Филин проводил с публикой пресс-конференцию. О чем он вещал до нашего появления, я не знаю, но завершение было такое:
– ...Нет, я же сказал: такими вещами мы не занимаемся. Это не в нашей юрисдикции. Повторяю еще раз: это плановое профилактическое мероприятие – а то, что вы просите, не входит в наши обязанности. Будут заявки от населения – наше руководство рассмотрит их в порядке очередности. А вот такой волюнтаризм на местах – извините, это не наш стиль.
– А что просят? – уточнил Федя.
– Просят расстрелять этих джигитов, – простецки сообщил Филин. – Или покалечить их так, чтобы они как можно дольше валялись в больнице. В общем люди устали и хотят немного отдохнуть от их присутствия.
Я внимательно посмотрел на Филина: может, надышался губительным ароматом, пока в блоке стоял? Да нет, взгляд вполне осмысленный. У соседей взгляды тоже нормальные, но какие-то вполне целеустремленные и я бы даже сказал – кровожадные. И – нет, никто из них не шутит.
Интересные, я вам скажу, настроения у тутошних жильцов!
– Нет, мы такими вещами не занимаемся, – с ходу «включился» Федя. – Так что, извините, товарищи – праздника сегодня не будет.
– Ну тогда хоть аппаратуру им поломайте! – фальцетом выдал плешивый товарищ. – Особенно колонки! Ну невозможно же ведь жить, звукоизоляция – нулевая, каждую ночь долбят, мы уже забыли, когда нормально спали!!!
– А вы в милицию не пробовали... – попробовал вмешаться я.
– Мы уже это обсуждали, – сообщил Филин и выразительно глянул на часы.
– Да у них с милицией полный «вась-вась»! – злобно крикнул дед с клюкой. – Уже куда только не писали, к кому только не обращались!!!
– Они сейчас в отключке, – проявил сообразительность Федя. – Можете зайти и поломать что хотите. Вообще можете всю квартиру вдребезги разнести – ничего вам за это не будет.
Соседи переглянулись и тотчас же обозначили намерения: дед с клюкой подался вперед, плешивый товарищ переступил с ноги на ногу и выпятил грудь – но молодой папаша оказался проворнее:
– Я! Я сделаю это, – радостно заявил он и скрылся в своей квартире.
– А китаезами занимаетесь? – деловито уточнил дед с клюкой. – Могу показать, где они снимают квартиры – у нас полно алкашей, которые сдают.
В этот момент из квартиры 275 выпорхнули наши девицы с несколькими пакетами и довольно объемной сумкой.
– Мы готовы, – доложила стройная.
– Ах вы шалавы! – с ненавистью крикнул дед, потрясая клюкой. – Вам что, сучки, русских парней не хватает?!
– Да пошел ты, старый хрен! – огрызнулась стройная. – Ты знаешь, как живется студенткам?!
– Мы их арестовали, – успокоил я деда, хватая стройную под локоток и подталкивая к лестнице. – Сейчас поедем, будем разбираться.
Филин с недоумением вскинул бровь и выразительно посмотрел на меня.
– По ходу объясню, – прошептал я.
– Ну-ну...
– Ну что, можно? – на площадке возник молодой папаша с огромным абордажным топором (крюк там был, а на топорище сохранилась красная краска – не иначе, спер с какого-то древнего пожарного щита).
– Можно, можно, – одобрительно пробурчал Федя. – Давай, Конан – мочи!
– Я пошел! – папаша воздел вверх свое оружие, демонстрируя собравшимся решимость и боевой дух, и, испустив воинственный клич, устремился в квартиру 275.
– Он не Конан, – беременная гражданка тепло улыбнулась Феде. – Его Федей зовут.
– Надо же, – удивился Федя. – Нет, теперь он – Конан. Конан-разрушитель...
Спустились на два этажа – опять стало темно. Девчата торопливо и громко цокали следом.
– Стой, – скомандовал Филин.
Мы остановились. Филин ткнул меня в бок, передавая фонарь.
– Держи. Будешь работать осветителем. Дамы – разувайтесь.
– С чего это вдруг? – возмутилась стройная. – Тут всякое отребье шастает, грибок подцепить – как здрасьте!
– На ваш цокот весь двор сбежится, – пояснил Филин и опять ткнул меня в бок. – Дамы едут с нами?
– Дамы едут сами.
– Ясно. Спускаемся, выходим на аллею, поворачиваете налево – и вперед. Идите молча и быстро – и никто на вас не обратит внимания. Разувайтесь.
Девчата разулись (стройная вполголоса ругалась), Федя взял у них сумку и наиболее толстый пакет. Сомневаюсь, что это их вещи, но сейчас это уже не важно.
– Свет, – скомандовал Филин. – Дамы – вперед.
Я включил фонарь, девчата неслышно двинулись вниз, мы – следом. А звукоизоляция здесь действительно аховая: работу «Конана» на девятом этаже мы слышали в подробностях.
Я освещал фонарем лестницу и смотрел, как босоногая пышка шлепает по ступенькам. Фигура у нее просто сногсшибательная. Стройная злюка, впрочем, тоже ничего, но пышка – натуральная секс-бомба.
Я попробовал уловить флюиды идущего рядом Филина – он тоже смотрел вслед босоногим девчатам – но попытка моя не увенчалась успехом.
Пустота. Человек без флюидов. Отвернешься – и кажется, нет рядом никого...
А у джигитов гуда не бура: кого попало к себе не таскают. Наверное, есть из кого выбирать.
– А вы где учитесь? – неожиданно для себя поинтересовался я.
– В ГПТУ имени Розенбаума, – с готовностью ответила пышка.
– А на каком курсе?
– На втором.
– Ну пипец – они уже знакомятся! – желчно пробурчала стройная. – Совет да любовь, дол...бы!!!
– Слушай, ты почему такая вредная? – возмутился я.
– Я вредная?! Нашли время – шуры-муры разводить! То же мне, б..., парочка: баран да дурочка...
Дальше шли молча – вредина сбила весь настрой.
На площадке между вторым и первым этажом Филин тихо скомандовал:
– Вещи.
Федя передал девчонкам сумку и пакет.
– Гаси.
Я выключил свет и мы в кромешной темноте вплыли в облако сладковатого дурмана. Едва слышные шаги утопали влево, мы немного постояли и пошли вправо.
Вот и все. Вкусная пышка неслышно уплыла из моей жизни – безмолвно, не оставив координаты, не одарив даже взглядом на прощанье.
Мне нечасто нравятся женщины с первого взгляда, я в этом плане разборчивая скотинка.
А это – понравилась. При других обстоятельствах у нас ней могли бы получиться какие-то интересные варианты...
Мы отошли немного от подъезда, остановились и Филин разрешил:
– Делитесь.
– Парня зовут Рустам? – уточнил я.
– Да.
– К Рустаму приехал друг. На машине. Они где-то во дворе, курят анашу.
– Здесь куча машин и везде воняет анашой, – недовольно пробурчал Федя. – И чем вы там на кухне занимались столько времени?
– Большей информацией они не располагали.
– А ты что, закрывался с ними на кухне? – спросил Филин.
– Ну так надо же было как-то их разговорить! Они орали благим матом, Федя бегал, как бабуин...
– Водички налил, успокоил, говорил добрые слова?
– Ну да, все как положено.
– Ну, епп...
– Что?
– Ничего. Проверьте тачку с музыкой.
Мы подошли к извергавшей мощные басы машине, Федя ткнул меня в бок и рявкнул в ухо:
– Гантель!
– Не надо! – крикнул я в ответ и, включив фонарь, направил сноп света в окно правой передней двери.
Через несколько секунд стекло поехало вниз, выпуская в ночь еще большую порцию басов и особо плотный клуб сладковатого аромата – и показалось прикрытое ладонью лицо с традиционной недельной щетиной.
– Он?! – рявкнул Федя.
– Рука!
Федя ухватил ладонь и потянул на себя.
Щетинистый джигит зажмурился и что-то сказал, медленно растягивая губы.
Я мгновенно узнал его: это был тот самый тип, что пинал меня ногами в лицо.
Ну, здравствуй, козлик. Значит, говоришь, тебя в этой жизни звали Рустамом?
– Он?!
– Похож! – мне вдруг пришла в голову рациональная мысль. – Точно пока не скажу, надо рассмотреть получше!
Федя сунул руку через окно, нашарил ручку и, открыв дверь, одним рывком выволок Рустама из машины.
– Нежно! – напомнил Филин.
Федя вполсилы сунул Рустаму в печень, слегка добавил по затылку, уронил наземь и заломил ему руки за спину. И тотчас же, без паузы, полез в машину – вынимать второго, сидевшего за рулем.
Пока Филин надевал на Рустама наручники, Федя выволок второго джигита и предъявил для опознания:
– Он?
– Нет!
Второй проявил обкуренное мужество: попробовал бороться Федей.
Ну, тут уж как говорится: безумству храбрых поем мы что-то. Или где-то – не помню точно. В общем Федя с удовольствием пресек эту попытку: через несколько секунд борец лежал пластом у машины и не подавал признаков жизни.
Филин выключил музыку – сразу стало непривычно тихо – и уточнил:
– Ну так это он, или нет?
– Точно сказать не могу. Надо рассмотреть его повнимательнее.
– Хорошо, – Филин выдернул у меня фонарь, поставил его на землю и, покрутив регулятор, сделал луч пошире. – Подтащи его сюда.
Федя вволок Рустама в луч и посадил на землю, лицом к фонарю. Рустам вяло сопротивлялся, и негромко, без особой моторики, излагал, какие непростые отношения с дагестанской диаспорой будут у всех нас после сегодняшней ночи.
– С-сс вас же, б..., с-свинки вы тупорылые, с-слоями с-сало с-срезатть будут...
– Смотри, – распорядился Филин.
– Может, сначала уберемся отсюда? – возмутился я. – Тут вокруг полно хунвоебинов – нам обязательно для них представление устраивать?
– С хунвоебинами разберемся, – невозмутимо парировал Филин. – Пусть тебя это не волнует. Опознавай быстрее. Если не он – придется экстренно общаться с Арсеном.
– Я же сказал – похож! – я многозначительно прочистил горло. – Привезем в помещение с нормальным светом, отойдет от «дури», поговорим – тогда скажу точно.
– Смотри еще, – Филин таки отреагировал на мою многозначительность. – Федя, тачку мою уведешь?
– Легко.
– Подгони сюда, если нетрудно, – Филин передал Феде ключи. – Погрузим, да поедем.
– Хорошо, – Федя резво припустил к стоявшей у третьего блока машине Филина.
– Ну?
– Он.
– Точно?
– На все сто.