Крысы опять оказались в замешательстве.
— Тонут, бьют, захватывают… Разно-разно кораблей.
— Где ваше логово?
Они замялись, но ответил Второй:
— Рикевер… Мы из Рикевера, Шатхарб, море Утопленных Человеков… Но есть и другие логова, я не знаю всех…
— Что, так море и называется? — удивился я.
Тукч Ядро, поглядывая на Второго, вставил:
— Мы так зовём… Все называют море Утопленников.
— Многие тонут?
— Море опасно-опасно… На берегах груды гниющих кораблей и раздутых покойников!
— Тукч, давно плаваешь?
— Плавают они, Голодное Брюхо, — он с презрением указал на сидящих позади пегих крыс, — а мы бегаем по волнам! — гордо добавил он, а затем хвастливо продолжил — Девять лет!
— Много-много! — цокнул языком я. — Как вы называете эту землю, эту сушу?
Он пожал плечами.
— Суша, мир, камни… Сложный-сложный вопрос.
— Как назывался ваш прошлый дом, из которого вы появились?
— Гниииль! Гниющий мир! — хором пропищали несколько крыс.
— Гниль это хорошо? — задал я новый вопрос.
— Всё сгниет, рано или поздно! — с уверенностью ответил Крепкий Хвост, а остальные закивали. — Рогатая Крыса так завещала! Мы живём, чтобы пожирать, осквернять и разлагать!
— Расскажи мне о Рогатой Крысе. Я хочу проверить, что ты о ней знаешь. — указав хвостом на него, ответил я.
Крепкий Хвост завороженно уставился на мой хвост. Вообще, заметил, что мой хвост служит предметом наблюдения крысолюдов. Чуть толще чем у них, так же без меха, мой был покрыт довольно твёрдыми маленькими пластинками, которые придавали ему крепости и он мне неплохо порой помогал в бою. Завидуют?
— Рогатая голодная-голодная, самая голодная из всех крыс. Она может укусить и съесть бога человеков, если захочет. Если не дать ей крови и мяса — то она съест и нас, своих детей. Проглотить мир — хочет-хочет, а мы помогаем. Всё должно сгнить! Умная, злобная, хитрая, жестокая, страшная! Всегда иди на звук колокола и молись, чтобы Рогатая тебя не заметила! Убивай-грызи других и она сделает тебя сильнее! Не трогай человеков, что служат ей, их съедят потом. Слушай Провидцев, что говорят с ней и выполняй-выполняй. Вот что я знаю…
Интересное у них божество. Надеюсь, что я не попадаю по внешности в число её последователей. То, что я услышал о Рогатой Крысе, мне совершенно не нравилось. Обратить весь мир в гниль — в чём радость? Понимаю ещё — сожрать или подчинить всех. Мне бы самому выбрать себе, или вообще не выбирать никого из богов. Хотя, надо ещё увидеть, что они дают. Если, конечно, они вообще существуют.
— Когда началось время Раздора и Потерь?
— Сотни-сотни лет назад! Вторая большая-большая война с чумными монахами! Долгая долгая… Мы сжигали их логова, но корабль утянуло Штормом! Грохот, молнии, страшно! А потом новые земли, где никого! А потом стали находить других крыс и человеков. Осколки кланов! Дичают, забывают-забывают всё. Крыс — подчинить, чумных и тех, кто за них — убить, человеков, зелёнок, зверьё и коротышек — убить и съесть, высоких вонючек, эльфинятину — убить и съесть, если получится или убежать. Нас всё больше — и их всё больше. Но почти победили!
— Как часто рожают ваши самки?
— Разные-разные они. Пять-десять детёнышей в год одна!
— Оружие в лапы во сколько взял?
— Острый нож в год! И без него загрыз кобо зелёнку тогда же!
— Как-то мало ты рассказал.
— Мы мало что знаем. Всё знают лишь Владыки и Провидцы… — задёргал поцарапанным носом Желтозуб.
— Это точно. Расскажите о Владыках и Провидцах.
— Провидцы — голос Рогатой! Она с ними говорит и доносит волю, даёт силы! Они могучие колдуны! Владыки — правят и ведут кланы в бой, завоевывая и покоряя!
— Хм. Чёрно-зелёные камешки, что странно пахнут…
— Гнилой камень! Камень искажения! — на разные голоса начали кричать курсы. Видно, об этом они знали немало.
— Второй, рассказывай.
— Это камень, посланный Рогатой, чтобы он помог захватить мир! Оно даёт силу, если достоин! Оно даёт ужасные раны, если не достоин…
— Желтозуб?
— Нельзя-нельзя прикасаться часто! Можно умереть! Одать Владыке или Провидцу! Не делать порошок, не дышать им, нельзя дышать им, чтобы видеть всякое-всякое интересное цветное! Нельзя-нельзя! Клан сделает оружие, и мы убьём врагов!
— Оружие из камня?
— В нём великая сила! Стукнешь по нему — а он гнилым огнём сожжёт корабль!
Что же за гадость я сожрал?
— Много кланов существует?
— Много-много! Воинских кланов много-много!
— Почему все в кланах? Почему нет одного клана, в который бы входили все?
— Воля Рогатой… Кланы были слишком сильны, Голодное Брюхо, кто-то прячется хорошо, когда проиграют… Кто-то уходит от большого клана, делая свой.
— Как часто кланы воюют? — вновь перескочил я на другую тему.
— Часто-часто! Если Рогатая не явится и не запретит!
— То есть Рогатую вы видели?
— Не сами, нет! Страшно-страшно! Но есть те, кто видел тех, кто видел её.
Надо было прерваться, чтобы обдумать услышанное. Но решил задать ещё вопрос.
— Кто или что самое страшное, кроме Рогатой Крысы?
— Чёрный Голод! — уверенно ответили крысы.
— Это когда постоянно хочется есть?
— Мы сильнее и быстрее человеков, но надо есть, когда тратишь много сил. Не поешь — уснешь и не проснёшься, а тебя съест тот, кто не уснул.
Всё, перерыв. Надо чтобы в голове уложилось всё то, что узнал.
Я теперь был ближе к арене и чаще видел тех, кого гнали туда на бои и несли останки поверженных обратно. Нет, шансов тут выжить немного. Надо рвать когти.
Часто параллельно с делами думал о возможности восстания. Тут же тысячи и тысячи монстров! Наверняка их больше чем друкаев. Да тут подавляющему большинству и оружия не надо! Да даже некоторые люди могут натворить дел! Начал обдумывать, как бы устроить восстание… Выбить решётку? Не получится. Запоры какие-то непонятные на ней, не вскрыть. Самому, по крайней мере. Да и вскроешь, куда бежать в этом лабиринте ходов? Думать, надо думать.
Несколько дней нас не трогали. За это время я ввёл небольшое нововведение, а именно — все стали ходить по нужде в один угол. Питание, самой собой, шло по старшинству. Но теперь хотя бы следил, чтобы до всех доходила еда, пусть и немного. Сыпь на теле не проходила, и что делать с ней не понимал. У многих крыс была такая и на неё они совсем не обращали внимания. Нужен знахарь какой-нибудь, среди крыс такого не оказалось.
На следующий бой им также не выдали оружия, предлагая сражаться когтями и зубами. В этот раз я услышал объявление, кто-то что-то объявлял, но друхир, наречие друкиев ни я, ни крысы не понимали, а потому и оценить не могли. Зато оценили новых противников, которыми оказались сцинки, которых было чуть более дюжины. И, что самое ужасное, с ними был один завр. В первый момент я оцепенел при виде него и главное, что мелькнуло в голове, это чтобы мой страх, моё опасение не почувствовали крысы. Потому выпрямил спину, презрительно сплюнул на песок арены (из-за резко пересохшей пасти это тоже оказалось непросто) и произнёс первое, что пришло в голову:
— Большая шкура у зверя — новый плащ у охотника.
— Кровью пахнет… — принюхался Второй.
Точно, кровью пахло почти везде на арене и на площадках перед ней. Но то была уже стоялая кровь, пролитая раньше и давно. А тут кровью пахло так, как будто бы кто-то недалеко истекал кровью.
Ну ладно, не совсем истекал, но был близок к этому. Завр в ходе своего пленения видимо сильно сопротивлялся и его неплохо так отделали. Присмотревшись, разглядел на его чешуе всевозможные пятна, которые не совсем синхронно располагались, в отличии от неброского узора татуировки. Может поэтому они не атаковали, а сцинки стояли за слегка покачивающимся завром, не подняв свои гребни, которые были лишь чуть желтоватого цвета.
Вот кого атаковать тут в первую очередь? Кинуться и толпой добить завра? А если он быстро не загнётся? И тогда эти синекожие нас просто со спин порвут. Зубки-то у них тоже есть, как и коготки…
Не успел додумать до конца, как в середину арены ударила молния, выбив целый фонтан песка и оставив метровую воронку. Намёк на то, что зрители хотят зрелища.
Ящеры не шевелились, продемонстрировали готовность ко всему. А вот нам, мне в частности, умирать не хотелось, а потому отдав несколько распоряжений, побежал в бой. Цель была в том, чтобы окружив более малочисленных ящеров (совсем немного, но меньших по числу), выбить сперва сцинков, а завра задирать, но уворачиваться от его ударов. Я помнил его силу, и помнил, что он был медленнее меня, и скорее всего и прочих крыс. Да, задиравшим будет нехорошо, но никто же не требовал от них убить его.
Всё прошло неплохо. Сцинки без копий и дротиков серьёзно уступали быстрым и ловким крысам. Сцинки сжались в толпу у ног завра, мешая и ему и себе. Бросок вперёд и кто-нибудь из крыс цеплял за лапу сцинка и его быстро разрывали, кидаясь к другому. Когда осталось всего несколько сцинков, которых невозможно было достать из-за завра, кинулись по команде и на того, облепив его сплошной массой, кусая и царапая, повиснув гроздьями на конечностях, сжимая ему пасть, метясь в старые раны и нащупывая мягкие места. Решающий удар довелось нанести мне. Пока штук пять крыс повисли на его лапе, а я через его подмышку сломал ребро и вырвал сердце. И даже со смертельной раной он сдох не сразу, не желая падать на смокшийся от крови песок.
В этом столкновении мы потеряли пятерых. Всех завр, когда мы его уже облепили. Он ломал хребты, выпускал кишки своими когтями, прокусывал черепа… Сильная зверюга. Почти все были ранены, а потому ещё почти две недели нас не трогали, пока не пришли в себя.
На третий бой выпустили пауков, немного напоминавших кислотников, только плюющихся не кислотой, а чем-то похожим на клей, метров с двух, обездвиживающих и весьма сильно кусающихся. А узнал об этом я тогда, когда по моему примеру все крысы разбежались и зацепившись за решётки, поднялись выше. Пауки заметались по середине арены, не видя и не зная, где их пища, пока я думал как их достать. А наггароти поступили просто — долбанули молнией в первого попавшегося, скидывая его вниз, на песок.