В Тюхиной памяти вдруг всплыл почти забытый разговор в доме мастера Мартина. Тогда Нико с Тюхой увидели в зеркале события страшных лет, и Том очень встревожился. Его постарались успокоить и уверяли, что страшные события: мор, голод и война – остались в прошлом. Но Том, кажется, не поверил – и нашёл сборище ужасных крыс. А если крысы собираются снова устроить здесь разруху и голод? Вдруг люди становятся злыми, потому что это крысы их исподтишка натравливают друг на друга? И никто, кроме Тома, не пытается им помешать…
Неплохо было бы узнать, какую роль играет в этом графиня Марч и правда ли она главная крыса. Извне никто её не видит, но ведь Тюха находится в одном с ней доме. Тюха взяла зрительное стекло и попросила его показать, чем занята крысиная графиня.
В стёклышке появилась большая комната. Окна в ней были занавешены тяжёлыми плотными шторами, зато горело несколько настольных ламп и бра. В их свете Тюхе удалось разглядеть полки с куклами, диван на гнутых ножках с золотистой бархатной обивкой, большое зеркало и перед ним туалетный столик, уставленный какими-то вещицами.
Посреди комнаты стоял монументальный круглый стол. На нём горела свеча в бронзовом подсвечнике. А за столом сидели друг против друга две пожилые дамы. Одна – графиня Марч (она же – Маргарита Львовна), другая – гадалка в цветной шали и с картами в руках.
Гадалка то раскладывала, то рассматривала карты. Графиня Марч слушала её с озабоченным выражением лица. Порою даже всплёскивала руками.
Графиня вызвала гадалку, потому что чувствовала смутную тревогу. Казалось бы, всё получилось наилучшим образом и триумф близок. Но недавно графиня-крыса вдруг почувствовала: что-то идёт неправильно. А что – понять не удавалось. Гадалка подтвердила: враги не дремлют и готовят удар по планам клиентки.
– Но кто эти враги? – допытывалась графиня.
– Не знаю, дорогая, врать не стану. – Гадалка озабоченно поджала губы и ещё раз заглянула в карты. – Выходит очень юная особа, возможно, ещё девочка. В руке у неё молния. А кто она – это уж вам виднее…
Выпроводив гадалку, графиня-крыса позвонила тёте Наде Комковой и попросила поскорей прийти и сделать ей укол. У Машиной мамы она попыталась выспросить, используя намёки и иносказания, не знает ли та девочки с молнией в руке.
– Знаю одну, – ответила со смехом тётя Надя. – Она считается грозой всей средней школы. С нею даже мальчишки связываться не рискуют.
– Гроза? – переспросила Маргарита Львовна. – И кто же это?
– Туманова Ирина из шестого «А», – весело сообщила Машина мама. – Я столько о ней слышала…
– Туманова Ирина? Я запомню, – сказала Маргарита Львовна. – Гроза – это, возможно, как раз то, что мне нужно.
Тюха не слышала этих разговоров, зато увидела главное. Осматривая комнату, она заметила на столике под зеркалом бархатную подушечку, из которой торчала булавка. Точь-в-точь такая же, как та, которая удерживала Тома.
Глава 21Военный совет
Дождь лил весь день до ночи – на улицу носа не высунешь. И Тюха решила в кои-то веки использовать для своих целей лоджию. Вечером, когда мама укладывала Данилку, а папа с головой зарылся в какие-то научные бумаги, она зашла в лоджию, неся в кармане зрительное стекло, а под мышкой старый альбомчик. Из приоткрытой створки тянуло влажным холодом. Ранние сумерки растворили фигуру Тюхи прежде, чем она шепнула: «Я на полминуты…» Ей помогал смешной старый рисунок, на котором Тюха когда-то изобразила мальчика в зелёном. Осталось лишь шагнуть туда, где Рик собрал всех, кого смог.
Тюха была почти уверена, что совещание пройдёт в доме мастера Мартина. Но оказалась в деревенской горнице. Вдоль стен располагались лавки, на самих стенах висели коврики с яркими цветами. Окна в горнице были открыты, и в них заглядывали зелёные подсолнухи. На столе горела масляная лампа. Вокруг него сидели вещая старуха синьора Стрега и донна Кардо Баррикверо, принц Чарльз и мастер Мартин, Рик и Робин Дарквуд в человеческом обличье. Все они разом замолчали и уставились на Тюху, едва она вошла.
– Ты очень вовремя, – приветствовал её Рик. – Мы ещё не успели ничего обсудить.
– Как же я рад снова тебя увидеть! – сказал с улыбкой мастер Мартин. – Мы очень огорчились, когда ты так надолго пропала.
– Присаживайся, гостья дорогая! – вступила в разговор синьора Стрега. – Главная табуретка тебя ждёт.
Тюха увидела в торце стола основательную табуретку, а на ней подушку, тоже расшитую цветами.
– Спасибо, – вежливо сказала Тюха, устраиваясь на ней.
– Я тоже рад приветствовать вас, леди Тюхэ, – сказал принц Чарльз. – Ну что ж, не будем терять времени. Военный совет в сборе, его можно открыть.
– Я думаю, вначале нужно выслушать мою подругу, – сказала донна Кардо Баррикверо, выкладывая на стол ластик с булавкой. – Она многое может прояснить в этой истории.
Синьора Стрега смущённо кашлянула и начала рассказ издалека:
– В былые времена, по молодости лет, была я страсть какая озорная. То есть любила пошутить. Не со зла, а для развлечения. Хоть людям мои шутки порой не нравились. Юмор они не понимали, я считаю. Вот, например, вы все небось слыхали историю про три апельсина. То бишь про феечку апельсинов, в которую влюбился принц.
Все, даже Тюха, в ответ дружно кивнули. Кто же не знает сказку про любовь к трём апельсинам?
– Ну вот, – продолжала синьора Стрега, – я тогда решила подшутить над ними – над феечкой и принцем. Взяла булавочку, заговорила её как следует да и воткнула в шею феечке, покуда та своего принца, сидя на дереве, ждала. Она и превратилась в горлинку. А я… ну ладно, речь не про то, а про булавки. С ними такое дело.
Синьора Стрега обвела слушателей суровым взглядом и стала говорить так, будто делала доклад научному сообществу:
– Та первая булавка, пробная – то есть экспериментальная, – была уничтожена в ходе эксперимента.
– Принц вытащил её из шеи горлинки и передал своим алхимикам, – пояснила донна Кардо Баррикверо ошарашенной публике. – А что они с ней сделали, история умалчивает.
– Да, умалчивает, – согласилась синьора Стрега. – Но я заговорила три других. Для продолжения экспериментов. И они показали следующее. Если участник опыта согласен во что-то превратиться, его достаточно просто уколоть булавкой. А если проявляет несознательность и хочет уклониться – тогда надо воткнуть в него булавку и так оставить. Не то сразу вернётся в прежний вид, стоит булавку вытащить.
– А тем, кого просто укололи, можно вернуть первоначальный вид? – спросил принц Чарльз.
– Можно, но когда как. Тут по-разному, – ответила синьора Стрега. – Давайте я пока про другое расскажу. Живу я тут, как видите, уединённо. Не с кем ни словом перемолвиться, ни в картишки перекинуться. Вот как-то завелась тут у меня большая крыса. Можно сказать, ручная, да такая умная – умней иной собаки. Вот я ей как-то раз и предложила: дескать, давай сделаем из тебя человека. Так она даже головой кивнула: давай, мол!
Мастер Мартин усмехнулся.
– Не верите? – обиделась синьора Стрега.
– Нет, что вы! – тут же отозвался мастер Мартин. – Просто представил себе… в лицах.
– И я верю, – сказала Тюха. – В одной книге написано про таких крыс. Только они и сами могут превращаться в людей, без помощи булавок.
– Умница! – воскликнула синьора Стрега. – В книгах-то зря не напишут. Я уж потом сообразила, что моя булавка ей нужна была для отвода глаз. Да, вы же про что спрашивали? Если с подопытным договориться по-хорошему: побудь, мол, кучером, а как домой вернёмся – ты свободен, – так можно больше ничего не делать. Сам расколдуется. Иногда только нужно снова уколоть, чтоб легче было превращаться. Но если кто твёрдо решил сменить своё обличье, то уже всё. Таких коли, не коли – всё равно не поможет.
– И давно у вас завелась эта умная крыса? – спросил принц Чарльз, который думал о графине Марч, а не о превращениях других «подопытных».
– Да с год назад, – стала припоминать баба-яга. – Нет, раньше. Не меньше двух годков прошло. Зимою дело было.
Принц Чарльз кивнул, а Рик и Тюха переглянулись.
– Все сходится, – сказал Рик. – Стоило вам посадить её в тюрьму, как она обернулась крысой и начала обделывать свои делишки в других мирах.
– Да ловко так обделывать, – кивнула, соглашаясь, синьора Стрега. – Сначала-то я на неё нарадоваться не могла. Такая компаньонка расторопная да обходительная. Лишь иногда обратно крысой перекинется, уйдёт куда-нибудь в подполье отдохнуть. Потом опять придёт и смотрит на меня: коли, мол. Я уж эти булавки так и держала под рукой. А потом как-то раз пропала моя крыса. День нет, два нет. Я забеспокоилась: не съел ли её кто? И вдруг гляжу: булавок тоже нет на месте! Пропали. И крысы след простыл…
– А это ваша булавка? – Принц Чарльз кивнул на ластик, из которого торчала серая головка.
– Моя, точно моя, – закивала синьора Стрега. – А две другие где?
– Я видела ещё одну – через стекло, – сказала Тюха. – Она лежит в комнате у графини на столике под зеркалом. То есть там лежит бархатная подушечка, а в ней булавка.
– Судьба третьей булавки неизвестна, – подвёл итог принц Чарльз. – Но мы вам очень благодарны. Ваш рассказ многое прояснил.
– И мне даже понятно, как вернуть вторую булавку, – сказала донна Кардо Баррикверо. – Но я совсем не понимаю, что происходит в городе, куда сбежала крыса. И чем занят мой младший внук.
– Боюсь, что Том ввязался в очень опасную историю, – ответил мастер Мартин. – Причём действовал в одиночку и пропал из поля зрения всех, кто хоть как-то мог ему помочь.
– Если бы смог к нему пробиться! – негромко добавил Рик.
– Теперь я думаю, нам следует выслушать леди Тюхэ, – сказал принц Чарльз. – О Томе лишь она имеет свежие сведения.
– У меня разные сведения, – сказала Тюха. – Я вам всё расскажу.
– А мы попробуем понять, что с ними делать, – кивнул принц Чарльз и улыбнулся, словно подбадривая: смелее, говори всё, что считаешь нужным.