— Ом-Ксапа Быстрова, — произношу я, чтоб она окончательно забыла, за что ругала меня раньше.
— Да ну тебя!
— Надо с Жамах посоветоваться.
На самом деле я хотел посоветоваться с шабашниками и Мудром, но Ксапа это не так поняла бы.
— Правильно! Такие решения надо принимать единогласно, — охотно соглашается Ксапа. И я понимаю, что мой фиктивный брак как-то незаметно перерос в настоящий.
Убеждать Жамах не пришлось. Точнее, мне не пришлось. Это делает Ксапа. Оказалось, Жамах очень гордится своей первой фамилией — Чубарова. Ксапа долго убеждает, что женщина, переходя в дом мужа, меняет фамилию. Жамах даже идет к Свете за советом. Света подтверждает. Жамах снова с Ксапой шушукается, потом передо мной садится. Серьезная-серьезная.
— Клык, у Олежика теперь какая фамилия будет?
— Здесь его родной вам, значит, Быстров будет, — без всякой задней мысли говорю я. И задумываюсь. Ксапа говорила, что моему сыну подошла бы фамилия Клыков. Жамах на меня смотрит так, будто я ее судьбу решаю. Даже рот приоткрыла. — Погоди, может, ты хочешь ему свою фамилию оставить?
Головой вертит, — как ты скажешь, так и будет.
— Тогда надо у Ксапы спросить, Быстров Олег — это правильное имя?
Оборачиваюсь, а Ксапа тоже нервная какая-то сидит. Глаза распахнуты, с открытым ртом нас слушает. И даже кулачки сжала.
— Ксапа, ты как думаешь, Олежке какое имя больше подойдет: Быстров Олег или Клыков Олег?
— Быстров Олег Клыкович, — говорит.
Про третье имя я совсем забыл.
— Вот и решили.
Смотрю, а Жамах плачет. Улыбается и плачет. С чего бы? Даже не знаю, утешать, или нет. А она кулак к груди прижала:
— Клык, от голода умирать буду, последний кусок мяса тебе отдам!
Нет головы у женщины. И не будет никогда. Я, конечно, понимаю, что она хочет сказать. Но что я за охотник, если моя женщина от голода помирать будет? Поэтому хватаю ее, с рычанием валю на шкуры, щелкаю по носу и все это объясняю. На меня с гиканьем садится верхом Мечталка.
— Ай! Меня не задавите, — визжит Ксапа. — Поломаете мои неокрепшие ребра!
Хорошо оттянулись. А Мечталка-то как за лето вымахала! Правы мои женщины. Надо ей парня подыскивать.
На следующий день Палпалыч улетает на белом вертолете к Заречным. Недавно кому-то из охотников кабан клыками ногу попортил, надо перевязки делать. Заречные, кстати, на нашей земле охотились. Но мы лишь посмеялись. Мол, нечего на чужую землю без спроса ходить.
А общество только о фамилиях и говорит. Новость разнеслась одновременно с двух сторон: От Бэмби и от Мечталки. Мечталка решила, что раз она моя сестра, то тоже с этого дня Быстрова. И старается убедить теток. Тетки колеблются. От Мечталки шабашники узнают, что я, Ксапа и Жамах теперь Быстровы. Жамах загадочно щурится на солнце.
— Хорошая фамилия? — спрашиваю я у геологов.
— Как раз для тебя, — одобряет Платон, и геологи с загадочным видом переглядываются. Мол, знают что-то, но никому не скажут.
— А наш Клык непрост, — Фантазер толкает локтем в бок Ворчуна.
— Совсем непрост, — гудит тот.
— Помнишь, в голодную зиму по тонкому льду дичь заречным девкам таскал, да так ни одну и не привел. Мы думали, слабоват Клык еще — девку брать. А я теперь мозгую, он лучшую выбирал. Погляди, каких баб в свой вам привел. Лучших из лучших.
— Клык непрост, — соглашается Мудреныш.
— Ох, непрост! — подхватывает Вадим. И мы смеемся.
— Мужики, я к вам зачем пришла, — вспоминает Ксапа. — С мебелью помогите, а? Врачи говорят, мне еще рано за пилу браться.
— Легко! — улыбается Юра. — Тебе скамейки сколотить или кровать?
— Стол. Только низенький, как на Востоке делают. Чтоб на полу сидеть, но за столом.
— Слово леди — закон для джентльмена, — решает Платон. К моему удивлению, Платон относится к просьбе Ксапы очень серьезно. Даже выделяет двух человек и Евражку им в помощь. Ну а там, где Евражка, там и Жук.
— Ой, спасибочки! — дурачится Ксапа. — Дай, я тебя в щечку поцелую. Клык, отвернись!
И под общий хохот на самом деле чмокает Платона в щеку.
— Фу, какой небритый! Как тебя вдовы терпят?!
К полудню абсолютно все хотят иметь фамилии. Помнить свой род — это важно. И все у чудиков спрашивают, правильно ли фамилия звучит. Свету замучили, Сергей в лес убежал, у нас не работа, а говорильня. ХЫЗ СОВЕТОВ, подсказывает Ксапа.
К обеду прилетает чем-то встревоженный Михаил. Шушукается с Платоном, Сергеем, Ксапой. Ксапа тут же меня в кусты за руку тянет.
— Быстро рассказывай, что у вас там произошло?
Ксапе рассказываю все как есть. Как в туалете прятался, как из кустов подслушивал, как Бэмби уснула, день и ночь проспала, как я геологов от волков отбивал.
— Михаил думает, что парни перепились и подрались, — сообщает Ксапа. — Поэтому такие заказы странные — на гитару, на спальники, на шампуры, на ботинки, на нож десантника.
— Гитару я об волка поломал. Спальники волки порвали. Шампурами волков тыкал. А нож Сергей отцу Бэмби подарил.
— Миша!!! Паникер ты несчастный, иди сюда! — кричит во весь голос Ксапа. А когда Михаил подходит, толкает меня локтем, — рассказывай!
Михаилу я рассказываю другую ВЕРСИЮ, как с парнями условились. Мол, ходил за перевал горелый лес проверять, случайно на геологов вышел. Что день с ними провел. Что, Ксапа говорит, все КАЙФЫ им поломал. Что купались, рыбу ловили, шашлыки ели, песни под гитару пели. Что ночью из машины по нужде вышел, тут на меня волки и напали. А дальше — почти правду. Как гитару поломал, как шампурами в волков тыкал, как волки погрызли все, что мы на поляне оставили. Придумал на ходу, что в машине спали потому что комары заели. (Надо парней предупредить) Про нож упомянул. Михаил успокоился.
— Значит, Сергей дал Бэмби свою фамилию, — уточняет он. — Это хорошо.
— И не только он, — встревает Ксапа. — Твоя любимая Жамах теперь не Чубарова, а Быстрова. Готовь новые документы.
— А кто такой Быстров?
— Быстров — это я. Будем знакомы, — пожимаю Михаилу руку. Ксапа прыскает в ладошку.
— Обалдеть! В штабе расскажу — не поверят.
Тут к нам подбегает Света и протягивает Михаилу два исписанных листа.
— Это что?
— Это самое необходимое. И учтите, если не дадите, уволюсь.
— Ну и почерк… А Луну с неба? — хмуро вопрошает Михаил.
— И еще лазерный принтер, раз почерк не нравится!
— Это не ты уволишься, это я уволюсь! С принтером — к надзорщикам, — отрезает Михаил.
— Из-за чего столько шума? — спрашиваю у Юры, когда Михаил улетает.
— У нас же сухой закон, — объясняет тот. — Спиртное пить нельзя. Местным спиртное предлагать нельзя. Эх, когда ж вы пивасик изобретете?..
Перед концом смены Света притаскивает за шкирки двух женщин Кремня. Женщины взъерошены как воробьи после драки, сопротивляются, но напуганы всерьез. Свете их трепыханья ПО БАРАБАНУ.
— Дежа-вю, — загадочно и непонятно произносит Юра.
— Мужики, дайте совет, ну что мне с ними делать?
— А что случилось? — откладывает молоток Платон.
— Это у них надо спросить. Напали на меня.
— С оружием?
— С палками.
— А ты?
— Та ничего, стукнула лбами, чтоб дурь выбить и к вам за советом.
— Верный Глаз, ноги в руки — и Кремня сюда, — вполголоса командует Мудреныш. Верный Глаз исчезает.
— А вы что скажете? — спрашивает Платон на нашем языке.
— Пусть она на Кремня не заглядывается. Наш он! — зло отвечает старшая и пытается вырвать одежду из руки Светы. Света отпускает обеих и садится на бревна. Мы с интересом переводим взгляды на Свету.
— Да шо вы на меня уставились, як в первый раз побачили? — теряется она.
— Свет мой, солнышко, у тебя с Кремнем ничего не было? — ехидно интересуется Вадим.
— Ничего пока, — краснеет Света. — Ну, прошлись пару раз вдоль речки, больше ничего, шоб мне лопнуть!
— Света, это женщины Кремня. Они говорят, что ты на него глаз положила.
— Жены, что ли?
— Они самые, — подтверждает Ксапа. — Светик, ты б сначала хоть со мной поговорила.
— Ах он, гад ползучий! Меня младшей женой в свой гарем захотел?! — вскакивает Света. Свирепая она похожа на росомаху. Только с медведя ростом. И тут замечаю, что к нам идут Верный Глаз и Кремень. Кремень только с охоты вернулся, не успел еще одежку от крови очистить. Мне становится немного страшно за Кремня. Как бабы чудиков дерутся, мы уже знаем. Ксапа чуть Мудреныша не одолела. А рядом со Светой она что былинка.
— Свет, — говорю я тихонько, — ты Кремня не бей. Он нам живой и здоровый нужен.
Света оглядывается на меня, и что-то меняется в ее лице. Но еще шире расправляет плечи и упирает кулаки в бока. Как Ксапа, когда с кем-то ругается. Кажется, обошлось.
— Кремень! Барбос ты бесстыжий! — во весь голос кричит Света, хотя до Кремня всего десять шагов. — Я же тебя спрашивала, есть у тебя жена, или нет. Ты что мне сказал?
— Нет у меня жены, — удивленно отвечает Кремень. — Я вообще не знаю, что вы этим словом называете.
— Ах ты… — и замирает с открытым ртом. Ксапа складывается пополам от хохота. Шабашники ржут в голос. Бабы Кремня испуганно озираются на нас.
— Приплыли, — наконец, как-то устало произносит Света, ссутулясь бредет к нам и садится на бревна между Ворчуном и Фантазером. — Мужики, держите меня крепче, или я сейчас кого-нибудь убью.
— Кремень, этих девок ты в свой вам привел. Они тебе детей родили. У чудиков таких женами называют, — объясняет Жамах. — Клык обо мне заботился, меня в свой вам привел, я ему жена, понятно?
— Чего не понять? А из-за чего шум?
— У чудиков не принято много жен иметь. Света сердится, твои девки сердятся, боятся, Свету приведешь, их забудешь.
— Я им обеим сейчас по заду настучу, сразу сердиться перестанут, — Кремень быстро находит простое и надежное решение.
— Только попробуй! — вскакивает Света и сгребает баб Кремня себе за спину. — Развели домострой! Идем, подруги, разговор есть, — подхватывает обеих под локотки и уводит. Все-таки, плохо она еще наш язык знает. А бабы Кремня русский — еще хуже.