Глава 26Девочка с молнией в руке
Сердце у Тюхи замерло и сжалось от тревоги. Она ещё не успела ничего понять, только почувствовала: Том в опасности. Его срочно нужно увести от жуткого депо, иначе он погибнет. Тюха взглянула на осколочную тропу и прошептала:
– Мне нужно попасть к Тому.
И вдруг тропа мигнула огоньками и повернула совсем в другую сторону. Тюха не сомневалась: осколки послушно предложили путь, который в зазеркалье во много раз короче, чем на самом деле. Да у неё и не было ни выбора, ни времени на раздумья. Большими невесомыми прыжками Тюха помчалась по тропе и со всего разбегу влетела на заброшенные пути, к кусту чертополоха. Нет, к Тому.
В сером полумраке Тюха ясно увидела человеческую фигуру, вытянувшуюся на земле. Том лежал с закрытыми глазами, неподвижный и какой-то высохший. Тюха бросилась на колени, схватила его за руку и с облегчением вздохнула. Рука была очень горячая. Том открыл глаза и сказал хриплым шёпотом:
– Наверно, это бред.
– Нет, это я, – сказала Тюха. – Тебе надо немедленно уйти. Сюда идёт крыса-графиня, она что-то затевает…
– Я опоздал, – прошептал Том.
– Какая разница? – вдруг рассердилась Тюха. – Люди сами должны решать свои проблемы и расправляться с крысами. Пойдём. Я тебе помогу.
– Я опоздал… уйти, – ответил Том. – Меня, кажется, заморили жаждой.
– Но ведь вчера был дождь!
– Здесь не было дождя. Они его нарочно… не пустили. Если бы не твоя вода, я бы засох ещё вчера.
– Значит, сейчас мы уйдём прямо в Сад. Я тебя дотащу…
Но тут раздался громкий шум. В заброшенном депо вдруг вспыхнул яркий свет. Оттуда повалила толпа крыс в человеческом обличье. Они кричали и визжали от восторга – как болельщики на стадионе. Навстречу им из темноты валила другая толпа с графиней-крысой во главе. Стало понятно: крысы приветствовали именно её. Графиня встала между двух крысиных толп и громко объявила:
– Настал наш час! Я уничтожу жалкий сорняк, чтоб он нам больше не мешал. И этот город станет нашим!
Толпы в ответ опять подняли крик и визг. Тюха вскочила на ноги и сжала кулаки. В одном из них она почувствовала зажатое зрительное стекло, которое забыла положить в карман. Графиня-крыса с картинным жестом повернулась в сторону «жалкого сорняка» и вдруг увидела, что на неё в упор глядит девочка. Она мелькала во дворе – невзрачная и неприметная. Только теперь на голове её была корона королев Чертополоха, а в руке – огонь.
– Девочка с молнией! – выкрикнула графиня. – Порвите их, чтоб не осталось и клочков!
От этих слов Тюха почувствовала не страх, а гнев. Холодный и сверкающий, как свет молнии. Огонёк в её руке сам собой ярко вспыхнул. Это была всего лишь капля небесного огня, но Тюха знала, что с ней делать. Она собрала свет в увеличительное стекло и ослепительным лучом – как мечом – полоснула тёмную массу крыс, мчавшихся прямо на неё. Всё пространство между Тюхой и депо заполыхало, а потом покрылось пеплом. Одна графиня ещё стояла посреди этого пепелища. И Тюха со всего размаху, как старшеклассники учебную гранату, швырнула в неё шар белого огня. В этот миг Тюхе показалось, что шар вобрал в себя не только силу молнии и её собственный гнев. К ним словно бы добавилась вспышка ярости и отчаянья… На миг Тюха ослепла. Потом стало темно и очень тихо.
Медленно, словно нехотя стал возвращаться серый сумрак. Тюха обернулась к Тому, но его не было. Там, где он только что лежал, остался лишь сухой кустик чертополоха. Тюха вновь встала на колени и тронула его колючки. Куст легко отделился от земли, словно отсох от корня.
– А я даже не поглядела на тебя, когда плеснула горсть воды, – проговорила она тихо. – А могла вылить хоть ведро… И ночью радовалась, что лил дождь. А ты тут умирал от жажды. Как же ты… почему не позвал на помощь? Зачем выплеснул весь остаток сил? Боялся, что я не смогу справиться с графиней? А вдруг тебя ещё можно было спасти?
Куст сухой колючки не отвечал, но в тишине вдруг раздался лёгкий шум, поднялся ветер, на землю неведомо откуда опустился Робин и тут же встал в обличье человека. Тюха тоже поднялась на ноги.
– Как ты сюда попал? Зачем? – спросила она.
– Да просто прилетел, – ответил Робин. – Мне донна Кардо Баррикверо так и сказала: лети к Тому. Наверняка Тюха пошла к нему на выручку. Что тут у вас горело? Я зарево ещё издалека заметил. На него и летел.
– Крысы, – ответила Тюха и сама удивилась, как спокойно прозвучал её голос. – Я их сожгла остатком молнии, который у меня случайно сохранился.
– Остатком молнии? – Робин ещё раз поглядел на пепел и только головою покачал. – А с Томом что?
– Он высох, – сказала Тюха тем же ровным, твёрдым голосом. – Они здесь заморили его жаждой и вытянули из него все силы. А я не знала… не почувствовала…
– Понятно, – ответил Робин, причём так же невозмутимо, как и Тюха. – Ну ладно. Ты иди домой. Твоя дорожка тебя ждёт, я видел. А я возьму его и отнесу.
– Куда?
– В другое царство. Туда, к живой воде…
И Робин, не вдаваясь в объяснения, вновь стал большой вороной. Взял в клюв сухой чертополох и улетел во тьму. Тюха осталась на заброшенных путях одна. Она медленно побрела прочь от депо. Стена, отделявшая это место от остального мира, пропала, вокруг стемнело, но впереди вспыхнули огоньки осколков. Тюха не думала, куда ведёт призрачный путь: к изнанке зеркала, домой или вообще в неведомый мир. Ей было всё равно. Но странная дорожка, будто послушавшись приказа Робина, вернула Тюху в её комнату и лишь затем погасла.
Тюха в недоумении огляделась. В комнате было темно, за окном горели желтоватым светом обычные фонари. Створка окна была открыта – для Робина. Окно Тюха прикрыла: её вдруг начал бить озноб. Разделась и забралась с головой под одеяло. Откуда-то издалека к ней постепенно стали приходить мысли.
Насчёт «другого царства» и «живой воды» у Тюхи не было сомнений. Вороны, может, и умеют летать в то царство и обратно. Другие из него не возвращаются. Может быть, где-то там и вырастет новый чертополох. А Тома больше нет. И нет капельки молнии, вслед за которой Тюха могла пройти в Касилию или в другие чудесные края. Хотя зачем теперь туда ходить? Ведь Тома там уже не встретишь… Отслужили своё путеводные осколки и никого больше не заведут в ловушку. Завтра мир станет другим. И в нём придётся жить. А теперь остаётся только перестать думать и заснуть. Думай, не думай – ничего теперь не исправишь. Тюха вздохнула и действительно уснула.
Глава 27Утро после битвы
Открыв утром глаза, Тюха почувствовала: именно так просыпаются взрослые. Было совсем светло. До звонка будильника оставалось примерно пять минут. Вполне достаточно, чтоб вспомнить всё и снова осознать: больше ничего не будет, кроме самой обычной жизни. В соседней комнате вдруг что-то выкрикнул Данилка. Ему ответил успокаивающий мамин голос. Пора вставать и собираться в школу.
Собственное спокойствие казалось Тюхе странным, но она вспомнила, как ей лечили зуб. После укола-заморозки она совсем не чувствовала боли, только странное онемение. Боль появилась позже. Наверно, и теперь всё будет так же, только неизвестно, сколько продержится «заморозка».
Сравнение, которое пришло в голову Тюхе, настолько точно соответствовало её состоянию, что мама, отправив Тюху в школу, сказала папе, медленно садясь на табуретку:
– Вот ты мне можешь объяснить? Вчера всё было хорошо. Ребёнок как ребёнок. Они там даже где-то заигрались. А что сегодня? Какая-то замороженная мумия.
Папа вздохнул. Объяснить эту перемену по-настоящему он, разумеется, не мог ни маме, ни себе. Что-то случилось – несомненно. Что – неизвестно. «У нас загадочная дочь», – подумал папа, но вслух попробовал немного успокоить маму:
– Могу сказать, как это называется в специальной литературе.
– Как?
– Переходный возраст. Ты сама видишь, что она растёт. А организму это, между прочим, даётся нелегко. Отсюда результат…
Мама кивнула. Научные слова ей показались убедительными и в самом деле немного её успокоили. А папа бодро продолжал:
– Потерпим ещё пару годков, получим что? Раннюю юность.
– Какой кошмар! – сказала мама.
– Да ладно! – улыбнулся папа. – Юность – это прекрасно. И мы с тобой пока ещё совсем нестарые.
Тюха не торопясь шла в школу и спокойно глядела по сторонам. Она увидела возле подъезда, где обитала бывшая графиня и главная крыса, небольшой фургон. В него грузили коробки. «Кто-то переезжает», – подумала Тюха без интереса.
В классе все были взбудоражены и бурно обсуждали вчерашнее приключение Ирки Тумановой. Она рассказывала, будто к ней пристали взрослые парни. И стали задираться, так что пришлось уносить ноги. Кое-кто высказал предположение, что Ирка сама пристала к взрослым парням, за что и получила. Ирка с возмущением опровергала эту версию, но выглядела не такой самоуверенной и наглой, как обычно. Похоже, что она была по-настоящему напугана. Тюха могла бы её успокоить: сказать, что этой шпаны больше нет и никакие крысы за ней теперь не погонятся. Но решила, что ничего говорить не стоит. Во-первых, Ирка не поверит (а кто поверит? да никто!). А во-вторых, испуг ей явно шёл на пользу. Пускай немного поживёт с опаской.
Идя домой, Тюха подумала – как будто даже с удивлением, – что у неё ещё остались друзья. Женя и Маша, тётя Надя, Стёпка, Ариша, Валя и ребята из старого двора, Тося, дядя Лёша, Наталья Николаевна с дядей Колей. Со всеми можно будет когда-нибудь потом, попозже, встретиться, поговорить, а то и поиграть… Тюха припомнила биту для классиков. Вот дело для начала: набить её камушками и отдать Маше.
Собирать камушки возле школы Тюха не стала. Ей вообще не хотелось их искать и подбирать. Она вспомнила, что в рундуке лежит жестянка из-под чая, набитая крымским уловом – мелкой обкатанной галькой. Её должно с лихвой хватить, чтобы наполнить биту.
Тюха открыла свой рундук. Достала из него жестянку. Засунула на дно детский альбомчик с неуклюжими рисунками. Выбросить его сразу помешало лишь одно: нельзя выбрасывать, даже не пролистав. А заглянуть в него Тюха не смогла бы себя заставить, даже если бы в этом была крайняя необходимость. Может быть, через много лет, когда-нибудь…