Таким образом кланкрысы выступали сразу строителями и временными гарнизонами маленьких крепостиц, строящихся повсеместно вдоль дорог и у перевалов (где не было старых укреплений, которые восстанавливали).
Глава 14
Не всё держалось только на клановых крысах.
У нас сложилась непростая, но вполне работоспособная система. Иерархия из людей, крыс, сарвуухов и кобольдов не только удерживалась, но и постоянно развивается. Неравенство между ними есть и будет — я не собираюсь подстраивать свою власть под чьи-то взгляды о равенстве. У каждого своё место, свои обязанности и права, и от того, как они их выполняют, зависит их жизнь.
Я — верховный правитель. Никто не спорит. Моя власть абсолютна: жизнь и смерть каждого здесь зависят от моего слова. Система построена на том, чтобы все знали, что получают своё — но только если служат мне и государству.
Крысолюди — основная сила моей армии и хозяйства. Воины, добытчики, зуберы, — инженеры-колдуны — они во многом основа, опора моей власти. Регулярной платы они не получают — это во многом бесполезно, и даже вредно для них. Но каждый знает: если будет добыча, то он получит свою долю. Подарки, привилегии, право продолжить свой род — всё это я выдаю по заслугам, укрепляя их лояльность.
Они всё ещё дикие, даже во многом проблемные. Но это уже не те дикие племена и стаи, что я встретил в Глермзойской пустоши. Они учатся. Медленно, неуклюже, но учатся. И меняются. Правда, борьба за выживание у них никогда не прекращается — такая природа. Их природа становится источником проблем для нас, но еще большие проблемы она несет им самим.
Люди — вторые по численности после крыс. Они платят налоги за моё покровительство и имеют право на собственные средства производства — фермы, мастерские, торговлю. В этом их основное отличие от крыс.
В военное время я мобилизую их, но они не годятся для постоянной службы. Уж больно дорого обходится их содержание. Для этого у меня есть «Белые Быки» — элитный полк, который держит марку и готов отправиться в любой поход. Остальные же — это ремесленники и фермеры, основа стабильности в мирные годы. На своей земле они приносят гораздо больше пользы. Они со мной, пока я даю им безопасность и стабильность. Но высокие налоги и дополнительные обязательства могут вызывать недовольство.
Мои гунулы из племени сарвуухов — великолепные воины. Быстрые, маневренные, незаменимые на поле боя. В мирное время они кочуют, занимаясь скотоводством, и всегда готовы к походу, потому что постоянно в движении. Они заменили мне кавалерию, которой не хватало из-за дороговизны и особенностей местности.
Взамен за службу я предоставляю им земли для их племён, которые преследуются в пустошах что за горами на севере и северо- востоке. Они знают, что лучше меня они ничего не получат, и поэтому служат преданно. Их главная проблема в том, что кочевой образ жизни порой затрудняет управление ими — их просто трудно на просторах, особенно если откочуют на новое место.
Кобольды-сонгохи — отдельная история. Они не любят воевать, и я не заставляю. Их сила в другом — горное дело, металлургия, кузнечное ремесло. Они обеспечивают меня полезными ископаемыми и оружием. Работают за еду, инструменты и всё, что нужно для их жизни.
Есть еще хобгоблины — но считать их отдельным народом в составе нашего государства сильно преждевременно, так как кроме отряда «Страшил» Хойта больше никого не было.
Было видно, как уже за несколько считанных лет многое поменялось. Происходила активная смена поколений (более быстрая у нелюдей, в силу физиологических причин).
И этот процесс я хотел сделать максимально управляемым со своей стороны. Если оставить их одних, они просто передерутся за право продолжить род, а потом заполонят мои земли, превратив всё в хаос. Это мне не нужно. Поэтому я сам решаю, кто будет жить и размножаться, а кто навсегда исчезнет с лица земли, не оставив себя в потомстве.
Я активно раздавал право на продолжение рода самым лояльным. Тем, кто доказал свою преданность. Желательно сильным, смышлёным. Но тут все просто: раз уж они лояльны мне, значит, точно не дураки. Слабым, трусливым, глупым, диким и неуправляемым права не доставалось. Они вымирали сами — от старости, бесконечных стычек, войн, болезней или зубов хищников.
Важную роль в смене поколений играли мои воспитанники. После смерти Тигра их осталось восемь, и каждый из них знал, как держать хвостатую мелочь в узде, которая равнялась на них.
Молодняк вообще быстро впитывал новый порядок. Там, где раньше всё решали только грубая сила и коварство, теперь работали дисциплина и верность. Крысы понимали: хочешь не просто жить, но и хорошее место — докажи свою ценность. Война, труд, служба — вариантов проявить себя было предостаточно.
Старые крысы всё ещё оставались проблемой. Но их становилось меньше с каждым годом. Они уже не держали контроль, не могли собирать вокруг себя молодняк, часто не могли спорить. Конечно, во всем были исключения, взять те же банды «мусорщиков» и мутантов. Однако мир менялся в результате наших действий, и крысы менялись вместе с ним. Постепенно, иногда через боль, но всё же становились другим народом.
Люди делились на два лагеря. Не то чтобы они враждовали между собой, но разница между ними была слишком заметной, чтобы игнорировать.
Для людей война была не просто кровавым и рисковым делом, но и способом заработать на кусок хлеба. Вассалы почти все были одеты в лохмотья, а их хорошей обуви не было видно. Но несмотря на бедность, они шли на войну с надеждой чем-нибудь разжиться. Им просто нечего было терять. Поля бедны, скот худ, семьи голодают. Каждая битва была для них не только долгом передо мной, но и возможностью разжиться чем-то полезным. Трупы убитых, пленные, разграбленные вражеские лагеря часто скрывали в себе ценные инструменты, оружие, и провизию, которых сильно не хватало в мирное время. Война была для них не забавой, а суровой необходимостью, без которой они с радостью прожили. Они сражались ради куска хлеба, а не из-за желания резать врагов.
Совсем иная картина наблюдалась среди регуляров — «Белых Быков». Они одеты лучше: где кольчуга, где нагрудник — (не бог весть что, но явно получше тряпья вассалов), они шли в бой, не проявляя того страха, который был у других. Война — их профессия. Их целью было не просто победить врага, но и отличиться на поле боя, за что получали дополнительные деньги. Каждый пленник был для них живым золотом, которое можно было продать на рынке. Деньги, которые они получали за рабов, быстро исчезали. Выпивка, женщины легкого поведения, азартные игры — все это было неотъемлемой частью их жизни. Им платили исправно. Доплачивали за подвиги, за опасные вылазки, за молчание. Последнее, кстати, оплачивалось особенно щедро. Но все знали: за болтливость или излишнее любопытство отправишься либо в петлю, либо в лабораторию. А те, кто не отправился, держали рот на замке. Хороший пример для подражания. Большинство из них не думали о будущем, они жили одним днем.
И хотя вассалы и регулярные войска были частью одной армии, их цели и ценности были совершенно разными. Вассалы сражались за выживание, за лучшую жизнь для своих семей. Регуляры же сражались за богатство и удовольствия. И это различие делало их не просто солдатами, но представителями двух разных мировоззрений, существующих бок о бок.
С людьми вообще сложнее. Людей нужно обеспечивать: провиантом, питьём, одеждой, топливом. Они не могут жить столько времени на подножном корму, как нелюди. А если провианта и питья нет? Тогда деньгами. А если денег нет? Ну, тут уж начинаются проблемы. И даже если деньги есть — что толку, если их негде тратить?
Хорошо, что деньги на них всё-таки были, так как Шлиц провел налоговую реформу. И теперь налоги Протектората формировались просто.
Основу нашего налогообложения составляют два вида платежей: ратгельд и талья. Талья — это единый налог, который каждый житель платит государству. Он составляет десятую часть от всего дохода, но может быть увеличен в случае крайней необходимости, например, при угрозе нашествия или стихийном бедствии. Ратгельд же — это военный налог, который взимается исключительно в военное время. Если ты в войске — тебя обеспечивают едой и оружием, ты не платишь налог, но сдаешь практически всю добычу Протекторату.
Одной из отличительных черт нашей системы налогообложения является отсутствие обязательных религиозных сборов. В отличие от соседних государств, где церковь забирает десятую часть дохода каждого крестьянина, у нас такого нет. Конечно, храмы есть, и многие почитают богов, но никто не заставляет отдавать им свои последние гроши. Сами церкви и храмы обязаны платить общий налог государству.
Кроме налогов, существует еще и барщина (для людей). Это означает, что каждый житель должен отработать определенное количество дней в году на общественные нужды. Однако, в отличие от других государств, где барщина может занимать большую часть года, у нас она ограничена четырьмя днями в неделю. И даже эти четыре дня мы стараемся использовать максимально эффективно, привлекая людей к работе только в случае острой необходимости. Занятый человек — полезный человек, но перегибать нельзя.
Такая система налогообложения сложилась не сразу. Она формировалась не сразу, а в ходе многочисленных конфликтов.
Никто не возмущался, все привыкли к суровой правде жизни: хочешь жить — плати. И платили не просто так, а за защиту, за порядок, за возможность возделывать землю и строить свои дома. Здесь у нас порядок, а не балаган.
Налоги в Пустошах — это не просто денежная повинность, а основа выживания, баланс между необходимым минимумом и обеспечением порядка.
У всех есть права, но и обязанности никто не отменял.
Система не идеальна, но она работает. Люди понимают, что платят не за пустые обещания, а за защиту, порядок и возможность жить. Кто не хочет платить, не хочет работать или воевать — тот не наш человек. В Пустошах нет места для тех, кто хочет сидеть на шее других.