В общем, к своему браку он был подготовлен основательно.
Вспомнив о маленьком приключении своей юности, Котляр улыбнулся, расслабившись. Ага, вот и ключ в замке повернулся. Перешагнув порог, он почему-то не смог освободиться от ощущения близкой опасности. Нажал клавишу включателя. Яркий свет мгновенно разогнал мрак. И тут в зеркале он увидел мужчину, вольготно сидящего на диване, и понял, что ему не понравилось, едва он вошел в квартиру, — чужой, едкий запах одеколона.
Вот так оно и бывает. В тот самый момент, когда уже не ожидаешь плохого и думаешь, что худшее осталось позади, костлявая начинает махать косой, да так яростно, что смертельным ветерком морозит до самых печенок.
— Какого черта тебе здесь надо! — в сердцах выругался Котляр, стараясь под напускным гневом запрятать отразившийся на лице страх.
На диване, по-хозяйски развалясь, сидел Серый. Самый последний человек, которого сегодня хотелось видеть в гостях.
— А ты не железный, — довольным тоном протянул он. — Очко-то жим-жим… играет!
— Как ты сюда попал? — сердито спросил Котляр, проходя в комнату. Руку подавать Серому не стал, воздержался. И совсем не потому, что находился в смертельной обиде на шантажиста, а оттого, что страх потом проступил сквозь кожу ладоней, и теперь пальцы были до противного липкими.
Серый широко заулыбался:
— Что, значит, как попал? Вошел так же, как и ты, через дверь. Все-таки я серьезный человек, неужели ты думаешь, я буду уподобляться какому-то форточнику и стану лазить по водосточным трубам? Ни в жизнь! Подобрал соответствующий ключик и вошел. Дверь у тебя, конечно, крепкая и замок хороший, но хочу заметить, что для настоящего вора это не проблема. А коньячок у тебя, прямо скажу, великолепный! — весело тараторил Серый. — Этому коньячку лет пятьдесят будет, а может быть, и все семьдесят.
Котляр подошел и яростно вырвал бутылку из рук наглеца.
— Можешь не сомневаться, все сто будет! Ведь не для тебя берег…
— Грубый ты! — укорил его Серый. — И воспитания ни на грош. А я разве не достоин рюмочки? — Он погрозил пальцем. — Я ведь к тебе со всей душой. Вот, решил вернуть тебе кассеты, на которых ты запечатлен в роли Пупса. Владей. Тебе будет что вспомнить на старости лет.
Котляр стремительно схватил сверток и убрал его подальше, решив уничтожить все это безобразие, как только избавится от визитера. После чего, пренебрежительно выпятив губу, произнес:
— Даже если ты придержал одну копию про запас, то тебе теперь все равно никакого проку не будет. Из органов меня уволили. Жена от меня ушла… — почему-то добавил он.
— Ну, право, дорогой мой друг, это смешно. Кто собирается шантажировать тебя подобной ерундой? Мало ли кто как проводит время с женщинами? Хочется ползать на четвереньках — ползай на здоровье, это твое личное дело… Вот если ты еще и маньяк-убийца при этом, то тогда, конечно, ситуация выглядит по-другому…
— О чем ты? — поморщился Котляр.
— А ты не догадываешься? — загадочно спросил Серый.
— Нет.
— Тогда взгляни-ка на эту штуковину… Что ты можешь о ней сказать?
Взяв протянутый предмет, Котляр повертел его в руках и возвратил со словами:
— Самая обычная бандитская заточка. И что из этого?
— Обычной она была до тех пор, пока не побывала в руках сексуального извращенца, — безмятежно сказал Серый. — Теперь это неопровержимая улика, с четкими отпечатками пальцев.
— Ах ты, гнида! — прорычал Котляр.
Схватившись за пистолет, он так и замер в неловкой позе посреди комнаты. Противник опередил его и теперь целился ему в живот, а свободной рукой невозмутимо прятал заточку, сунутую в целлофановый пакет, в карман.
— Брось пистолет на пол и подтолкни его ко мне ногой, — распорядился Серый. — Вот так, молодец. А теперь сядь и слушай. — Его лицо стало жестким. — Ангелина Поплавская, с которой ты так мило проводил время, мертва. Ее убили этой самой пикой, которую ты только что видел. А перед смертью она оставила записку, в которой написала, что опасается угроз со стороны милиционера Котляра, донимающего ее преследованиями. Последняя фраза звучит так: «Он обещал заколоть меня в случае моей измены, и я ужасно боюсь этого человека…»
— И что? — машинально спросил хозяин квартиры, хотя прекрасно знал, каким будет продолжение.
— А то, что опасения бедняжки оправдались, — охотно пояснил Серый. — Она умерла. Но вообрази себе, как обрадуются твои коллеги, если в руки им попадет небольшой наборчик из трех предметов.
— Какой еще наборчик?
— Видеозапись ваших игр. Заточка с твоими отпечатками и следами крови Ангелины. Плюс ее предсмертная записка. Я бы мог даже организовать парочку свидетелей, но, полагаю, это уже лишнее. Ты же сам знаешь, Боря, как работают муровцы, — быстро, четко… Не успеешь и глазом моргнуть, как очутишься в камере.
Котляр невольно застонал, тоскливо сожалея о том, что не пристрелил гостя сразу же после того, как переступил порог. Случившееся можно было бы преподнести как обыкновенное ограбление. Вынужденная самооборона, все шито-крыто. А теперь он снова находился в полной зависимости от этого опасного человека.
— Что тебе от меня надо? — угрюмо спросил он.
— Ты любишь деньги? — неожиданно спросил Серый. — Глупый вопрос. Кто их не любит? Так вот у тебя есть неплохая возможность получить двадцать штук баксов за полчаса непыльной работы. Правда, в рублях… Устраивает?
— Ты предлагаешь мне выйти на большую дорогу и кистенем сшибать прохожих?
— Ну вот, ты даже шутить начал, в себя понемногу приходишь… Что ж, это неплохо. Нет, тебя ожидает задача попроще. Я иду на дело. Ты пойдешь со мной и получишь за это десять процентов.
— Ты шутишь? — рука Котляра опять потянулась к коньячной бутылке.
— Фу, что за манеры! — укорил его Серый. — Хочешь помериться со мной силами? Напрасно. Я могу крепко обидеться и пристрелить тебя. В конце концов, у меня нервы тоже ни к черту, а потом, я ведь все-таки нахожусь в чужой квартире и чувствую себя не в своей тарелке. Пальну ведь сдуру!
— Мы так с тобой не договаривались. Ты хотел замазать Чертанова, я тебе помог!
— Условия нашего договора поменялись. Я так решил. В одностороннем порядке.
Котляр выглядел подавленным.
— Ладно, что от меня требуется, конкретно?.. Только это будет в последний раз.
— Разумеется, в последний раз, — как-то странно улыбнулся Серый.
— Тогда излагай!
— А вот это уже деловой подход. Слежку вести умеешь?
— Все-таки я бывший оперативник, — обидчиво напомнил Котляр.
— Ну да, настоящее мастерство не пропьешь, — кивнул Серый. — Короче, я покажу тебе на Таганке одного парня. Проводишь его до самого дома, а когда он войдет в подъезд, незаметно поднимешься следом. Потом позвонишь мне на мобильник и сообщишь номер его квартиры. Тебе понятно?
— Да. — Неожиданно Котляр почувствовал облегчение.
— Ну вот! — оживился Серый. — Знаешь, я даже где-то тебе завидую. Мне бы кто предложил такую непыльную работенку… Ну, будь здоров! Завтра никуда не выходи, я за тобой заеду.
Серый поднялся и пошел к выходу.
Оставшись один, Котляр с минуту сидел неподвижно. Силы оставили его. Невольно, до рези в глазах, он рассматривал крохотные царапинки на дверце шкафа и, вспоминая странную улыбку Серого, ужасался. Борис вдруг отчетливо осознал, что завтрашний день для него такое же призрачное понятие, как сорокаградусный мороз в пустыне Сахара. Будущего просто не существует, оно закончится в тот самый момент, когда он войдет в подъезд. Трудно сказать, как это произойдет, — выстрел в лицо или, быть может, удар молотком по темечку, но то, что небытие будет беспросветным, это уж точно.
Не исключено, что смертельная неприятность подкараулит их обоих на полпути к дому, где-нибудь у зарослей колючего боярышника. Назарову потребуется всего лишь две секунды, чтобы вложить ему в ладонь паленый ствол и кануть в неизвестность. И совсем необязательно иметь безукоризненную логику Сократа, чтобы догадаться, что за человека придется выслеживать на Таганке. Очередной кассир, которых, как уже догадался Котляр, убивает не кто иной, как Серый. Он хочет подставить следствию его, бывшего мента, чтобы окончательно запутать следы. Дело ведь громкое, рано или поздно оно будет раскрыто. И, надо полагать, Серый решил произвести последний налет. Наверное, в этот раз куш уж очень велик, чтобы от него отказаться. Вот для чего ему нужен Котляр, причем мертвый. Любой, даже самый начинающий опер с уверенностью предположит, что именно он совершал все эти налеты, и вот напоролся наконец на ответную пулю.
Котляр поднялся. Надо бежать. Немедленно. Он достал из комода дорожную сумку и быстро стал набивать ее вещами. Денег у него немного, но их вполне хватит на ближайшие полгода. Первую пару месяцев можно будет просто наслаждаться предоставленной свободой и разъезжать из одного города в другой, останавливаясь у многочисленных знакомых, а потом податься к брату в Полесье и устроиться в какую-нибудь глушь егерем. А там, глядишь, все и рассосется.
В сумку полетел бритвенный станок, рубашка, любимый свитер. Неожиданная мысль заставила его остановиться у самых дверей. Что, собственно, он дергается? Его хотят убить? Возможно. Но вряд ли Серый будет его мочить посреди многолюдной улицы. Ему ни к чему лишние свидетели, а следовательно, есть возможность переиграть его. Кассир ведь будет при деньгах, и их будет немало. Значит, нужно завладеть ими, опередив всех, а потом уже податься в бега. Только как бы поаккуратнее провернуть это дельце?
Котляр швырнул сумку на диван. Не удержавшись, она мягко опрокинулась набок. Поднимать ее Борис не стал. Дремучее Полесье — все это хреновина, с солидной суммой лучше смыться куда-нибудь за границу.
Котляр поднял трубку телефона и, набрав номер аэропорта, сказал:
— Девушка, мне нужен билет в Турцию, я бы хотел вылететь завтра… Да… Нет проблем? Отлично. Понимаете, я очень теплолюбивый человек, люблю солнце… Загранпаспорт? Есть. Котляр Борис Львович. Разумеется. Да, я подъеду. Можно завтра утром? Хорошо, я так и сделаю.