, так идеально они были подогнаны друг к другу. Наташа задержала пластинку, потом немного промотала ее вперед, сделала легкий скретчик, как олдскульный рэппер, отпустила наконец руку и плавным движением выключила первую мелодию. Выпустила на свободу новые басы.
Она не улыбалась.
Савл знал, что должен спуститься, вырвать наушники у нее из ушей, объяснить, в какой она опасности. Но наверняка именно этого и ждал Флейтист. Наверняка Наташа была просто сыром в мышеловке.
Снова открылась дверь, и вышли еще два человека. Впереди был Фабиан. Савл ужаснулся и чуть не вскочил на ноги. Фабиан исхудал еще сильнее Наташи и казался совсем измученным. Шикарный костюм этого не скрывал. Фабиан прихрамывал. Как и Наташа, он слушал плеер. Именно эта мелодия, которой больше никто не слышал, толкала его вперед.
За ним шел Флейтист.
Выйдя на сцену, он остановился, глубоко вздохнул и широко улыбнулся. Раскинул руки, как будто хотел обнять всех танцующих.
Фабиан стоял совсем рядом с ним.
Савл посмотрел на Ананси. Тот качался на своей веревке, как будто скованный внезапной судорогой.
Взять его?
«Нужно ли броситься на него прямо сейчас?» – лихорадочно думал Савл.
Что нужно сделать?
Ананси и Савла как будто парализовало. А Флейтист их даже не видел.
Наташа обернулась и посмотрела на двоих парней. Протянула руку, и Флейтист тут же вынул что-то из кармана и бросил ей. На несколько мгновений этот предмет попал в луч белого света и как будто замер, давая возможность Савлу разглядеть, что это было. Маленькая блестящая коробочка, похожая на кассету, только поменьше и квадратная.
DAT.
DAT-кассета. Наташа часто писала на них свои треки. Он заорал и вскочил, когда Наташа поймала кассету.
В гулком зале было так шумно, что его жалкого крика никто не услышал. Он и сам-то себя не услышал среди какофонии басов. Танцоры продолжали двигаться, ничего не замечая, Наташа повернулась к пульту, Фабиан топтался на месте, пошатываясь… но вот Флейтист резко повернулся на слабый звук, посмотрел наверх, сквозь кошачью колыбель лучей света, сквозь толпу на нижней галерее, взглянул в темноту под крышей и уперся взглядом в Савла.
Он беспечно взмахнул рукой и заулыбался. Он победил.
Савл двигался вдоль галереи, пока Флейтист смеялся, стоя на сцене. Танцоры ничего не замечали. Ритм, казалось, замедлился, все замедлилось, Савл видел, как медленно поднимается и опускается под ним масса тел.
Он пробежал по галерее в тот угол, где висел парализованный Ананси.
Наташа медленно подошла к DAT-плееру, который раньше подключила к колонке, протянула к нему руку с кассетой. Савл полз к Ананси, который бессмысленно раскачивался из стороны в сторону, как маятник.
Савл кричал не переставая, на бегу. Ананси взглянул на него. Когда Наташа вставила кассету в плеер и сдвинула наушники на плечи, Савл схватился за ограждение левой рукой и вскочил, двигаясь так медленно, что он мог разглядеть каждое лицо под собой. Он встал двумя ногами на перила, наклонился и прыгнул вперед, пролетая над танцующими, как супергерой.
Ананси вытаращил глаза, глядя, как Савл несется к нему, размахивая руками, вытянув ноги перед собой, как прыгун в длину. Савл растопырил руки и ноги и врезался в Ананси на высоте сорока футов над сценой.
Он изо всех сил вцепился в Ананси. Он чувствовал, что несется по воздуху, слышал, что Ананси что-то орет. Веревка, удерживающая вес двух тел, опасно натянулась. Савл вопил прямо в ухо Ананси:
– Вниз! Давай вниз!
Савл почувствовал, что падает, и желудок у него сжался. Но Ананси перебирал веревки, а падение замедлилось. Теперь человек-паук вместе с грузом спускался медленно и плавно, как промышленный альпинист.
Снижаясь, они вертелись на веревке, и комната вращалась вокруг них. Перед глазами Савла мелькали танцоры, озадаченно смотревшие на падавших с потолка людей. Кто-то пугался, кто-то задумывался, но большинство только смеялось новому развлечению.
– Бегите! Бегите отсюда! – кричал Савл, но джангл был беспощаден. Никто, кроме Ананси, его не слышал.
Савл посмотрел вниз, обнаружил, что до сцены осталось восемь футов, разжал руки и рухнул вниз, как бомба.
Он падал прямо на свою жертву. Даже сквозь грохот музыки было слышно, как вздохнул в едином порыве зал. Савл вытянул ноги и сжал зубы, но Флейтист следил за ним и увернулся, шатнувшись в сторону, подальше от ботинок Савла.
Савл с грохотом приземлился на деревянную сцену.
Он пошатнулся, но устоял на ногах. Пульты были так хорошо закреплены, что даже не вздрогнули от толчка. Савл с ужасом увидел, что рука Наташи застыла на регуляторе громкости плеера. Девушка хмурилась и ждала удачного момента, чтобы смиксовать свою запись с играющей пластинкой.
Савл прыгнул к ней, чтобы отбросить ее от пультов, он был готов даже ударить ее, если понадобится, его переполняли ярость и страх. Но когда он приблизился, кто-то ударил его сзади, и Савл отлетел в сторону и растянулся на полу.
Наташа даже не обернулась.
Савл перекатился по полу, попытался подняться.
На него бросился Фабиан.
Друг смотрел куда-то в пространство, мимо Савла, так же, как Лоплоп той ночью в квартире. Он двигался к Савлу, не останавливаясь, вытянув перед собой руки, как зомби из фильма.
За спиной Фабиана Савл увидел Ананси. Как только он опустился на сцену, Флейтист немедленно врезал ему в зубы, и Ананси рухнул на пол. Но все внимание Савла было приковано к еле заметному движению рук: Наташа увеличивала громкость.
Савл попытался сбить Фабиана с ног и пробежать мимо, но Фабиан неожиданно крепко схватил его. Оба упали. Савл вытянул руку, но не дотянулся до Наташиной ноги всего на дюйм.
Она довольно кивнула и включила плеер.
Все застыло.
Наступил решающий момент. Никто не двигался. Ни танцоры, ни охрана, которая выскочила на сцену разнимать драку, ни Савл, замерший в отчаянии.
Из колонок понеслись высокие тонкие звуки. Грохнули тарелки. Баса не было. Заплакали клавиши.
Но все слышали только флейту.
Флейта вступила внезапно, захватила сознание слушающих, лишила их мыслей. Савл видел, как Наташа сняла наушники и выключила плеер. Они были больше не нужны. Заиграла та самая песня, которую она слушала все время. Фабиан встал за спиной Савла и тоже стянул наушники.
Всего одна трель флейты подчинила танцующих себе. Теперь она стихла, оставив за собой эхо и треск помех, призраки мертвых станций, наложенные на ритм и бездушное дребезжание клавиш. Баса все еще не было.
Савл не мог встать. Он видел, как танцующие трясут головами, пытаясь освободиться от чар флейты, но тут она снова взвыла – как раз вовремя. Толпа резко выпрямилась, глядя на сцену восхищенными глазами.
И еще раз. И еще.
Флейтист смотрел на Савла. Лицо у него было дружелюбное, но в глазах светилось дикое животное наслаждение.
– Ты проиграл, – одними губами произнес он.
Савл злобно посмотрел на него и торжественно поднял руку. Ананси, который дрожал и пытался встать, повторил его жест.
Они одновременно опустили руки.
– Вперед! – крикнул Савл.
Из всех дыр и труб повалили крысы. Войска Савла заняли зал, понеслись к сцене, лавируя между ногами оцепеневших танцоров. Стены задрожали, извергая пауков из всех щелей. Они лавиной потекли к Флейтисту.
И в это мгновение басовая тема «Города ветров» ворвалась в зал, простая и одинокая. И над ней воспарила флейта, скользившая над взлетами и провалами мелодии.
Танцоры зашевелились в едином порыве.
Они снова затанцевали, невероятно слаженно, одновременно поднимая правую ногу, опуская, поднимая левую в странном меланхоличном хардстепе, размахивая руками, не сгибая ног, двигаясь четко в такт музыке, подчиняясь флейте. И каждый шаг был нацелен на крысу.