— Но ведь они охотятся на ведьм и колдунов…
— Говорят, что охотятся. Ведь ты сама этого не видела?
— Н-нет.
— Ну вот. Король Вальтер знается с колдовством — это факт. Вот ты не задумывалась, зачем он хотел тебя похитить?
— Н-нет… То есть да, задумывалась. А зачем?
— Ирма, я говорю это тебе, потому что верю, что секрет не уйдет от тебя к другим людям. Помни: эта тайна может стоить твоему дяде свободы, а то и жизни.
— Да… Да, дядя! Клянусь!
— Люди, которые приближены к королю, рассказали мне следующее: король теряет власть. Его любит простонародье, но дворяне уже начинают его ненавидеть. Возможно, все дело в том, что старое колдовство, которое он использовал, чтобы прийти к власти, теряет силу. Ему нужно новое. А для этого нового колдовства ему нужна жертва. Молоденькая девушка.
— Я?!
— Ты, Ирма. Король Вальтер вычислил по звездам, какая девушка нужна ему для обряда. Это — ты. Теперь понимаешь, почему ты ни в коем случае не должна показываться на глаза людям короля? Ни личной гвардии, ни в особенности шварцвайсским монахам.
— Понимаю. Но что мне теперь делать?
— Я продолжаю искать. Обычно то, что приносит силу колдуну, является и его слабостью. Возможно, есть особый обряд, который позволит тебе лишить короля Вальтера его силы.
— Мне?
— Да, Ирма. Ты сможешь спасти всю страну от тирании колдуна. Нужно только найти способ. Ты сможешь справиться?
Ирма задохнулась от огромной ответственности:
— Я, дядя… Да, дядя… Да! Я смогу! Но ведь это тоже колдовство…
— Что поделать… — вздохнул дядя Вольфганг. — Чтобы справиться с тираном, мы вынуждены использовать все способы, даже такие неприятные, как колдовство. В конце концов, мы всего лишь отвечаем королю тем же.
— Что мне нужно делать, дядя, чтобы справиться с королем?
— Пока не знаю. Но мы ищем. Ищем. Появились даже слухи — только слухи, смутные и невнятные, — что король Вальтер связался с такой нечистью, как Грибной Король.
— Да, дядя! Я же тебе говорила! Меня преследовали слуги Грибного Короля! А ты мне не верил!
— Знаешь, — герцог потер подбородок, — теперь я склонен тебе поверить. Вот что, девочка. Теперь ты знаешь все. Всю правду, всю горькую правду. Посиди, подумай. Я прикажу принести тебе вина.
Герцог поднялся из кресла, шагнул к двери. Оглянулся на племянницу, чьи глаза горели осознанием будущего подвига во имя королевства.
«Ну вот… А то — грибница, грибница…»
На Дворцовую площадь не пускали с волами. Туда крестьян-то вообще не пускали, кроме случаев объявления королевских указов лично его величеством. Поэтому сейчас Якоб и Подмастерье шли пешком.
По широким, вымощенным булыжником улицам, мимо роскошных особняков, мимо мрачных монастырей, мимо высоких башен, мимо…
Стоп!
Якоб задрал голову. Высокие, острые, казавшиеся зазубренными, шпили… Стрельчатые окна… Покрытые резьбой каменные стены… Высокие, как городские ворота, двери… Широкая лестница, ведущая в Друденский собор.
Друденский собор.
Самый высокий, самый красивый, самый знаменитый не только в Нассберге, но и во всех окрестных землях.
По легенде, строить собор помогал сам сатана в надежде, что это здание отдадут ему. Но первую службу в соборе отслужил сам святой Гериберт, и сатане пришлось отступиться. С тех пор службу в нем ведут только святые, чтобы сатана не смог войти в здание.
Неужели же колдун сможет?
— Уважаемый, — Якоб резко остановился у ступеней собора, — мне нужно сюда.
— Как хочешь, — равнодушно пожал плечами Подмастерье. — Я здесь, внизу тебя подожду.
Якоб взбежал по ступеням, оглянулся — далеко внизу виднелась шляпа Подмастерья, — взялся за ручку малой двери…
— Хотя нет, — сказал Подмастерье и открыл дверь. — Пожалуй, тоже зайду.
Якоб немного растерялся, глядя, как тот, кого он считал сородичем сатаны, заходит в Друденский собор.
Подмастерье зашагал по проходу мимо длинных рядов ступеней, остановился возле священника, что-то спросил у него…
Но колдовать-то не сможет!
Якоб развернулся, чтобы сбежать от навязчивого попутчика…
Внизу, у подножия ступеней, стоял Подмастерье.
Якоб дернул дверь в собор…
Подмастерье разговаривает со священником.
Обернулся.
Подмастерье стоит внизу.
Посмотрел в дверь.
Подмастерье разговаривает со священником.
Обернулся.
Подмастерье…
Якоб вздохнул, чувствуя, как по спине пробежали неприятные мурашки. Если уж сила собора не может справиться с колдуном, то простому крестьянину нечего и пытаться.
Дворцовая площадь была окружена кованой решеткой и закрывалась на такие же кованые ворота, у которых стояли гвардейцы с ружьями. Сегодня ворота были открыты, в них валил народ.
— Эй, вы что, крестьяне? — спросил Подмастерье и Якоба молодой дворянин в роскошном камзоле, восседающий на коне.
— Да, господин, — поклонились они ему.
— Вот видишь, — повернулся дворянин к своему товарищу, такому же молодому и такому же роскошному, — до чего король Вальтер довел страну. Уже и крестьяне хотят быть в курсе изменений политики. Того и гляди, захотят подсказывать нам, дворянам, как управлять страной.
— Ну ты и скажешь! — рассмеялся второй. — Одно дело — мы — благородные, образованные люди, и совсем другое — какие-то крестьяне. Думаешь, они поймут хоть слово из указа?
Дворяне даже не хотели оскорбить Якоба и Подмастерье, они просто говорили о своем, не заботясь о том, услышат ли их крестьяне или нет. Когда это дворян интересовало мнение «каких-то крестьян»?
— Ничего, — произнес вполголоса первый дворянин, — королю недолго уже осталось. Уж мы-то сможем найти ему на смену достойного…
— Да уж, не быдлу…
Подпруга лопнула, седло съехало, и молодой дворянин, еле успевший выдернуть носок сапога из стремени, упал на землю. Поднялся, ругаясь и отряхиваясь, и, сопровождаемый хохотом своего товарища, повел коня под уздцы в сторону.
— Якоб, — тихо сказал Подмастерье.
— Что? — Якоб все еще был под впечатлением после посещения собора.
— Смотри.
Там, где упал дворянин, лежало что-то блестящее.
Пуговица. Золотая.
— Ну и…
— Подбери, пригодится.
— Зачем…
Подмастерье приподнял поля шляпы:
— Подбери. Пригодится.
— Ну, что видишь?
— Много-много голов.
— Якоб, ты в двух шагах от королевского дворца. Что ты чувствуешь?
— Изжогу.
— Темный ты крестьянин…
Якоб невольно улыбнулся. Ну да, Подмастерье — колдун. Ну и что? Ну, привязался он к Якобу. Ну и что? Рано или поздно скажет, что ему нужно, и отвяжется.
Наверное.
— Вон, смотри! — Подмастерье рассказывал так уверенно, как будто неоднократно бывал при дворце. — Видишь два полукруглых балкона? На верхний выходит король, чтобы прочитать указ, вместе с приближенными, придворными и министрами. Те, кто не поместился, стоят на втором балконе, нижнем.
— А есть какая-то разница, кто на первом, кто на втором?
— Обычно нет. Хотя…
Подмастерье поднес ладонь к глазам:
— Забавно. Именно сегодня разница есть. На верхнем стоят сторонники короля, на нижнем — противники.
Глава 23
— Если верхний балкон упадет, — мрачно предположил Якоб, — у короля сразу станет меньше проблем.
Подмастерье замер. Он долго, внимательно смотрел на балкон, вернее даже, на его опоры.
— Нет, — покачал он головой, — не получится. Во-первых, барона цу Шварцвальда не видно. Во-вторых… — Подмастерье вздохнул: — Придавим этих, придут другие. Тут тоньше надо действовать.
Якоб промолчал, даже не пытаясь уточнить, каким образом его загадочный спутник собирался обрушить балкон. Судя по всему — мог.
— А где король? — спросил парень. На верхнем балконе народу было немного, гораздо меньше, чем на нижнем, но никого в короне не наблюдалось. Хотя, с другой стороны, король генерал Нец вполне мог быть и без короны…
— Король выходит последним, — уверенно пояснил Подмастерье. — Ты лучше смотри внимательнее, я тебе нескольких важных персон покажу.
— Зачем? — устало спросил Якоб, чувствуя, каким будет ответ.
— Смотри. Пригодится.
— Сначала нижний. Врагов нужно знать по именам. Так… Герцог Генрих цу Роттенблюм.
Высокий, огромный мужчина, с ярко-красным лицом, как бы оправдывающим фамилию и напоминающим о любимом времяпрепровождении королей Старой династии.
— Наследник Старой династии, имеющий права на престол. Причина нелюбви к королю Вальтеру понятна: на трон хочется. За ним стоят старые дворянские фамилии, обедневшие при Новой династии и короле Вальтере. — Герцог Гельмут цу Апфельмаус…
Тоже высокий, но, в отличие от Роттенблюма, худой, как щука, с лицом старого язвенника.
— Наследник Новой династии…
Якобу всегда было интересно, почему династия называлась Новой, если на трон взошел племянник последнего короля Старой, но с ним при этом не советовались, и разъяснить причины такого именования не торопились.
— …тоже имеющий права на престол. Впрочем, права правами, а на трон его шансы ничтожны: все слишком хорошо помнят, что устроила Новая династия. Так что поддерживают цу Апфельмауса разве что книжники-философы, хоть и имеющие известное влияние. Граф Вальтер цу Блауфальке…
Невысокий, худой граф, с острым крючковатым носом, размахивал руками, что-то кому-то доказывая и чуть не задевая лица соседей…
— …самый, пожалуй, правильный враг. У Блауфальке много сторонников в армии и гвардии, большое желание получить корону, но он не хочет действовать грязно. Определенная честь у него есть, хотя человек своеобразный, с репутацией безумца. Короля не то чтобы не любит… Считает соперником, но не врагом. Для него борьба за корону — нечто вроде увлекательной и опасной игры. Герцог Микаель цу Гольденберг, ага, тот самый…
В облике Гольденберга осталось что-то неисправимо крестьянское. Широкие плечи потомственного работника, толстая, коренастая шея, лицо с въевшимся загаром…