Заходим в желтую машину, а в ней холодно! Выстудилась за ночь. Но, как только машина оживает под руками Сергея, в салоне быстро теплеет.
Пол дневного перехода для вертолета — не расстояние. Только набрали высоту, и сразу снижаться начали. Уважаемых стариков-охотников в этом стойбище хорошо знают, Фархай тоже помнят. И о желтой машине, что унесла Фархай, тоже наслышаны. Мы даже особого удивления не вызываем.
А когда зеленая машина раскрывает брюхо, и мы начинаем выгружать волчьи туши, айгуры поражены до глубины души. РАЗРЫВ ШАБЛОНА, как говорит Ксапа.
Фархай пересчитывает туши на снегу, туши, оставшиеся в машине, и остается довольна. Объясняет, что остальное — для ее родных и близких. Второй РАЗРЫВ ШАБЛОНА. Девка делит добычу, и все ее слушаются.
Переобнимав всех знакомых девок, Фархай заявляет, что мы улетаем, потому что она очень домой торопится. По родным соскучилась. И лезет в машину. Трое уважаемых стариков остаются поделиться новостями, а трое летят с нами.
Машины поднимаются в воздух и улетают. На земле — НЕМАЯ СЦЕНА, как Ксапа говорит. Наверняка она подговорила Фархай такую жуткую спешку устроить. Не поели, у костра не посидели. Даже не познакомились толком. Прилетели, разгрузились, улетели. Только чудики так делают!
До родного стойбища Фархай тоже недолгий перелет. Встречают нас настороженно и недоверчиво. Но когда зеленая машина раскрывает брюхо, и мы выбрасываем на снег первые две туши, все меняется. Сначала изумление, а потом дружный рев восторга! Моментально к нам меняется отношение. Нас обнимают, хлопают по спине, говорят все и разом. Ничего не понять! А Фархай вообще затискали так, что она визжит, бедная.
Только когда первый бурный восторг стихает, и Фархай представляет нас айгурам, узнаем, в чем дело. Оказывается, последние дни охота не ладилась. Не голодали, но жили впроголодь, чтоб не расходовать запасы, приготовленные на зиму. Три дня вождь уговаривал шамана, и сегодня тот затеял большое камланье. Долго камлал, все утро. Жаль, что мы поздно прилетели, не видели. Сколько лет живу, ни разу не видел шамана в деле.
Но камлание заканчивается, охотники собираются на охоту. Шаман останавливает их, говорит, чтоб сегодня не ходили, до завтра подождали. И тут прилетаем мы, привозим добычу. Сегодня не надо на охоту ходить! Очень сильный шаман!
— Вот, блин, ежкин кот! — говорит Ксапа. — Религия, блин, опиум для народа! Фархай, веди, познакомь нас с шаманом.
Фархай растерялась, но Ксапу слушается. Ведет нас к ваму шамана. За нами, на десять шагов позади, все общество идет. Вам шамана приметный, высокий.
— Шаман, к тебе важные люди пришли, — робко подает голос Фархай. Не так надо! Отодвигаю ее и рявкаю:
— Шаман! Выходи, мясо принимай! Фархай велела нам тебе много мяса привезти, — по-айгурски говорю, чтоб все поняли.
Входной полог отодвигается на чуть, в щели появляется глаз.
— Живи долго! Это ты шаман? — спрашиваю я.
— Я.
— Ты сегодня камлал?
— Да, я камлал.
— Ну так, значит, Фархай нас к тебе послала. Мы волчье мясо привезли. Много мяса, за день не съедите.
За моей спиной хихикакт Ксапа. Шаман высовывает голову и оглядывает толпу.
— Ты кто такой?
— Я Клык. Ты сегодня камлал, Фархай велела тебе мясо привезти. Мы привезли. Идем, покажу! Если не понравится, мы назад увезем.
— Это Клык. Очень уважаемый охотник. Он говорит с народами, он раздает земли народам, — тараторит Фархай.
Шаман скрывается в ваме, но очень скоро появляется в расписанной белыми полосами одежде и с бубном в руке. Не сразу понимаю, что белые полосы изображают кости. Шаман на своей одежде скелет нарисовал.
Делаю широкий жест рукой в сторону вертолетов. А крепкий духом этот шаман. Чем-то чубаров напоминает. Ведь у него тысяча вопросов на языке, но молчит.
Парни уже выгрузили на снег два десятка туш, и брюхо машины закрыто.
— Мы оставили пятнадцать туш, по пять на общество — говорит Платон по-русски.
— Что сказал этот охотник? — спрашивает шаман.
— Говорит, вчера Фархай велела убить волков, которые напали на айгуров. Говорит, этих велела привезти тебе. С нами прилетели ваши уважаемые охотники, они вам все расскажут.
Старики-охотники солидно кивают головами и подтверждают, что я правильно сказал.
Шаман переворачивает ближайшую тушу, рассматривает рану. Мы добивали волков копьями аккуратно, чтоб шкуры сильно не попортить.
— Это хорошее мясо. Почему котлы до сих пор холодные? — громко спрашивает шаман и бьет в бубен. Начинается радостная суета. Тем временем уважаемые охотники, шаман и я рассаживаемся в ваме вождя. Фархай куда-то убежала. Отругаю ее, когда наедине останемся.
— Я видел и слышал сегодня много удивительного, — начинает вождь. — Кто мне объяснит это? — И смотрит на меня.
— Пусть начнут старшие, — плавным жестом указываю на уважаемых стариков и слегка кланяюсь. Надоело говорить, вчера полдня языком молол. Но старикам мои слова очень понравились. Говорят они долго, дополняя друг друга. И почти не привирают. Если припомнить, это Фархай вчера много лишнего нафантазировала.
Потом шаман расспрашивает меня о Фархай. Простые вопросы, давно ли я ее знаю, да где живет. Честно ему отвечаю, что живет в моем ваме, и стала мне названной сестрой. Что нашла себе мужчину, и скоро перейдет жить в его вам. Эта новость очень огорчает шамана. Спрашивает меня, как она узнала о камлании? Как-как? Мы от теток Фархай услышали, когда они ее обнимать кончили. Но этого шаману лучше не говорить. Пусть тайной останется. Поэтому говорю шаману, надо у самой Фархай спросить. Я за нее отвечать не хочу. Могу обмануть, нехорошо получится. Шаман со мной соглашается.
Вождь расспрашивает о моих спутниках и о том, как мы живем. Это надолго, но деваться некуда, рассказываю. То, что можно вамы строить из бревен, и называются они хызы, удивляет всех. Обещаю свозить к нам в гости и показать. Только не сейчас, а в следующий раз. Тут у меня звонит мобилка. Сергей сообщает, чтоб поторопился. Оставаться на ночь нельзя, циклон идет. Завтра будет мокрый снег с дождем, туман и низкая облачность. Если не хотим на неделю застрять, нужно сегодня возвращаться.
— С кем ты сейчас говорил? — спрашивает вождь.
— Я говорил с Сергеем. Это тот охотник, который желтый летающий хыз по небу водит. Завтра будет мокрый снег с дождем, облака опустятся, лягут на горы. В такую погоду в горах очень опасно летать. Сергей меня торопит, говорит, нужно скорее назад лететь.
— Ты точно знаешь, что завтра погода испортится? — удивляется вождь.
— Любой из народа русских может узнать, какая погода будет завтра. Любой, кто долго живет с народом русских тоже может это узнать. Одна из моих женщин из народа русских.
Неожиданно все трое уважаемых стариков меня поддерживают. Говорят, завтра погода испортится. У них кости ноют.
— И у меня с утра кости ноют, — ухмыляется шаман.
— Только начали разговор о главном, но раз Сергей зовет, я должен идти, — говорю я с сожалением. — Нам нужно обсудить много важных вещей. Мы обсудим их в следующий раз. Мы еще не раз увидимся.
Шаман и вождь провожают меня до машины. Ксапа уже ждет у дверей.
— Побибикай, — говорит она Сергею. Оказывается, у вертолета есть бибикалка как у экскаватора.
— Подари нож вождю, — подсказывает мне Ксапа.
— Тогда шаману тоже надо. Снимай свой.
Ксапа вздыхает и расстегивает портупею. На ремнях еще фляжка висит. Расстегиваю свои ремни. А кому первому дарить? Кто у айгуров важнее? Вождь или шаман? Хорошо, у меня две руки. С теплыми словами протягиваю вещи сразу обоим.
— Ой, у меня во фляжке кофе с коньяком, — вспоминает Ксапа. Смотрю, кому досталась ее фляжка. Шаману. Самое то! Пока вождь восхищается сталью ножа, инструктирую шамана.
— В долбленке горькая целебная настойка. Пить ее полагается понемногу, маленькими глотками.
— Отчего она помогает?
— Придает сил и бодрости в холодную мерзкую погоду, такую, как будет завтра, — подсказывает Ксапа, и я перевожу шаману.
Прибегает Фархай с целой кучей родственников.
— Все в сборе? По машинам, — командует Сергей.
Поднимаюсь на борт последним. Машу рукой провожающим. Зеленая машина уже раскрутила винт, и люди, прикрывая лицо локтем, отходят подальше. Сергей раскручивает винт и поднимается вертикально.
— Куда летим? — высовывается из кабины пилотов Бэмби.
— К Чубарам, — говорю я. И слышу плач грудничка. Ох ты, боже мой! Оборачиваюсь. Незнакомая чубарка с ребенком на руках оживленно болтает с Жамах. Да, типичная чубарка. Но одета как айгурка. Рядом сидят Платон с Вадимом, говорят о чем-то своем. На чубарку — ноль внимания. Удивленно поворачиваюсь к Ксапе.
— Это подруга Жамах. Мы ее выкупили за пять ножей и два топора, — объясняет Ксапа таким спокойным тоном, как будто обычное дело. — Ее айгуры два года назад похитили.
Раз не украли, а обменяли, мне волноваться не о чем. Чубарская девка, к чубарам летим. Даже познакомиться толком не успеем.
Садимся у чубаров совсем ненадолго. Здороваемся с охотниками, со старухами из совета матерей. Ну, к ним я направляю Жамах, Ксапу и Фархай. Пусть заболтают, пока мы с охотниками говорим. Очень охотникам удивительно, что айгуры им мясо за просто так отдают. То женщин воровали, а теперь мясом делятся.
Выгрузить пять туш — минутное дело. Но Вадим встревожен.
— Что-то случилось? — спрашиваю.
— Одного не хватает. Должно было остаться десять, а тут девять.
Запрыгиваю в зеленый вертолет, пересчитываю. Девять волков. И пять — на снегу рядом с вертолетом.
— На прошлой стоянке точно пятнадцать было?
— А хрен их поймет. Кучей лежали, разве сосчитаешь? Но выгружали по двадцать штук на каждой стоянке айгуров. Тут я ручаюсь.
Мы забили семьдесят пять волков. Платон считал, Ксапа считала, я сам считал. Айгурам оставили три раза по двадцать. Чубарам — пять. Одного не хватает.
— Недобиток где-то! Или убежал, или спрятался. Надо Славу предупредить.