— Миша, я вижу события с одной стороны. Ты — с обеих. Так поделись, что придумал?
— А ты сама все видела. Инфраструктура!!! Мы создаем инфраструктуру на будущее. Причем, с обеих сторон портала. ЛЭП — это только одно направление. Второе — железные дороги к трем ближайшим городам. И к ним же — хорошие шоссейные дороги. Здесь будет транспортный логистический центр! Не здесь, конечно, а с той стороны портала. Хаб — не хаб, но крупный перевалочный узел, который поднимет значение и экономику региона независимо от всего прочего.
И такую же бурную деятельность я развил с этой стороны портала. Ровнять горы — это, знаешь ли, дорогое удовольствие!
— Ну, сровняешь ты горы. Получишь равнину посреди горных пиков. А дальше — что? Хочешь идею? Забесплатно!
— Хочу! Хоть за деньги, хоть за что угодно.
— Пригласи сюда, в круг, ученых, и пусть они ловят следующий мир! Мир, в который не пролезет ни один надзорщик! Два шанса из трех, что в этом мире ты встретишь не людей, а динозавров. И никакие надзорщики туда не пролезут. И с освоением нашего мира не нужно будет торопиться. На два мира сразу ведь никаких денег не хватит. Ну как?
— Идея хорошая. Да что там хорошая — шикарная идея! Всего два «но». Сколько лет будем новый мир ловить — один аллах знает. Хотя, можно потерпеть. А вот второе «но»… Энергия! Крупной реки здесь поблизости нет. ГЭС не поставить. Ветровые, солнечные, тепловые — это все несерьезно.
— Поставь атомную.
— Ой, не бей по больному месту. Хотел бы, да не могу. От портала до АЭС должно быть триста километров. А у меня — тридцать! Надзорщики…
— Почему — триста?
— Потому что если рядом с порталом случится фукусима, радиация перекроет подходы к порталу. Люди не смогут вернуться в родной мир. Опять же, для АЭС вода нужна. Много-много воды. Ее тут нет. Первая попытка — незачет. Попробуй еще, а?
— Миш, кто кого пытает? Я тебя, или ты меня?
— Штирлиц подумал. Ему понравилось. Он подумал еще. А ты не хочешь подумать?
— Я много выпила, чтоб думать. Могу только слушать и пить. Наливай! Выпьем за Фукусиму! Чтоб в этом мире ее не было!
Мне опять не налили. Когда подняли бокалы, я поднес свой к губам, и сделал вид, что пью.
— Знаковые дела! — произнес Михаил. Какими знаковыми делами должна заниматься страна, чтоб считаться мировой державой?
— Клепать атомные бомбы?
— Гмм… Тоже подходит! А почему освоение космоса не назвала? Великая держава обязана осваивать космос, глубины океана и Антарктиду. Осваивать океаны и Антарктиду не можем из-за надзорщиков. Но первый пункт уже выполнили! Теперь надо раструбить об этом по всей планете. Пусть планета привыкает, что этот мир наш! Кстати, космос обошелся нам удивительно дешево.
— Знаешь, на что это похоже? На дымовую завесу.
— Умница! Все, что я делаю сегодня в этом мире — и есть дымовая завеса! Я создаю видимость широкого и глубокого освоения этого мира. Есть деньги, их надо освоить. Я их осваиваю, строю инфраструктуру на будущее. Но пока у меня на шее сидят надзорщики, все, что я делаю — чушь на постном масле. Видимость глубокого проникновения.
А знаешь, что забавно? Надзорщики во всех рапортах, во всех докладах пишут, что мы, русские, топчемся на месте. Наши успехи — десяток человек, внедренных в одно племя дикарей. (Клык, не слушай, это не о тебе.) Но наши боссы им не верят. Потому что судят по моим расходам! По вбуханным в долгосрочку миллиардам.
— Миш, так когда это поймут, тебя с говном съедят…
— Не меня. Вот в чем фокус. Я работаю! Сотни миллионов в месяц осваиваю. Съедят тех, кто не работает, кто четыре года штаны протирает. Дипломатов! Они пятый год не могут убрать надзорщиков с моего пути. Из-за этого я не могу рвануть вперед, развернуться в полную силу. Стою как бегун на сто метров — жопой кверху, в стойке низкого старта, жду отмашки. Так решат наверху. И, черт возьми, будут правы! В чем-то…
— Но если ты только делаешь вид, что работаешь, то кто-то должен работать на самом деле?
— Ты, Оксана. Именно ты! Фишка этого мира в том, что он заселен. И, пока я играю камешками в песочнице, ты работаешь с людьми.
— У кого-то из нас поехала крыша. На трезвую голову это не разобрать. Наливай!
— За прекрасных дам в твоем лице!
Я опять делаю вид, что пью, и цепляю на вилку последнюю шпротинку. А иначе так бы и не узнал, какие они на вкус. Ксапа провожает ее глазами и сует в рот кусочек колбасы. Твердой и невкусной.
— С вами поведешься, научишься есть всякую гадость. Это не я сказала, это Карлсон. Клык, я тебе дома про него расскажу. Мих, так с чего ты взял, что я в этом мире на что-то влияю?
— Еще как влияешь. Мои аналитики говорят, это истина, не нуждающаяся в доказательствах. Сознайся, лимит на пришельцев — один из трех — ты ведь придумала. Кстати, аналитики одобрили.
— Хорошие у тебя аналитики. Но почему чуть что, сразу я? Мы вместе! И спроси лучше своих аналитиков, что с Айгурами делать?
— Отдай им тот берег реки. Пусть мигрируют по тому берегу, но на ваш не лезут.
— А Заречные? А Степняки?
— А долина, в которую ваша река течет?
— В нее нет прохода. Разведчики искали, не нашли, Баламут только ногу сломал.
— А если я помогу с проходом? Пришлю бригаду саперов-подрывников и пробью в скалах дорогу?
— Это будет хорошо, — говорю я. — Но сначала нужно слетать туда на вертолете и осмотреть место. А потом свозить туда степняков и заречных, пусть они тоже осмотрят.
— Можно еще заранее отловить баранчиков, кабанчиков и прочую живность и подселить в долину, если там бедно с фауной, — предлагает Михаил.
— Шикарррная идея! — Ксапа трясет пустую бутылку и возвращает на стол. — Но, Миша, в чем твой интерес?
— Как — в чем? Один из трех! Чем больше будет оседлых племен под твоим контролем и нашим присмотром, тем больше я смогу внедрить своих людей. А ты будешь склонять к оседлой жизни кочевые племена. По рукам?
— Клык, а ты что думаешь?
— По рукам, — уверенно говорю я. Не знаю, согласятся ли степняки жить в горах, но нам вторая долина точно не помешает!
Ксапа здорово набралась коньяка. До вертолета идет, держась за меня, а в вертолете сразу достает из рюкзака надувной матрас вроде того, что был у нее в первые дни, и велит мне надуть. Кладет у стенки, ложится, накрывается одеялом и сразу засыпает. Даже вой двигателя ей не мешает. Поверх одеяла я укрываю ее своей курткой.
— Мы сегодня очень рано поднялись, — поясняю Михаилу. — А вчера поздно легли… Миша, у меня к тебе серьезные слова есть. Не хотел при Ксапе говорить.
— Да что за день сегодня такой? — вздыхает Медведев. — Ну, говори. Постараюсь ответить.
— Ты позвал нас искать кругляши. Мы думали, у тебя охотников мало. Собрались и прилетели. Долго летели. Но здесь и вертолетов много, и людей много. Мы помогли твоим людям искать кругляши. Это совсем простая работа — сидишь, в окно смотришь. Любой так может. Я спрашиваю тебя, зачем нас издалека звал, если у тебя здесь людей много?
Крякнув, Михаил трет ладонью загривок.
— Помнишь, Толик сказал, что если местных встретим, он без тебя не полетит.
— Где сейчас Толик? Ему в машине места не нашлось. Евражке нашлось, а ему — нет. А местные — один лось из местных встретился.
— Ну хорошо. Клык, ты в этом мире родился?
— Вроде, в этом. Пока вас не было, мы не знали что можно по мирам ходить.
— Так, раз ты в этом мире родился и живешь, ты должен знать, что в твоем мире происходит?
— Вроде, должен. Но мир большой, мне весь мир не обойти.
— А весь и не надо. Важные вещи редко случаются. Я хочу, чтоб ты знал, что происходит в твоем мире. Поэтому пригласил тебя и твоих друзей посмотреть, что мы делаем. Интересно же было?
— Интересно, — соглашаюсь я. — А если я расскажу всему обществу, что видел?
— Рассказывай! Всем рассказывай, пусть все знают. Больше скажу, если кто-то захочет среди моих людей жить, я только рад буду. И едой, и одеждой обеспечу. Пусть только учится нашему языку, нашим знаниям.
— Не знаю, захочет ли кто. У вас голые скалы. Ни леса, ни зверя нет. Разве что Жук… Но Жук без Евражки не захочет. Фархай может согласиться, ей мужчина нужен.
— Клык, ты гениальную идею подал! Озеленим территорию! Навезем земли, посадим кусты, деревья. Как свободная площадь появится, парк организуем. Я своим за рабочие идеи премию в объеме месячного оклада выписываю. А ты спрашивал, зачем я привлек тебя к поискам! Свежий глаз нужен, вот чего нам не хватает!
Садимся. Бужу Ксапу. Она выглядывает в окно, вручает мне свой рюкзак, матрас и первой выскакивает из вертолета. Думаете, домой спешит? Как же! К Мудру торопится, новостями поделиться хочет.
Выхожу из машины — а на нашей посадочной площадке стоят три вертолета и две авиетки.
— Людно тут у вас, — удивляется Михаил. — Вроде, я лично разрешения на вылет подписываю.
— Михал Николаич, так мы же на возвратном курсе. На минутку сели, баки пополнить, — рядом с Медведевым возник чудик, который привозил мясо на Ярмарку невест.
— Позже поговорим.
Михаил помогает донести вещи Ксапы до вама, и мы идем смотреть мамонта. Мамонт оказался совсем маленьким детенышем, мне по пояс. Ирочка кормит его молоком из двухлитровой бутылки. Два незнакомых чудика в белых халатах не подпускают любопытных ближе, чем на десять шагов.
— Михаил Николаич! — обрадовалась Ирочка. — С вас центнер «Кавказских».
— Это что такое?
— Конфеты такие. Шоколадные. Без бумажек. Их Миша любит.
— Миша — это кто?
— Мишенька, мальчик мой. Посмотри на своего тезку, — Ирочка гладит мамонтенка по голове.
— А может, тебе центнер «Мишки на севере»?
— Можно. Но бумажки будете сами разворачивать. Мишенька не умеет.
— Хорошо. Еще что?
— Сгущенка. С сахаром и без сахара. Много-много. А что еще мамонты едят, я не знаю. Что сами едим, тем и кормить будем.
Михаил еще с ветеринарами говорит, и мы идем к Мудру. А у Мудра все уважаемые люди обсуждают прокладку пути в соседнюю долину. Все согласны, что путь через скалы не помешает. И все хотят слетать посмотреть. Потому что, пока своими глазами не увидишь, трудно говорить.