Она непринужденно шла вдоль бортика бассейна. Инструктор, молодой здоровый детина в оранжевых шортах, не скрываясь, пялился ей в спину. Хотя при чем тут спина. Взгляд юнца был прикован к месту, едва прикрытому узким белым треугольником плавок, задача которого была не столько в том, чтобы прикрывать что-либо, сколько в том, чтобы окружающие восхищенно причмокивали губами и задавались вопросом, а прикрывает ли он хоть что-то. Увидев Марину, ее подруги подплыли к бортику.
— Ну ты где застряла? Фоткаться будем?
Марина помахала смартфоном.
— Только надо, чтобы все вместе. Ой, а кто же нас снимать будет?
— А мы молодого человека попросим. — Марина обернулась к инструктору. — Мужчина, можно вас на минутку? Здесь вами женщины интересуются.
Польщенный тем, что его назвали мужчиной, юноша был готов на все, а уж на то, чтобы пофотографировать несколько веселых, пусть и старше его лет на десять, красоток, тем более. К тому же ему очень нравились женщины взрослые, лет тридцати — тридцати пяти. Он был уверен, что в постели они способны на большее, чем его сверстницы, которые, хоть и пытались изобразить из себя бешеную сексуальность, на самом деле были весьма неловки и однообразны. К сожалению молодого человека, эта уверенность была всего лишь теоретической, но он не оставлял надежды убедиться в этом на практике.
Сделав два десятка фотографий красавиц, которые, нисколько не стесняясь, принимали самые разнообразные позы у бортика и поручней для спуска в воду, юнец почувствовал, что его организм слишком сильно реагирует на все происходящее. Надо было что-то делать, шорты уже не могли скрыть бросающееся в глаза возбуждение. Не придумав ничего другого, молодой человек бросил смартфон на свой шезлонг и с громким криком «Девчонки, я иду к вам!» прыгнул в бассейн. Девчонки с заливистым смехом расплылись в разные стороны. Как кавалер юноша никого не заинтересовал.
Вторник был чуть смазанной копией понедельника. Утренние пробки, день, заполненный напряженными занятиями, пробки вечерние, хлопья снега, размазанные по ветровому стеклу, вечерний разговор с Мариной.
После разговора она сбросила ему несколько фотографий. На фото были девушки в ярких купальниках, позирующие в соблазнительных позах как в воде, так и на бортике бассейна. Из всех троих самой симпатичной была Марина. Так Подгорный решил еще больше десяти лет назад, на дискотеке среднегорского политеха, куда его затащили приятели. Сам Подгорный к тому времени уже окончил университет и поглядывал на танцующую молодежь немного свысока. В планах было всего лишь познакомиться с какой-нибудь симпатичной студенткой и, что называется, замутить с ней на месяцок-другой. Однако месяцок сначала затянулся на полгода, а потом, к удивлению всех друзей Подгорного, дело дошло и до свадьбы. Марина и сейчас была самой красивой из всей троицы. Несмотря на рождение двоих детей и свою патологическую нелюбовь к спортзалу, она и теперь, спустя годы, каким-то непостижимым образом ухитрялась оставаться стройной и подтянутой, а ее искренняя улыбка вызывала сразу же желание улыбнуться в ответ. Макс улыбнулся телефону, затем погасил экран. Надо было уже ложиться спать. Завтра опять вставать чуть свет. Завтра должна появиться Наташа.
Подгорный ухитрился проснуться раньше, чем это сделал будильник. К тому времени, как крики Драконов заполонили квартиру, Макс уже вышел из душа. Он был свеж, выбрит, источал оптимизм и запах лосьона после бритья. Даже традиционный затор на Садовом кольце не смог развеять его позитивный настрой. Немного улетучился только запах лосьона.
В фойе здания Наташи не оказалось. Макс быстрым шагом прошелся по коридорам, уточнил расписание Наташиной группы, заглянул в ее аудиторию. Потоптался возле женского туалета и вновь вернулся к дверям аудитории. Однако девушка так и не появилась. Подошло время начала занятий. Макс быстро отправил Наташе сообщение с несколькими вопросительными знаками и побежал к своей группе. Не появилась Наташа и после перерыва. На сообщение девушка тоже не ответила. Максу очень хотелось позвонить ей, но его представления о мужской гордости выступали за то, что этого делать не следует. После второй лекции Подгорный все же не удержался, но услышал лишь холодный голос, говорящий об отсутствии абонента в зоне действия сети.
После занятий Макс, получивший на руки очередной список рекомендованной литературы, не пошел в библиотеку. Он вышел к машине, уверенный, что сегодня как следует напьется. Осталось только определиться, сделать это дома или куда-нибудь поехать. Вспомнив, что он в столице и в случае чего его охрана за ним не приедет, Подгорный все же решил поехать домой. В этот вечер снегопада наконец не было. Макс неторопливо шел по тротуару к припаркованной в паре сотен метров машине. Еще издалека он заметил возле своего «гелендвагена» невысокую фигурку в ярком оранжевом пуховике. Макс зашагал быстрее, еле сдерживая себя от того, чтобы перейти на бег. Наташа обернулась и помахала ему рукой.
— Если я простыну, то скажу папе, что это ты виноват!
— Садись в машину, стукачка. — Подгорный дождался, когда Наташа запрыгнет в автомобиль, и захлопнул за ней дверцу.
Оказавшись внутри, Наташа сразу же включила подогрев сидений, от долгого пребывания на холоде кожа лица у нее побелела.
— Это у меня в бардачке дребезжит или у кого-то зубы стучат? — с улыбкой спросил Макс.
— Не смешно ни грамма! Я так замерзла, караул просто. Хотела сюрприз тебе сделать. Удалось?
— Удалось. Я весь день на нервах был. Хотя бы написала. И где вообще ты пропадала эти дни?
Наташа поежилась, поднесла руки к дефлектору, из которого только начал поступать еще пока слабо нагретый воздух.
— Поедем, Подгорный. Поедем скорее. А дома ты сделаешь мне горячую ванну и пунш, тоже погорячее. Ты умеешь делать пунш, Подгорный?
— Погуглим, — усмехнулся Макс, отъезжая от тротуара.
Глава 4
Старший следователь по особо важным делам следственного комитета полковник Юрий Дмитриевич Реваев приехал на место преступления почти одновременно с наступлением вечерних сумерек. Уже закончившие поквартирный обход и теперь курившие у подъезда районные оперативники проводили равнодушным взглядом невысокого, лысоватого пожилого мужчину с округлым добрым лицом, украшенным очками с толстенными стеклами.
Поднявшись на второй этаж, Юрий Дмитриевич продемонстрировал скучающему сержанту свое удостоверение и узнал, что в квартире никого нет, тела еще не увезли, так как ждали его приезда, а районный следователь ушел пить чай в квартиру напротив. Сержант, не дожидаясь распоряжений Реваева, начал усиленно звонить в дверь квартиры, где чаевничал пузатый представитель районных следственных органов. Вышедший на лестничную площадку толстяк Юрия Дмитриевича сразу узнал, заулыбался и начал трясти ему руку. Когда-то давно он проходил стажировку у Реваева, хотя сам ничем особенным полковнику, а тогда еще майору, не запомнился.
В конце концов они зашли в квартиру, где все еще лежали два мертвых тела. В квартире было холодно, все окна открыли, чтобы дать возможность находящимся здесь живым людям хоть как-то дышать. Реваев осторожно вошел в комнату, в которой было совершено двойное убийство. Откуда-то донеслось жалобное мяуканье.
— Представляете, Юрий Дмитриевич, кошка, — толстяк ткнул пальцем, указывая на кровать, — сидит под койкой и не выходит, как мы ни звали. Неделю тут прожила одна.
— Неделю? — удивился Реваев. — Чем же она питалась? Неужто хозяйкой?
— Нет, — всплеснул руками следователь, — слава богу, до этого не дошло. На кухне открытая пачка корма почти пустая.
— Ну, хоть кому-то здесь повезло в живых остаться. — Реваев внимательно осматривал место убийства.
— Так в том-то и дело, — сзади незаметно возник эксперт, затараторил ему в самое ухо, — пачку ножом разрезали, а на срезе засохшие следы крови. Так что получается, что о кошечке позаботился наш душегуб, причем уже после того, как остальные дела сделал. — Эксперт кивнул на убитых.
— Кошатник, значит, это уже что-то, — пробормотал Реваев. — С кошкой я все понял, что по людям?
— Время смерти примерно пять — семь суток. Причины смерти разные. Та, которая была раньше брюнетка, у нее черепно-мозговая травма в затылочной части, а вот светленькая, у нее колото-резаные. Больше десяти ранений. Тыкали беспорядочно.
— Орудия преступления не обнаружено, очевидно, убийца унес с собой, — оживился толстяк. — Хозяев квартиры установили, сотрудники МИДа, сейчас работают в Индии. Квартиру сдавали. Арендатором была Панфилова Мария Викторовна, это та, которая с ножевыми. Документы, кстати, были у обеих жертв при себе. А вот деньги и ценности у них все забрали. Кстати, обратите внимание, ни колец, ни сережек. Тоже явно все сняли. Вот документы убитых, посмотрите второй паспорт внимательно. Я передал данные в отдел, чтобы установили родственников. Мне подтвердили, что это не однофамилица. Шуму из-за этого дела, похоже, много будет.
Реваев взял документы, раскрыл. С первого паспорта на него смотрела Мария Панфилова, чуть пухлая, жизнерадостная блондинка, которая, даже фотографируясь на паспорт, еле могла сдержать улыбку. Юрий Дмитриевич пролистнул страницы. Не замужем, детей нет, прописана город Орел, улица Панфиловцев. «Бывают же такие совпадения!» — хмыкнул он и открыл второй документ. С фотографии в паспорте на него внимательно, чуть прищурясь, смотрела Наталья Петровна Фролова.
Подгорный был зол и пьян. Он был зол на себя из-за того, что был пьян, из-за того, что уже два дня не звонил жене. Он был пьян из-за того, что был зол на Наташу, которая исчезла и вот уже несколько дней не выходила на связь. Друзей Наташи Макс совсем не знал, а попытаться узнать что-либо у ее отца Подгорный тоже не мог. Оставалось только периодически нажимать кнопку вызова и слышать один и тот же равнодушный голос.
«Вне зоны она… Где-то же она есть? В чьей-то другой зоне, похоже», — угрюмо размышлял Макс, отбросив в сторону бесполезный телефон. Он намеревался налить себе еще виски из уже почти пустой бутылки, когда смартфон ожил. Макс потянулся к светящемуся экрану. Абонент определился, но звонила вовсе не Наташа, звонил человек, которого сейчас он совсем не ожидал услышать. Подгорный постарался ответить так, чтобы его опьянение не было заметно.