– Что за…
Пол дернулся и заходил ходуном. Савл не удержался на ногах.
Стена над головой Флейтиста вдруг треснула. Трещина была тонкая и невероятно ровная, как будто ее прорезали огромной бритвой. Сцена тряслась так, что все попадали на пол. «Город ветров» не замолк только потому, что DAT-плеер не боялся тряски и ударов.
Трещина росла и ширилась, кирпичи за спиной Флейтиста расходились в стороны. За стеной была чернота.
Флейтист смотрел на Савла и улыбался.
Чернота разверзлась и всосала в себя воздух из зала. Как будто лопнул иллюминатор в самолете. Бумажки, пыль, клочки одежды и трупы пауков закружились вихрем и исчезли в темноте.
Савл вспомнил, что Флейтист когда-то открыл скалу, а значит, может открыть и стену. Он стремился домой.
Флейтист не двинулся с места, когда стена разошлась у него за спиной. Он смотрел на вихрь мусора, бушующий в зале. Савл широко расставил ноги и поднялся на колени, уверенный, что Флейтист никуда не денется из этого мира.
А потом, когда он уже твердо встал на ноги и замахнулся флейтой, готовый ударить еще раз, он вдруг услышал тонкий отчаянный плач из открывшейся дыры.
Детский голос.
Савл замер от ужаса. Флейтист не двигался. Он не отводил от Савла глаз. Он все еще улыбался. Стена уже разошлась на фут, и Флейтист начал медленно протискиваться в нее, глядя Савлу в глаза. Плач вдруг оборвался.
И из темноты раздался жуткий хор. Сотни тонких голосков кричали от ужаса, сотни обезумевших детей рыдали.
Пропавшие дети Гаммельна увидели свет.
Ужас парализовал Савла.
Он раскрыл рот, но не сумел крикнуть. Он дотянулся до щели в стене, но он ничего не мог сделать.
Флейтист понял, что Савл сдался, и подмигнул.
– Потом, – сказал он одними губами и взялся за края щели. Дернул в стороны.
И тут кто-то зарычал, оттолкнул Савла и вырвал флейту из его рук.
Крысиный король схватил флейту обеими руками и немыслимым прыжком рванулся от Савла к Флейтисту. Злобное рычание прорывалось сквозь стиснутые зубы. Плащ бился под порывами ветра. Флейтист глупо посмотрел на него.
Крысиный король заревел, потом завыл, отвел руки назад, держа флейту, как копье.
И изо всех звериных сил он вонзил ее в тело Флейтиста.
Тот удивленно вскрикнул, но на фоне музыки и детского плача крик вышел жалким и нелепым.
Флейта проткнула его, как воздушный шар, вошла глубоко в живот. Лицо побелело под кровью, и он схватил Крысиного короля за руки, цепляясь за него изо всех сил, держась за руки, которые ударили его флейтой, глядя Крысиному королю прямо в глаза.
На мгновение все замерло, балансируя на краю.
Флейтист рухнул вниз, в темноту.
Крысиный король упал вместе с ним.
Савл увидел только сутулую спину Крысиного короля, которая дернулась вниз и вдруг замерла. Щель в стене смыкалась, детские голоса слышались все дальше и дальше.
Крысиный король напрягся, поднял руки над головой, раздвинул стену еще на мгновение, рванулся наверх и вылез наружу, рухнув Савлу под ноги.
Края щели сомкнулись с тихим щелчком.
Флейтист исчез. Детские крики затихли.
Остался только драм-энд-бейс.
Глава 27
Савл полежал неподвижно, прислушиваясь к дыханию Крысиного короля.
Потом откатился в сторону и пополз по сцене, оглядывая зал.
Зеркальные шары под потолком все еще кружились и бессмысленно пульсировали. Руины танцпола казались ненастоящими. Повсюду виднелись лужи крови, пота, мертвые крысы, раздавленные пауки, ошеломленные танцоры. Стены пятнали тысячи разных пятен. Скользкий пол был отвратителен. Люди бродили туда-сюда, как зомби, не открывая глаз, переминались с ноги на ногу в такт последним отзвукам «Города ветров». Иногда они падали на пол.
Савл дополз до вертушки и вырвал провод из плеера. Колонки захлебнулись. В ту же секунду люди во всем зале попадали, теряя сознание. Танцпол стал похож на поле брани.
Крысы и пауки еще какое-то время танцевали, потом замирали и, наконец, бросались прочь, растворяясь в лондонской ночи. Савл оглядел зал, ища своих друзей.
Под тяжелым телом огромного мужика лежала Наташа и стонала. Савл ее вытащил.
– Таш, Таш, – шептал он, вытирая кровь с лица.
Она была вся исцарапана и искусана, кожа покраснела от яда миллионов паучков, везде темнели синяки и укусы, но Наташа дышала. Савл крепко обнял Наташу и зажмурился.
Он так давно не обнимал друзей.
Потом он осторожно опустил ее на пол и стал искать Фабиана.
Фабиан торчал из дыры, которую Крысиный король пробил в сцене.
Увидев его, Савл чуть не заплакал. Фабиан был изувечен. Лицо превратилось в сплошную кровавую рану, кожу разъел яд.
– Живой.
Савл узнал скрипучий голос Крысиного короля.
Король стоял над ним, не опираясь на правую ногу, и смотрел, как Савл рыдает над Фабианом.
Савл снова посмотрел на друга.
– Знаю. У него сердце бьется. Он дышит.
Говорить было тяжело. Горло сжималось от эмоций. Савл посмотрел на Крысиного короля и ткнул пальцем в стену.
– Дети… – выдавил он.
Крысиный король резко кивнул:
– Мелкие сволочи. Это их папаши с мамашами выкурили нас из города.
Савл дернулся. Он не мог говорить, не мог смотреть на Крысиного короля. Его трясло от гнева и омерзения. Он сжал кулаки. Жалобный плач до сих пор эхом отдавался в ушах.
– Фабиан, – прошептал он, – ты меня слышишь?
Фабиан пошевелился, но не ответил.
«Так даже лучше, – вдруг подумал Савл, – я не могу сейчас с ним говорить. Как я это объясню? Нужно вытащить его отсюда. Нельзя, чтобы он это видел».
Одиночество казалось невыносимым. Савл не мог больше жить без своего друга, но знал, что придется подождать.
«Скоро», – подумал он и собрался с духом.
Он встал и похромал к Крысиному королю. Они обменялись настороженными взглядами, а потом схватили друг друга за предплечья. На объятия этот жест совсем не походил, но все же это было мирное прикосновение. Так измотанные боксеры наваливаются друг на друга: они все еще враги, но каждый благодарен другому за короткую передышку.
Савл глубоко вздохнул и отступил.
– Ты его убил?
Крысиный король промолчал и отвернулся.
– Убил?
– Не знаю… – В тишине зала слова звучали долго. – Наверное… флейта вошла глубоко, горло ты ему раздавил… не знаю.
Савл провел руками по волосам, оглядел свое массивное тело, измазанное кровью. Его шатало от слабости. «Какая разница, – вдруг подумал он, – уже все. Он до меня не доберется. Он умер, или умирает, или ранен, и если он вернется когда-нибудь, я-то останусь прежним, разве что стану сильнее. Он не опасен».
– Он тебе не опасен. – Крысиный король облизал губы.
Тело Ананси исчезло. Крысиный король, казалось, не удивился. Он внимательно смотрел на ковер раздавленных пауков на сцене и танцполе.
– Его не найти больше, – пробормотал он.
Савл покосился на него и продолжил осматривать зал. Его трясло. Везде воняло крысиной кровью, а под ногами скользили трупы воинов Ананси. Танцоры начинали шевелиться. Кровь на стенах походила на абстрактный рисунок.
– Я должен выбраться отсюда, – прошептал Савл.
Не говоря ни слова, Крысиный король и Савл полезли на чердак. Крысиный король шел первым. Савл отвязал тюремную рубашку и натянул ее снова, а потом прыгнул, схватился за края люка и подтянулся.
Потом он все-таки оглянулся и посмотрел на огромный тихий зал.
Красные, синие и зеленые огни все еще вспыхивали на стенах без всякого ритма – музыки больше не было. На полу валялись тела. Некоторые из них подергивались. Савл посмотрел на сцену, где лежали Фабиан и Наташа. Казалось, что они просто мирно спят. Наташа подняла руку и уронила ее на грудь Фабиану.
У Савла перехватило дыхание. Больше он смотреть не смог.
Вслед за Крысиным королем он выбрался из люка, заморгал, вдохнул холодный свежий воздух. Казалось, что он вошел на склад много дней назад, но все еще было темно, а улицы оставались пустынными.
Близился рассвет – той же самой ночи. Лондон спал, жирный, опасный, глупый и не знающий, что случилось в Элефант-энд-Касле. Безразличие города освежило Савла. Он понял, что жизнь продолжается, и эта мысль его успокоила.
Им с Крысиным королем хотелось уйти подальше отсюда. Они двигались как можно быстрее, хромали по крышам, подволакивая больные ноги и скуля от боли, но все равно радовались. Когда между ними и складом оказалось несколько домов, Савл встал.
Он хотел вызвать помощь для тех, кто остался в клубе. Бог знает, сколько там лежит людей с переломанными ногами и пробитыми легкими. Не говоря уж о том, что они могли подхватить от его армии. Его мутило при мысли, что кто-то умрет. Только не теперь. Пережить эту дикую ночь, одержимость, немыслимый танец и умереть от крысиного укуса в собственной постели? Эта мысль была невыносима.
Он стоял на некотором расстоянии от Крысиного короля, на плоской крыше букмекерской конторы. Вокруг громоздились маленькие невыразительные домики. Савл наслаждался обыденностью этого вида, серым шифером крыш, облезлыми рекламными щитами, мутными граффити. Где-то неподалеку проехал поезд.
Крысиный король подошел к нему.
– Уходишь, значит? – спросил он.
Савл вдруг расхохотался. Это было очень мягко сказано.
– Ага, – он кивнул.
Крысиный король тоже кивнул с отсутствующим видом.
– Это я его убил, – вдруг сказал он, – я его уничтожил. Не ты, ты стоял как столб. Это ты его упустил, а не я. Я накинулся на него и порвал ублюдка в клочья.
Савл ничего не ответил. Крысиный король посмотрел на него, и задор у него пропал.
– И ни одна крыса этого не увидела, – медленно сказал он, – ни один из моих парней или девок. Они ни хрена не видели! Танцевали и дохли!
Они надолго замолчали.
Крысиный король ткнул Савла в грудь.
– Все подумают, что это ты.
Савл кивнул.
Крысиный король задрожал. Он пытался взять себя в руки, но не мог сдержать гнева и тревоги. Трясущимися руками он схватил Савла.