— И пусть готовятся к худшему. Уходите.
— Анерика? Девочка, что ты задумала?!
— Жизнь в обмен на жизнь, — тихо произнесла она, — мало времени, мне нужно успеть подготовиться. Уходите!
Анерика уже кричала. Я хотел подняться. Крикнуть, что я не стою этой жертвы. Только не так, только не моего племянника.
— Нет!
— Он умрет, — я не видел, но понял, что она указала на меня, — а с ним погибнет надежда. Я… мы с Лираном справимся с утратой сына…. Позже я смогу подарить новую жизнь.
— Сын?! — удивление и боль.
Даже я смог открыть глаза. Яркий свет не ослепил. Настолько я был потрясен. Я искал глазами ту, которая была пойти на огромную жертву ради меня. Ради нашей семьи.
Анерика, сколько ее не упрашивали, не называла пол своего ребенка. И она-то как никто другой знала, что значит для пайри первенец мальчик.
— Уходите. Вы не сможете помочь. Зверь рвет его изнутри. Осталось мало времени, — слезы текли по ее щекам, — и, не пускайте Лирана. Он поймет меня, но позже.
Я слышал, как отец шумно втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы. Как раздаются его шаги. Он уходил, а я не мог оторвать глаз от Анерики. От ее глаз, блестящих от слез. От глаз, полных решимости.
— Не надо, — с огромным усилием выдавил я, — не смей.
— Онерг, ты и она, будущее мира. Ты не принял ее. Я поспешила, — утирая льющиеся слезы, прошептала невестка, — Она — драгоценное дитя. Ты — ее страж. Все поймешь позже.
— Ах, — вместо ответа, с моих губ сорвался крик.
Меня выворачивало, тело до этого пылающее, холодело.
Резкая смена температуры сводила с ума. Я чувствовал, как трещат мои кости.
Как бьется внутри зверь. Контроль, что это? Я больше не знал, что это такое. Был только холод. Моя стихия и боль.
Никто не должен вмешиваться в дела Богов. Никто не имеет права противиться своей судьбе. То, что делала сейчас Анерика, противоречило традициям клана. Противоречило здравому смыслу.
Тем не менее, девчонка решила бросить вызов всем. Закусывая губу от боли, чертила руны призыва по краям алтаря. Чертила, стараясь не смотреть на скрючившегося Онерга. С ее лба градом катился пот, дыхание было частым и прерывистым.
По ногам струйкой стекала кровь. Она прекрасно осознавала, что начались схватки. Преждевременно. Однако отступать было не в ее правилах. Да и на кону стояло слишком многое.
К своей Богине, северные пайри обращаются в первозданном облике. В том, что является несомненно первой сущностью. Понимала ли Анерика, что превращение может убить и ее, и ребенка? Понимала, как и то, что жизнь Онерга стоит в разы больше их жизней.
На краткий миг она потеряла сознание. На краткий, но ей хватило сил вернуться, а главное не упасть. Вот только последнюю руну пришлось чертить заново, и уже своей кровью из расцарапанной руки.
Наконец, закончив с рисунком, чуть пошатываясь, девушка отошла на два шага от алтаря. Встав лицом к ногам бессознательного Онерга и сложив на груди руки прошептала:
— Мать нашего народа, — сделав глубокий вдох, намного громче продолжила девушка, — Великая и милосердная Нуат, ответь мне, к тебе взывает дочь твоя.
Анерика во много раз сократила традиционное обращение, но не только это было вопиющим отступлением. В голосе девушки не было трепета или почтения. Она требовала немедленного появления богини.
Кровь, что текла по ногам Анерики, уже лилась. Краткие до этого спазмы, участились.
— Нуат, молю, — оседая на колени вскричала девушка, — не оставь детей своих.
Ничего не происходило. Руны на алтаре не спешили гореть. Сердце лежащего на гранитном камне мужчины забилось с утроенной силой. Четыре быстрых удара, заходясь в беззвуном плаче, отсчитала Анерика, и сердце Онерга перестало биться.
Отчаяние и боль, страх и обреченность на краткий миг охватили девушку.
— Я здесь, — голос, который буквально раздавался отовсюду.
Отлетал от стен и бил по плачущей девушке. Въедался в кожу и разъедал душу. Требовательный и вместе тем нежный. Анерика замерла, боясь пошевелиться.
— Ты звала меня, — ласково раздалось от дверей храма.
Все еще не веря, Анерика медленно оборачивалась. Она и подумать не могла, что Богиня появится не в положенном для этого месте — на постаменте, чуть выше алтаря.
— Моя богиня, — кланяясь, насколько позволял живот, прошептала Анерика.
Она только сейчас поняла, что схватки прекратились, и боли больше нет. А кровь не течет по ногам. Словно стрела, догадка пронзила ее сознание.
— Да, моя жемчужина, я остановила время, — улыбаясь уголками губ, произнесла Нуат.
Не так представляла себе богиню Анерика. Она никак не могла поверить, что хрупкая на вид, да еще и босая девушка перед ней, и есть их великая Богиня Нуат.
И только глаза выдавали силу и могущество, мудрость прожитых лет.
— Все должно быть не так, — потрясенно выдохнула Анерика.
Она слишком удивилась, и оказалась не готова к такому приему. Она не знала, как обращаться к Богине, ведь учили ее совершенно иному.
— Я могу объяснить, но ты звала меня не для этого, — покачала головой Богиня.
Она легко пересекла пространство. Казалось, не сделав даже шага.
— Неразумное мое дитя, — гладя Онерга по голове, прошептала Богиня, — борьба еще не началась, а ты уже проиграл.
— Это моя вина, — наконец Анерика смогла взять себя в руки, — Великая, прошу…
— Тсс…помолчи, — перебила девушку Богиня, — Я не приму твою жертву.
— Но…
— Твое дитя драгоценно, Видящая, — жестко оборвала девушку Богиня, — ему уже не помочь.
Медленно Богиня обошла алтарь. Взмахнула рукой, повинуясь ее жесту, в воздух взмыло тело мужчины. Бережно оно опустилось на холодный пол.
Расширившимися от ужаса глазами Анерика следила, как Онерг покрывался льдом.
— Ложись девочка, я приму твое дитя.
Вместе со словами Богини все пришло в движение. Мир словно завертелся вокруг Анерики. Воздух накалился, девушка буквально задыхалась.
Время потеряло значение для нее. Только обжигающие прикосновения холодных рук Богини. Взвившийся до потолка снег. И мелодия вьюги, нескончаемая.
— Вот и все, — улыбаясь, произнесла Богиня Нуат, — разорви юбку.
Дрожащими руками Анерика исполнила ее просьбу. Она боялась смотреть на кровавый комочек в руках Богини. Ведь плача ребенка она не слышала, и была уверена — ее сын мертв.
— Глупая, ты же слышишь биение сердца, — укоризненно покачала головой богиня, — твой ребенок жив и его сила во сто крат превосходит твою.
Бережно Богиня Нуат завернула ребенка в лоскут из разорванной юбки и передала Анерике.
Та, все еще не веря услышанному, приняла драгоценный сверток.
Медленно она спустилась с алтаря. Как только девушка отошла от алтаря, тело Онерга вновь пришло в движение. Плавно оно опустилось на алтарь, где до этого и должно было быть. Сама же Богиня оказалась на постаменте, где, по словам старейшин, и должна была появиться.
— Говори, зачем звала меня, — грозно потребовала Богиня Нуат.
От ее теплоты и нежности не осталось и следа. На мгновение сердце девушки сжалось — неужели Великая Мать все же заберет ее ребенка?
— Великая, — падая на колени и крепко прижимая к себе ребенка, воскликнула Анерика.
Значимость Онерга в этом мире была велика, но что оно по сравнению с материнской любовью? Тем более, когда сын на руках матери?
Вдруг в голове девушки раздался тихий шепот Богини:
«— Не глупи. Проси, не бойся»
Один единственный взгляд на непроницаемое, холодное лицо покровительницы и Анерика решилась.
— Молю, Великая, не оставь достойного сына твоего. Подари ему дыхание!
— Взамен, я возьму твой дар, — глядя на Анерику, произнесла Богиня Нуат.
— Я согласна, — громко ответила девушка.
Она прекрасно понимала, что без своего дара видящей станет уязвимой. О тех послаблениях, что делались ей кланом, можно будет забыть.
В храме закружилась метель. Сердце девушки бешено колотилось. Вверх устремился столп снега. На мгновение он замер и с силой обрушился вниз.
Но не коснулся пола. Исчез, словно и не появлялся вовсе.
— Он пойдет за тобой, — повсюду и ниоткуда раздался голос Богини, — отведи его в тронный зал. Там ему самое место.
Когда Анерика открыла глаза, покровительницы северных пайри в храме не было. Но не это заставило девушку вскрикнуть.
Она смотрела на Онерга и не узнавала его. Перед ней стояла статуя. Ледяная статуя горячо любимого родственника. Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что произошло.
Онерг вернулся к истокам. Он стал тем, кем изначально были его предки. И только приняв любовь, он вновь обретет кровь и плоть.
Прижимая крепче к груди сына, Анерика позвала:
— Онерг, следуй за мной.
Глава четвертая
Атриэль Ксанари де Риан
Инелла изнывала внутри кареты. Я еще раз похвалила себя за сообразительность. В отличие от сестрички, я еду верхом. И меня совершенно не расстраивало то, что поездка будет долгой, а дорога длинной. Только по этой причине Инелла согласилась на карету, а так, закатила бы скандал. К сожалению, долго верхом сестра не выдерживает. Нет, ей нравится кататься на лошадях, но изнеженный цветочек, совершенно не наделен терпением. Да и комфорт она предпочитает больше. Это она, а я…
Меня совершенно не прельщает духота кареты. И пусть там трижды все устлано мягкими подушками, ни за что не променяю своего вороного коняшку.
Прошел уже месяц с той встречи на водопаде Ариен. Но я так и не смогла забыть незнакомца. Согласна, совершеннейший идиотизм — влюбиться по уши и в кого? Самой интересно в кого. Подсказал бы кто-нибудь.
Я не рассказывала Инелле о той встрече. Отчасти было стыдно, отчасти, я боялась выдать себя с головой.
Впрочем, я часто ловила задумчивые взгляды сестры. Она словно чувствовала перемену во мне, но спросить не решалась.
И я была благодарна ей за это. Пока, я не готова раскрыть свой секрет. Мне самой себе признаваться стыдно.