Снова тянется тоскливое ожидание. Степнячки, усевшись тесным кружком, о чем-то расспрашивают своего охотника. Сергей с Платоном то и дело поглядывают на часы.
Заправщик прилетает после полудня. Знакомая уже большая зеленая машина. И пилоты знакомые.
— Медведев рвет и мечет. Что у вас произошло? — спрашивает тот, что постарше.
— Осторожность потеряли. Слишком гладко все до сих пор шло, — опередив меня, отвечает Платон. — Вон тот хмырь в нее дротик бросил. Сергей зачем-то взял его за вешалку и затащил в машину.
— Вы их как-то спровоцировали?
— Девочки говорят, они просто от страха обоссались, — вступает в разговор Сергей.
— Еще потери есть?
— Одна девчонка с ними осталась. Думаю, ничего с ней не будет. Она как раз из их племени. Когда мы улетали, гонялась за охотниками, лупила палкой по головам.
— Что с Ксапой? — перебиваю их я.
— Состояние тяжелое, но стабильное. Очень тяжелое. В реанимации лежит, на приборах.
— Объясни.
— Плохо ей, но раз стабильное, помирать пока не собирается, — переводит Платон.
Затем мы выгружаем из зеленого вертолета две вонючие бочки и катим к нашему. Степняк подбегает, хочет помочь, но места у бочек для него не находится. Тогда он принялся отшвыривать камни с нашего пути. Разумно… Но мне все равно хочется свернуть ему шею. Зря Сергей его кормил.
Домой летим нормально. Заправщик тоже летит с нами. Разгружаем все бочки. (Степняк опять лезет помогать.) У нас все уже знают, что с Ксапой случилась беда. Сергей вчера по радио рассказал, пока летели.
— Этот? — спрашивает Головач, кивнув на степняка.
— Этот, — подтверждаю я. — Он с нами ел…
— Зачем вы?.. Кто?
— Сергей. Он его поймал, связал. Он его и кормил. Его право.
Головач сплевывает и отходит. А я подзываю Туну и приказываю обучить степняка нашим порядкам. И вообще… Проследить, чтоб глаза охотникам поменьше мозолил.
Провожаем заправщик, заправляем баки нашего вертолета под завязку и летим к заречным за нашими девками. Кроме Сергея, я, Платон и Вадим. Встречают нас хорошо. У Кудрявы была рация, и она слышала все наши переговоры. Только сама говорить не могла. Ее никто не научил, что кнопочку нужно вниз сдвинуть и удерживать, пока говоришь.
В общем, девки нас уже ждут и сразу в машину лезут. И если б только они… Восемь бывших наших девок хотят родных повидать.
— Нет, столько мне не взять, — сомневается Сергей. — Не смогу в воздух подняться. Но девки упрашивают. В конце концов, все даже к лучшему заканчивается. Мы объясняем, что не можем сейчас угощенье есть, в следующий раз у общего котла посидим. Сергей заставляет всех девок в кустики сбегать, мы тоже на колесо помочились. Потом Сергей из трех канистр питьевую воду выливает, консервные банки бабам заречных отдает, показывает, как открывать.
— Хи-хи не хо-хо? — непонятно интересуется Платон.
— Сейчас круг сделаю, горючку выработаю, и над перевалом пройду. Висеть не смогу, но если хотя бы до полуста километров разгонюсь — без проблем.
— А если?
— Никаких «если». Видишь, вечереет.
— И что?
— Воздух охлаждается, плотнее становится.
— Ну смотри, каскадер…
Девкам Сергей говорит, что мы домой полетим не сразу, сначала сверху дальние места посмотрим. Приподнимаемся невысоко, на два человеческих роста. Машина наклоняет нос чуть вперед, и над самой землей начинает разгон. Постепенно набираем высоту. Мне хочется копье в руках сжать. С копьем охотнику спокойнее. А девки разговора не слышали, щебечут беззаботно, восторги у них. Правильно Сергей говорил, меньше знаешь — спокойнее спишь.
Так и восторгаются все три часа полета. Я, кстати, тоже доволен. Никогда так далеко по реке не спускался. Сначала река по степи идет, земли бедные на добычу, а потом вновь леса по обоим берегам начинаются. Есть место, куда можно переправиться, когда за перевалом всего зверя изведем. Далеко, но что делать?
Садимся с последними лучами солнца. Нас уже горячие котлы ждут — Сергей по радио предупредил. И сообщение от Медведева, что состояние Ксапы по-прежнему тяжелое, но стабильное. Платон говорит, стабильное — это хорошо.
На следующий день — моя очередь за продуктами идти. Сергею надо девок назад отвезти. Мудр и Головач тоже собираются к Заречным слетать, обсудить ПЕРСПЕКТИВНЫЕ ПЛАНЫ. Жамах очень хочет лететь. Я вчера сказал ей, что Медведь перед ней извиняется. А тут такой удобный случай! На глазах Мудра и Головача никто не посмеет ее обидеть. Очень удобно свой АВТОРИТЕТ поднять. И очень хочется узнать, что Заречные о Чубарах говорить будут. Но… Сама ведь добивалась, чтоб ее в график охотников включили.
— Лети, — говорю я ей. — Толика вместо тебя на охоту возьму. Он давно просится.
— Он же с десяти шагов в оленя не попадет.
— В оленя я попаду. А тушку он понесет.
Мы смеемся, и Жамах спешит к вертолету.
Опять перегруз! — ругается Платон. — Когда-нибудь на этой земле наступит порядок?
Когда вертолет улетает, я разыскиваю Вадима и мы связываемся по радио с базой. Состояние Ксапы по-прежнему тяжелое, но от приборов отключили. Вадим говорит, это хорошо. Значит, умирать не собирается.
Назад Сергей возвращается с непонятно-торжественным выражением лица. Распахивает дверь вертолета, но сам не выходит.
— Оркестр — туш! — громко произносит он. Толик подносит два кулака ко рту и издает какие-то странные звуки. Сергей протягивает руку вбок и вытаскивает на всеобщее обозрение… Папу-Бэмби. Наши степнячки визжат от восторга и бросаются к вертолету. При этом Лава и Туна суют младенцев мне. Три полоски, а ведут себя… Ксапа их совсем избаловала. Я осматриваю обоих малышей — Олежки среди них нет. Оглядываюсь — все в порядке, Олежек на руках у Мечталки.
Растолкав степнячек, из вертолета выходит Жамах. Бросает взгляд на обоих малышей у меня на руках, загадочно улыбается и проходит мимо.
— Одного хоть возьми, — прошу я. Жамах возвращается и одного берет. Второго я сую степняку.
— Отдай Туне, — произношу медленно и отчетливо. И на всякий случай указываю пальцем.
— Мой понял, мой понял, — кивает головой степняк.
Когда первые восторги встречи проходят, мы видим, что левый глаз Папы-Бэмби заплыл синяком. На правой щеке тоже красуется от души поставленный синяк.
— Это что, выходит, меня зря били? — возмущается Папа-Бэмби, как только видит степняка. Я подумал, что неправильно понял, отлавливаю Лаву и требую перевести. Нет, правильно. Как объясняет Бэмби, в смерти степняка обвинили ее.
— А больше некого! Все умные разбежались. Ну, на мне и отыгрались, — рассказывает Бэмби. — И не думайте, что это было так просто! Оба его брата теперь с полосками на мордах ходят, а еще трех охотников я искусала!
Ночью Папа-Бэмби убежала от Степняков к Заречным. Больше суток их разыскивала. Страшно боялась, что охотники Заречных ее плохо встретят, но те ее узнали и очень развеселились, что девки Степняков теперь сами к ним бегут. На нашем языке она говорит пока плохо, охотники ее понять не смогли, прервали охоту и отвели к уважаемым людям. Заречные ее накормили, но дорогу на перевал объяснить отказались. Приказали ждать, когда желтая леталка снова прилетит. И вот она дома!
Вечером Вадим опять связывается с базой. Состояние Ксапы резко ухудшилось, ей сделали вторую операцию. Опять лежит в реанимации. Вадим что-то объясняет про дренаж легкого, но я не понимаю.
Когда ложимся спать, замечаю, что Жамах бросает в рот голубой шарик, который Ксапа таблетками зовет. Замечаю, но не придаю значения. Что к чему, догадываюсь только когда Жамах ко мне под шкуры ныряет, когда ее горячее дыхание на шее чувствую.
— Ты чего делаешь? — шепчу, чтоб других не разбудить. Отругать хочу.
— Не могу на твою унылую морду смотреть, — шепчет мне Жамах. — Не бойся за Ксапу, она поправится, я знаю.
— Откуда ты можешь знать?
— Точно знаю. Мы как сестры. Она меня выходила, от смерти спасла. Я ее имя носила. Если ей совсем плохо будет, я почувствую.
Ладошка уже мою грудь ласкает.
— Зачем озоруешь? — спрашиваю.
— Мне можно, — шепчет. — Ксапа разрешила. А остальные и так думают, что я тебе постель согреваю.
В общем, теперь у меня две женщины.
Не успеваем позавтракать, прилетает белый вертолет. Врачи говорят, надо проведать Кочупу. Решаем заодно слетать к Заречным. Собираемся быстро. Я, Жамах, Мудр, Старая, Головач, Мудреныш, Платон и Вадим. По делу летим, не просто так, поэтому девок не берем. Только Папу-Бэмби. Не то, чтобы взяли, не смогли из машины выгнать. Делает вид, что слов не понимает. А бить нельзя — она как бы не наша, а чудиков. А им нельзя на нашей земле драться. И вообще, баб бить не принято. Безвыходная ситуация. В последний момент Сергей степняка приводит, в дальний угол сажает.
Проходим над перевалом, и тут выясняется, что с нами Жук летит. Он в туалете спрятался. Мы в полете в туалет не ходим. Машина маленькая, тесная, Сергей туалет канистрами да коробками забил. Вот Жук там и спрятался. Ругаем его, конечно. Но не возвращаться же!
Первую остановку делаем у Заречных. Три уважаемых человека от них хотят с нами к Чубарам слетать. Мудреныш, Вадим и Платон переходят в белый вертолет, чтоб им места освободить.
Вторую остановку делаем в степи. Сергей замечает охотников степняков и садится у них на пути. Открывает дверь, нашего степняка без всякого уважения из машины высаживает и взлетает. Ни слова не говорит. И никто не говорит. Ни хорошего, ни плохого.
У Чубаров нас радостно встречают. Словно охотников, с долгой охоты вернувшихся. Но когда незнакомых людей видят, слегка настораживаются. Это пока Жук из машины не вышел. Как пацана увидели, снова заулыбались. Жамах представляет новичков по всем правилам и убегает с братом в белый вертолет. Мы опять без переводчика остаемся. Я плохо чубарский знаю, Бэмби по-нашему почти не говорит. Мудреныш через степнячек объясняется, но Вадим говорит, что после двух переводов смысл искажается. Поэтому говорим о пустяках, ждем, когда Жамах освободится. Бэмби рассказывает, откуда у нее синяки появились. Да так увлеченно! Руками размахивает, сердится, когда охотники над ней посмеиваются. Другая степн