По губам беловолосого скользила улыбка.
— Клятву подтверждаю.
Неожиданно в кабинет ворвался ветер, большие окна распахнулись настежь. Крупные снежинки кружили под причудливую мелодию. Мгновение и все стихло. Оставляя на память снег, заполнивший всю комнату. Обжигая и притягивая взгляд.
Царство зимы, на краткий миг подарило свою спокойную холодность.
— Яртар, — позвал Юлай, — покажи свою кровь.
Еще ослепленный белоснежным ковром, не сразу понял, о чем просит мой друг.
Он повторил свою просьбу дважды, прежде чем я выполнил ее.
— Черная, — выдохнул я, и тут же обратился к другу, — Юлай, ты видел подобное?
Из моих запястий струйкой стекала кровь. Против обычного, она была черной.
— Видел, Яртар, это твоя смерть — устало сообщил Юлай, — ты поздно позвал меня, я не всесилен.
Молчание затягивалось. Кровь капала.
— Закрой глаза, Яртар. И чтобы ты не чувствовал, не открывай их, — приказал Юлай, — я попробую вытащить тебя.
Мои глаза мгновенно закрылись. Слишком много было сделано, чтобы отступать. Слишком много предстоит сделать еще, чтобы показывать свои когти. Все же властная черта, всегда присутствовала в Юлае. Наша дружба не изменила его. Привыкший к немедленному подчинению, он не давал спуска никому. Даже друзьям. Я точно знал, что он хочет сделать. Призвать свою вторую сущность. Монстра, который способен в одиночку уничтожить не только меня, но и мое княжество. Медленно выдохнул, успокаиваясь, Юлай не причинит вреда. Он здесь, чтобы помочь. Я сам позвал его. Предчувствие не обмануло. Повеяло холодом, друг призвал вторую сущность. Холод стал нестерпимым. Бормотание Юлая, иглами впивалось в сознание. Из последних сил, держал глаза закрытыми.
Рука онемела. В сердце словно воткнули нож. Глубоко— глубоко. Как будто он и был там. Так прочно засел.
— Ты моя, — не своим голосом кричал Юлай, — моя, выходи!
Нож в сердце дернулся и затих.
— Выходи, — вновь приказал Юлай.
Медленно, невидимый нож выскальзывал из сердца. Холод заполнил грудь.
— Ко мне! — новый крик и последний рывок.
Сил стоять не было. Что — то вышло из меня. Сильный толчок в грудь, и я падаю на колени. Все также, из последних сил удерживая веки закрытыми.
Ветер свистел в ушах. Тело леденело.
«Неужели все?»— промелькнула мысль.
— Яртар, — прошептал Юлай, — все, смотри. Эта дрянь была в твоем сердце.
Резко распахнул глаза и тут же зажмурился. Вся комната была окутана снегом. Он слепил.
— Давай же, — поднимая меня, мягко произнес Юлай, — теперь все будет хорошо.
Уже позже, удобно устроившись на диване, я смог осознать, что же произошло. Как могла та дрянь попасть в мое тело?
— Мой друг, — прохрипел я, — мои глаза не обманули меня, и это была омельха?
— Да, — отпив виски, ответил Юлай.
— Но как? Эту тварь не меньше года выращивать нужно! — слегка дернулся я, гнев искал выход.
— Лежи, — властно потребовал Юлай, — тебе рано двигаться.
Молча укладываюсь на подушки, прекрасно сознавая, что Юлай прав.
— У твоей ненаглядной нашлось свободное время. Вопрос в другом, когда и как она успела ее тебе подсунуть. И как ты этого не заметил?
— Не знаю, Юлай. Я ничего не понимаю.
— То, что эта дрянь давно поселилась в тебе, сомнений нет. Ладно, обошлось и хорошо.
— Если бы не ты…
— Хватит, я не за просто так помог. Клятва Яртар, не забудь о ней.
— Старший сын? — вздрогнув, переспросил я.
— Да.
Медленно приподнялся. Рана, что была перевязана на руке, больше не сочилась. Одним рывком сорвал лоскут, перевязывающий запястье. Потревоженная ранка, вновь открылась.
Уже не черная, алая кровь, стекала по руке.
— Я князь Эрсарана, Яртар Неаран де Риан, клянусь своей душой, моя дочь, Инелл Лает де Риан, с этого дня обещанная клану северных пайри, станет женой Онерга Иври ар Дерстанри, — и протянул сочившуюся кровью руку Юлаю.
— Я принимаю твою клятву, князь, — соединяя свой порез на ладони с моей раной, прошептал пайри, — Обещаю защищать мою невестку и названую дочь.
Вспыхнуло. Боги приняли клятву.
Онерг Иври ар Дерстанри
Больше не было сомнений ни в том, кто я, ни в моей самой большой ошибке. Самонадеянный болван! Как мог я отказаться от величайшего дара богини? Как мог противиться самому светлому, что когда — либо было в моей жизни? Мне нет прощения, но, тем не менее, Богиня дала еще один шанс.
Все мои мысли были устремлены к маленькому человеческому существу, встреченному мной на водопаде. Да, девочка еще ребенок, который, однако, через несколько лет станет взрослой. Я совсем забыл о том, что люди быстро стареют.
От этой мысли сердце сжалось. Не страшно, сколько бы не было отмеряно жизни этой девочке, я буду с ней. И последую в объятья Богини Маа за ней.
Мне отчаянно захотелось увидеть ее. Я видел ее слишком мало. И совсем ничего не знал о ней. А хотелось большего. Узнать, что нравится ей, как привыкла проводить свободное время. Хотя, могу сказать, что она любитель найти приключения на свою голову. Пойти в лес с подругой и без охраны. Наверняка получила наказание за свою выходку от отца.
Воспоминания грели душу, и мою, и зверя. С губ сорвался смешок, вспоминая растерянность человечки, когда она только увидела меня. Ее неподдельное восхищение, больше не раздражало, а дарило надежду.
Терпеть было невыносимо, мне отчаянно хотелось увидеть ее. Но я не мог сдвинуться с проклятого трона! Если бы она хоть немножко, но думала обо мне! Если бы знать, что я привлек внимание ее маленького сердечка. Я был бы намного счастливее и покорно бы ждал момента, когда смогу свидеться с ней.
Зверь разошелся не на шутку. В зале вновь бушевала стихия. Метель кружилась и выла, вторя горю зверя. Лед сковывал пространство.
Как же я хочу увидеть тебя, моя равная.
То, что произошло дальше, повергло меня в шок. В зале появилась человечка, но в каком виде?! Мокрые волосы заплетены в косу, на ногах тонкие штаны и длинная светлая рубашка, свободно лежащая на плечах. И еще босиком! В царство зимы босиком! Она же заболеет!
— Где я? — удивленно рассматривая ледяной пол, произнесла девочка.
Она подняла голову и посмотрела на меня. Секунда и в ее глазах появилось узнавание. Затем, она покраснела! Румянец необыкновенно шел ей! Но отшлепать ее не мешает, она вообще о себе думает? А как она вообще сюда попала? Неужели отец привел? Зверь внутри оскалился.
— Знаешь, я столько о тебе думаю, но снишься ты мне впервые, — неожиданно произнесла девушка.
Миллион красок вспыхнул перед глазами. Я не безразличен ей! Она помнит меня и думает обо мне! Только почему она так открыто об этом говорит? Совсем не стесняется? Или, это проделки отца? Сомнение закралось в душу.
— Странно, да? И как я умудрилась влюбиться в незнакомца. Но… ты не выходишь из моей головы, — ее признание еще больше накалило мое недоверие.
— Я не знаю кто ты, господин надменная статуя, и вряд ли, тебе известно мое имя. Впрочем, второе поправимо, — с грустью произнесла она.
Не знает кто я? Господин надменная статуя? Влюбилась? Голова шла кругом, зверь рвался наружу.
Равная склонилась в низком поклоне. Зверь забился сильнее. Она не должна мне преклоняться. Она должна стоять с гордо поднятой головой. Это я, я буду у твоих ног девочка!
— Позвольте представиться, младшая княжна Эрсарана, Атриэль Ксанари де Риан, — медленно поднялась, — но все зовут меня Ксан.
Ксанари… я мысленно ласкал это имя. Самое прекрасное имя на всей земле. Ксанари, моя Ксанари. Теперь я был точно уверен, ее не подослали. Это магия…ранее не подвластная мне,
— Обычно все спрашивают, почему я пользуюсь вторым, а не первым именем. Это имя дала мне мама, — Ксанари прикрыла глаза, — а по традиции князей Эрсарана, первое имя должно начинаться на гласную, второе на согласную. Впрочем, такая традиция у многих аристократов существует.
И все — таки моя девочка забавная. Такие элементарные вещи рассказывает.
— Я никогда не жила мечтами. Забавно слышать от столь юной девушки? Можешь не отвечать, — девочка рассмеялась, — только последний месяц, иногда, я позволяю себе мечты. Глупо и так наивно.
Слишком быстрый переход от иронии к серьезному тону. Что— то печалит и беспокоит мою пару. Я хотел понять, что же, взглянув в глаза, но она, как назло зашагал вокруг трона. Будь он проклят этот трон!
— Моя сестра столько раз влюблялась, столько рассказывала про это чувство, но… я что-то сходства со своим не нахожу. Чувствую себя дурой. Дожились, изливаю душу статуе.
Я хотел сказать, что слышу ее. Но не смог, зверь был против. И если, сначала я не понял его порыв молчать, то потом до меня дошло: она считает меня сном.
Я не хочу напугать малышку.
— Хотя, мой сон, что хочу то и делаю, — остановилась вновь напротив меня.
Она так забавно это сказала, что я чуть не улыбнулся. Сдержался — таки.
— Холодно у тебя здесь, — поежилась равная, — но те, среди кого я живу, холоднее.
Кажется, я оцепенел от ее слов. Кто обижает ее?
— Интересно, вспоминаешь ли ты обо мне. Вряд ли, вздохнула Ксанари и села у моих ног.
— Я слишком непримечательна. Пусть и уродиной меня не назвать, но вряд ли кто-то полюбит дочь наложницы, в чьих жилах течет кровь северного народа Имарми, — девочка вздохнула, перекинула косичку на левое плечо.
Северный народ Имарми? В ней течет их кровь? Народа, которого не существует уже сотню лет? Как такое возможно? Зачем она врет? Или мои глаза обманывают меня, и она взрослее, чем кажется? У Яртара никак не может быть столетней дочери!
— Разве охотник за приданным, — хмыкнула Ксанари, — все же отец признал меня. Он самый лучший отец в мире. А я стараюсь быть образцовой дочерью. Но… иногда так хочется разреветься на его плече и пожаловаться. Не для того, чтобы обидчиков наказали, а просто выговориться. Стыдно признавать, мне хочется, чтобы меня пожалели. Как в детстве.