Не все поддержали бунтовщиков — часть продолжала сидеть, тупо смотря в одну сторону, кто-то постарался залезть под лавку, стуча там зубами от страха. Так и получилось, что нас оказалось пара десятков изможденных и кое-как вооруженных человек против оставшейся команды. Ещё кое-кто из моряков не успел убежать, но гребцы их не убили, а только слегка придушили. Вспомнив, что жив ещё и местный повар — “кок”, как обозвал его Орво, у нас оказалось трое пленных.
Орво болтал, перекрывая шум бегающих наверху людей.
— …вообще гребцов предпочитают набирать из свободных, но как их притянешь на тяжёлую работу, не слишком разнообразную кормёжку да редкую выпивку. Работа похвалу любит, да ведь и денежки нужны! Потому людям на берегу обещали часто одно, заманивали на борт, особенно крестьян и различных должников, и нетрезвых в портах… Кхм… Как меня… Специально подпоили, гниды, а по факту люди становились не матросами, а гребцами — рабами!
Я не дал ему долго говорить:
— Хватит уже, готовь своих людей. Мы и так задержались, а время — наш союзник.
Глава 9.4
Я больше не хотел ждать ни минуты.
Они там же сейчас оружие расхватывают, бронь одевают (если есть) прикидывают, откуда мы полезем и готовят нам встречу. А я пока против встреч с людьми (и со всякой нечистью), которые не хотят меня видеть.
— Пожалуйста, полминуты, прошу! — запричитал Орво, освобождая некоторых из гребцов, которые не очень-то по виду хотели, чтобы их освобождали. — Как говорится: думай не только о своей пользе, но и о чужом ущербе! Есть тут выкормыши падали, что мне кое-что задолжали, так может пустим их вперёд, пусть бегут на встречу с командой?
Я раздражённо махнул рукой, что Орво расценил как команду продолжать своё действие. Он пинками поднял нескольких мужчин и гоня их перед собой, мы пошли к лестнице, которую Орво с дружками между собой называл трапом.
— Стойте, ублюдки гоблинов и собачьего помёта, сейчас у вас будет небольшое дело. Быстро-быстро перебирая ножками высовываетесь из люка и бежите во все стороны. Если нас там ждут, то вам немного не повезёт, а если не ждут — то вам же лучше. Как говорят в Канхейме — верьте в свою удачу и она вас отметит! Вперёд, шелудивые!
Надеявшиеся спастись жались, пока я не зарычал и тогда один, видимо решившись, резко ломанулся, пригнувшись и скрылся из вида. Воодушевлённые его успехом остальные побежали следом, а я подумал, что может нас и не ждали там и тогда самим надо было бежать. Но вот наверху раздались крики, зазвучали щелчки, крики, но мы уже выскочили из люка. Перепрыгивая через перекатывающихся по палубе раненых гребцов, врубился в редкий строй защитников корабля.
Размахивая во все стороны своим кухонным оружием, я резал, рубил, отсекал руки, получал уколы и порезы от толпившихся вокруг людей, пробиваясь дальше, туда где за спинами первой линии стояли арбалетчики, что подстрелили уже несколько “его” людей.
Гребцы, несмотря на всю свою ярость, после долгого пребывания в темноте были ослеплены ярким светом дня и не смогли одним рывком смять команду корабля. Но ведь на их стороне был я!
Удар сечки и противник прикрылся щитом, ответный взмах даже близко не доходит до меня — отмахивается так, лишь бы я не подходил. Да ведь они боятся! Значит надо сделать так, чтобы боялись ещё больше.
Зарычав, кинулся под щит, в ноги стоящего передо мною врага. Он потеряв равновесия, не упал, так как схватился за меня, но перебирая ногами следовал туда, куда я его толкал, тараня собой своих товарищей и расталкивая их в стороны. А за мной кинулся Орво со своими дружками, нападая со спин, быстро рубя и молотя как придётся своих бывших угнетателей.
Оказавшись среди нескольких арбалетчиков, оттолкнул свой щит, ударив его ножом в живот напоследок и принялся резать уже стрелков. Интересно даже было посмотреть на одного бойц, что разрядив своё оружие, пытался быстро “козьей ногой” быстро взвести арбалет, пока я к нему не подобрался. Не успел, и его кровь полилась на грязные доски.
На этом организованное сопротивление прекратилось, так как кто-то уже вспорол живот капитану и он в агонии сучил ногами по палубе, пытаясь собрать слабеющими руками свои расползающиеся кишки.
Напоследок размахнулся и направил вмазал кулаком в выпирающий живот плотного здоровяка, что пытался отвязать лодку. Когда тот со свистом выдохнул воздух, я нанес еще один удар своим кулаком, на этот раз в челюсть, отчего он зашатался, а подоспевшие гребцы растянули его по палубе.
Я стоял посреди изрубленных трупов и стонущих раненых и пытался сообразить, а что, собственно делать дальше? Свободу я отстоял — это, конечно, хорошо. Вот только я ни разу не моряк. И хорошо, что меня не тошнит и не блюю на настил. А уж как управляться со всей этой махиной… Я посмотрел на переплетение тросов… При этом мы куда-то плыли, парус раздувался от ветра, но куда именно было не узнать, так как тело капитана уже прекратило брыкаться и лицо стало молочно белым (особенно в обрамлении чёрной бороды).
Зато бывшим гребцам было хорошо. Они радовались своей свободе, не задаваясь глупыми вопросами и живя настоящим моментом и лишь со страхом поглядывая на меня, предпочитая обходить за два метра вокруг, будто бы опасаясь того, что я сейчас сам на них нападу. Но разлитого в воздухе напряжения не чувствовалось, возможно благодаря Орво, который почти сразу подошёл и протянул мне кое-что:
— Смотри, эээ… уважаемый, какая хорошая вещь. Настоящая колукзаровская сталь! Очень хороший трофей!
Я со скепсисом смотрел на горшок, который держал в руках бандит. Тёмный металл, соединённый между собой, на первый взгляд, заклёпками. Небольшой гребень по центру, два забрала — верхнее сетчатое, опускающееся на глаза и нижнее, вытянутое, защищающее челюсть.
Видя, что я не спешу брать, он зачастил:
— Отличная вещь! Как раз по тебя… под вас. Я понимаю, что есть традиции… да и без одежды биться наверняка удобнее… Но просто наши немного побаиваются. Может стоит немного накинуть одежды?
Я и сам уже немного неудобно себя чувствовал с зудящей кожей, которая без привычного меха не могла меня согреть на прохладном ветре. Один лишь изъеденный кислотой морской змеи пояс не мог меня защитить. Особенно после того как весь в поту и крови стоишь, не пытаясь никуда спрятаться.
Но и одеть только шлем и ходить с голым торсом, это было бы тем ещё зрелищем, которое говорила обо мне как о неразумной твари.
— Одежда. Пусть принесут.
Видя, как все кинулись раздевать трупы и снимать с них всё как для меня, так и для себя, сбрасывая свои лохмотья, я решил не отставать и пошёл обыскивать тело капитана. С собой у него ничего не оказалось (имеется в виду полезного для меня). А потом подумал и отцепил украшенный бронзовыми бляхами его пояс, подобрал из трофеев нож в простых ножнах, соорудил петлю на поясе, куда засунул сечку.
Обратил внимание на то, что вся сыпь прошла — кислота всё подъела, вместе с верхними слоями кожи и меха. Ну и здорово, а то она начинала уже чесаться и вообще мешать.
Пока всё это делал, мне натаскали груду одежды, частью которой я вытерся от грязи и крови.
Пока нет меха, решил одеться потеплее (Погода менялась очень быстро — лишь солнце скрывалось за тучкой — ветер выстужал всё. Тучка ушла — и вновь жара.) — широкие моряцкие шерстяные штаны, белую рубаху из парусины, черную тонкую шерстяную шапочку, широкий плащ с рукавами и глубоким капюшоном, который корабельные аборигены носили в шторм. Но капюшон значительно затруднял обзор, а потому всё же натянул шлем. Не такой уж тяжёлый, а если открыть верхнее забрало, то и в чём-то удобный. Только слышимость упала.
Смотря на клацающие по доскам когти, кто-то притащил сапоги-бродни из кожи какой-то морской твари.
Подали моряцкую дудку, как символ капитанской власти. Слегка дунул в неё и в ушах зазвенело. Повесил рядом с талисманов в виде щита, пригодится. Новые моряки собрались неподалёку, стоя двух открытых жаровен, вооружённые подобранными арбалетами, топорами, баграми, саблями.
— Меня зовут Хейм. Хейм из Риека и я вполне разумный, но вот тело у меня такое… Необычное для вашего взгляда. Надеюсь ни у кого не возникнет вопросов относительно этого далее. Если кому-то кажется, что я похож на тварь Хаоса или на зверолюда, то может выйти… Или можете всё сейчас напасть на меня и убить. Если сможете. Но мне бы этого очень не хотелось, так как мы где-то в море и из-за этого у нас есть проблемы.
Никто не вышел вперёд из стоящих полукругом бывших гребцов.
— Орво, вы свободны. Мне плевать, кто вы и откуда, чем вы занимались раньше и чем собираетесь заниматься. Но мы сейчас на корабле и нам нужно определиться с тем, кто может взять на себя управление кораблем. Орво, ты умеешь управлять кораблем?
— Да я и в луже могу утонуть! Нет, Хейме, как у нас говорят — идя на войну молись, а выходя в море — молись вдвойне! Друзья-бандиты, кто раньше командовал эдаким сараем на воде?
Все отрицательно замахали головами. Один из них, светловолосы тощий воин начал говорить, коверкая язык:
— Меня зовут Курт. Я раньше был матросом на “Беспокойной каракатице”. И вот что я хочу сказать. Сейчас есть ветер и нас куда-то несёт. Вот только нас сейчас несёт в открытый океан. Бушующий океан не зря так назван, и наш “Дар Марцхелина” не мог бы и при полном экипаже там долго продержаться. А сейчас нам будет (какое-то слово на незнакомом языке, но с интуитивно понятным значением).
Насколько я мог судить, корабль был стар, но обшивка и надстройки были новыми, также, как и светлые паруса, хлопающие над головой. Вдоль всего корабля, через равные интервалы, в деревянных ящиках были расставлены багры, копья, абордажные сабли, а на носу и корме стояли, прикреплённые на вертлюги мелкие орудия.
— Нам следует развернуть корабль и пытаться сразу же пристать к берегу, чего бы нам это не стоило. — продолжал этот Курт.
— У нас весь груз в нашем распоряжении! Мы можем разбогатеть, если доберёмся до какого-нибудь порта!