— Жаль, что у девок забрали телефоны и прочее барахло, — грустно вздохнул один из оперативников, Дима Рыбалко, — могла бы классная версия получиться. Девки подрались. Одна другую забила ножиком, потом на крови поскользнулась, упала головой о тумбочку. И все. Им капец, нам раскрытие.
— Нормальная тема была бы, — согласился второй опер, высокий, очень широкий в кости Жора Мясоедов, — но сейчас уже не прокатит.
— Не прокатит, — совсем грустно повторил Рыбалко, — нож ведь тоже исчез.
— Мне так нравится, когда вы из себя идиотов изображаете, у вас прирожденный талант. — Реваев притворно строго посмотрел на оперов.
— Мы не притворяемся, Юрий Дмитриевич, — голос Рыбалко становился все грустнее и грустнее, — просто мы на время открываем вам свое истинное лицо. В конфиденциальной, так сказать, обстановке.
Жора загоготал. Реваев тоже улыбнулся.
Два этих прирожденных идиота были, по его мнению, лучшими оперативниками из тех, с кем он когда-либо работал. Уже достаточно опытные, взрослые сорокалетние мужики сумели сохранить тот юношеский азарт и стремление доказать, что раскрыть можно любое дело, с которым появляются в органах молодые лейтенанты. Обычно ко времени достижения звания майора азарт и энтузиазм уходят уже в далекое прошлое. Их место занимает жесткий цинизм, умение тыкать кулаком и удостоверением в лица гражданских и страстное нежелание делать что бы то ни было, если из этого нельзя извлечь прямой материальной выгоды.
— Значит, так, обалдуи, — Реваев вновь попытался сделать строгое лицо, — не расслабляемся. Георгий, вы сейчас едете на журфак.
— К девочкам, — заулыбался Мясоедов.
— К девочкам, — согласился полковник, — мы должны понять, когда и где эти девицы познакомились. Слишком они разные и учились на разных курсах. Им не с чего было знакомиться. Покопайте получше по ним обеим, может, что интересное и выплывет.
— Сделаю, — кивнул Мясоедов.
— Ну а вы, Дмитрий, свяжитесь с управлением по обороту наркотиков, узнайте, какие у них наработки по университету есть, наверняка там какой-то штатный поставщик имеется. Вам надо очень плотно с нашими коллегами поработать. Нужны все данные по розничным продавцам, особенно Центральный округ, элитные места, кто с золотой молодежью работает. Нам надо найти того, кто снабжал девчонок кокаином.
— Ох, не просто это будет. — Рыбалко задумчиво постукивал пальцами по столу. — Из них же бульдозером информацию не вытянешь. Там куда ни плюнь, все в сплошной разработке находятся и никого тронуть нельзя.
— Ничего, с учетом личностей убитых, я думаю, коллеги будут рады нам посодействовать, — усмехнулся полковник. — Если что, звони сразу мне, я подключу наше руководство.
Да и сам Фролов обещал помощь, если потребуется. Так что вперед, парни, я в вас верю.
— Ну хоть один человек в этом кабинете в тебя верит. — Мясоедов хлопнул Рыбалко по спине, но тут же получил такой же дружеский тычок под ребра.
С улыбкой проводив оперов, полковник взял трубку служебного телефона, набрал короткий внутренний номер. Когда на другом конце провода ему ответили, Реваев вежливо поздоровался и сделал запрос требуемой ему информации. Убедившись, что его хорошо поняли, полковник удовлетворенно кивнул и положил трубку на место. Взглянув на часы, Юрий Дмитриевич понял, что самое время посетить столовую и отобедать. Осмотрев свой стол и не найдя ничего лишнего, он вышел из кабинета и запер дверь на ключ.
Глава 5
Когда мартовское солнце наконец лениво выбирается из-за туч и начинает пригревать по-настоящему, то все намного проще и приятнее. В такой день гораздо легче жить, даже если твоя жизнь — это бесконечный встречный поток обид и разочарований. В такой день гораздо приятнее заниматься даже нелюбимым делом, а уж любимым вдвойне. Ему его дело нравилось необычайно, и было очевидно, что сегодня они оба со своей миссией непременно справятся. И он, и Нина. Хотя, возможно, на Нине погода так сильно не отразится.
Когда красавица Нина легким стремительным шагом пересекла двор и приблизилась к нему, он увидел, как она сияет улыбкой, как блестят от предвкушения счастья ее глаза. Говорят, что ожидание счастья и есть само счастье. Возможно, так и есть. В таком случае сейчас они были счастливы оба.
Уже открывая чипом замок на двери в подъезд, Нина услышала слабое постукивание трости у себя за спиной. Она обернулась. Согнувшийся в три погибели старичок, смешно хромая, спешил вслед за ней. Нина придержала дверь и посторонилась, пропуская пожилого человека вперед. Старичок благодарственно поднял руку к козырьку своей кепки, из-под неопрятной седой бороды мелькнула улыбка. До этого дня Нина никогда этого персонажа в подъезде не встречала. «Наверно, в гости к какой-то бабульке пожаловал, — догадалась Нина, — хотя мог бы и постричь бороденку, прежде чем по гостям ходить».
На площадке первого этажа теперь уже старичок посторонился, пропуская вперед легко перепрыгивающую через две ступеньки Нину.
— Спасибо, дедуля! — крикнула ему девушка и побежала вверх.
Стремительно поднявшись на четвертый этаж, она достала из своей очень маленькой, но очень модной сумочки ключи от квартиры и отперла дверь. Зайдя внутрь, Нина потянула дверь за собой, пытаясь ее захлопнуть, но что-то помешало. Девушка оглянулась и увидела прямо на пороге того самого старичка, которого сама запустила в подъезд. Как он смог так быстро и тихо подняться по лестнице, было загадкой, но тут старичок вновь улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, и неожиданно сказал вполне молодым и ласковым голосом:
— Ну, здравствуй, Нина.
Ответить она ничего не успела, потому что старик, точнее, тот, кто стариком прикидывался, неожиданно очень сильно ударил ее кулаком в лицо. Нина сделала шаг назад, отступая в глубину квартиры. Но дома стены помогают отнюдь не всегда. Бородатый мужчина сделал стремительное движение вперед и изо всех сил ударил Нину еще раз в лицо. Голову отбросило назад, и Нина, ударившись затылком об стену, медленно по этой стене и сползла вниз. Сознание она не потеряла, хотя на мгновение в глазах потемнело. Голова не просто болела, казалось, что она сейчас лопнет, если только еще не лопнула. С трудом подняв руку, несчастная осторожно ощупала свой затылок и, к своему удивлению, убедилась, что он цел. Очевидно, длинные волосы несколько смягчили удар. Тем временем напавший на нее мужчина запер входную дверь, посмотрел в дверной глазок и, очевидно оставшись довольным увиденным, с улыбкой повернулся к своей жертве. Нина попыталась что-то сказать, но из разбитых губ вырвались лишь какие-то нечленораздельные звуки. Мужчина быстро присел на корточки перед девушкой и приложил ей палец к губам:
— Тише, Ниночка. Ничего не надо говорить, иначе тебе опять будет больно. Сейчас мы с тобой сделаем так: я тебя аккуратно свяжу — мне будет спокойнее, а потом ты мне ответишь на вопросы. Хорошо?
Нина еле заметно кивнула. Незнакомца это обрадовало. Он убрал палец от ее губ и, заметив, что тот испачкан в крови жертвы, тщательно облизал его. Нина закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, человек с бородой, уже достав откуда-то рулон широкого скотча, деловито связывал ей руки. Девушка не сопротивлялась. Затем настал черед ног. «Похоже, что насиловать он меня не собирается». — Мозг еще пытался найти в этой ситуации хоть какую-то зацепку для оптимизма.
— Ну вот, Нинок, ты смотри, как все у нас замечательно выходит, — вполне дружелюбно произнес мужчина. — А теперь скажи мне, солнышко, много ли у нас с тобой есть денежек?
— Тысяч семь, — с трудом ответила Нина. Разбитые губы сильно опухли, и рот постоянно наполнялся кровью, которую она иногда сплевывала.
— Дура. — Мужчина несильно щелкнул ее по лбу. Удар отозвался резкой болью в затылке. — Не в сумочке. В сумочке я и так посмотрю. На карте сколько есть денег?
— Я точно не помню, — отозвалась Нина и, увидев злой взгляд, быстро затараторила: — Можно в телефоне посмотреть, там сообщения от банка.
Человек с бородой удовлетворенно кивнул, достал из сумочки ее почти новенький смартфон. Нина сама, не дожидаясь вопроса, назвала ему пароль.
— Там с номера девятьсот сообщения, — подсказала она, стараясь задобрить человека, в руках которого так неожиданно оказалась.
— Знаю, Ниночка, знаю. Я же не идиот. Я же нормальный человек, образованный, можно сказать. В лице мужчины что-то промелькнуло, словно он вспомнил что-то очень для него неприятное. — Ого! Почти двести тысяч, неплохо. Папка переводит?
— Да, папа. — Нина почувствовала, что слезы потекли по ее щекам.
Мужчина укоризненно посмотрел на нее.
— Ну что ты, милая, не плачь, я скоро уйду. Какой пин-код от карты?
Нина тут же назвала четыре цифры, страстно желая лишь одного — чтобы этот страшный человек ушел как можно скорее.
— Смотри, детка, если ты меня обманешь, я быстро вернусь, и тебе будет очень больно. — Мужчина наклонился к ней совсем близко. Его губы почти касались ее лица. — Я могу показать, как больно может быть.
— Все правильно! Я сказала все правильно, — зарыдала Нина.
— А я тебе верю, Нина, — незнакомец ласково провел рукой по ее щеке, — вот смотрю на тебя и верю. Не думаю, что придется возвращаться. Что ж тогда, будем прощаться.
Нина видела, как он спрятал во внутренний карман кредитную карту, как начал копаться в ее сумочке в поисках денег. Страх постепенно уходил. Его место занимала надежда на то, что скоро ее мучитель уйдет.
Найдя деньги, мужчина довольно улыбнулся.
— Ты, Нина, просто так не лежи. Ты крещеная?
Нина испуганно кивнула.
— Ну и хорошо. Ты, девка, если знаешь какую-нибудь молитву, то самое время ее вспомнить. С молитвой-то умирать завсегда легче.
Он отвернулся от своей жертвы, которая не сразу осознала смысл сказанных слов, и подобрал с пола скотч.
— Как? — прошептала Нина, — вы же говорили, что подумаете. Я же все вам сказала. Не надо! — Шепот перешел в крик и тут же оборвался. Схватив девушку за волосы, мужчина резкими движениями начал наматывать скотч ей на голову. Как следует заклеив ей рот, он несколько секунд отдышался, а затем, успокоившись, объяснил ей ровным голосом: