— Мы — нет, — ответила Квара. — Но, кроме нас, есть еще другие.
— Вы не сделаете этого, — повторил Сеятель. — Мне единственному суждено умереть подобной смертью.
Последние слова вообще не были слышны; их считали по движению его губ, прокрутив чуть погодя голографическую запись, пытаясь разобрать, что именно он сказал перед смертью. И произнеся эти слова, не успев дослушать прощальные фразы, Сеятель умер.
Как только датчики зафиксировали смерть, пеквенинос, входящие в исследовательскую группу, гурьбой ринулись в клетку. Теперь нужда в стерильности отпала. Наоборот, надо было, чтобы Десколада как можно быстрее попала в тело Сеятеля. Бесцеремонно оттолкнув в сторону Миро, они приступили к работе, делая инъекции вируса в каждую часть тела Сеятеля. За считанные секунды было сделано около сотни инъекций. Сразу стало понятно, что они долго готовились к этому моменту. Они глубоко чтили тот факт, что Сеятель ради них пожертвовал жизнью. Но он умер, вечная слава ему теперь гарантирована, и перед ними не вставало вопроса, спасать его третью жизнь или нет, — если получится, они сделают это.
Затем пеквенинос вынесли тело на открытое пространство и положили неподалеку от Человека и Корнероя, на заранее обозначенное место, чтобы дерево, выросшее здесь, образовало равносторонний треугольник с двумя другими деревьями-отцами. Они вскрыли живот и начали раскладывать органы по земле. Спустя несколько часов из останков показался зеленый росток. Еще существовала, хоть и слабая, надежда, что из него вырастет дерево-отец. Но только спустя несколько дней братья, умеющие определять юное дерево-отца, объявили, что их усилия не увенчались успехом. Да, в его генах сохранилось какое-то подобие жизни, но воспоминания, воля, личность, которой при жизни был Сеятель, безвозвратно пропали. Дерево оказалось немым. Однако никаких возражений насчет того, чтобы включить его в славную летопись деревьев-отцов, не последовало. Сеятель твердо решил освободиться от Десколады, а ведь это означало лишиться третьей жизни, которую Десколада обеспечивала всем, кто нес ее в своих генах. Он преуспел в этом и, проиграв, одержал славную победу.
Преуспел он еще кое в чем. Пеквенинос отказались от бытовавшего обычая быстро забывать имена деревьев-братьев. Пусть ни одна маленькая мать никогда не взберется по его коре, этот брат-дерево, выросший из останков пеквенинос, будет всегда известен под именем Сеятель; с ним всегда будут обращаться с уважением, как если бы он был деревом-отцом, как если бы он оставался личностью. Более того, истории о нем будут вновь и вновь звучать по всей Лузитании, распространившись среди всех племен пеквенинос. Он доказал, что разум пеквенинос не зависит от Десколады. Это была благородная жертва, и имя Сеятеля будет вечно напоминать пеквенинос об изначальной свободе от вируса, который когда-то, давным-давно захватил их в плен.
Но смерть Сеятеля ни на минуту не прервала приготовления пеквенинос к колонизации других миров. Партия Воителя теперь представляла значительное большинство, а стоило только пройти слуху, что у людей появилась бактерия, способная извести Десколаду в считанные дни, как пеквенинос с удвоенными силами принялись за подготовку к отлету. «Ну же, — твердили они Королеве Улья. — Поторопись, мы должны сбежать с этой планеты, прежде чем люди решатся уничтожить нас».
— Да, вероятно, я смогу это сделать, — сказала Джейн. — Если судно будет очень маленьким и как можно более простым, если груза будет минимум, а в состав команды войдет не более двух человек, я сумею удержать в уме образ, особенно при условии, что полет будет кратким, а остановка во Вне-мире не слишком затянется. Что касается координат отправного пункта и точки прилета, так это детская забава; разница в уровнях составит миллиметр, а то и меньше. Поэтому никаких дополнительных двигателей, никакой сложной системы жизнеобеспечения устанавливать не надо. Корабль должен быть как можно проще: герметичный корпус, пара кресел, чтобы сидеть, свет, тепло. Если все-таки нам удастся проникнуть туда, если я удержу в уме образ и верну нас обратно, мы не пробудем в пространстве столько времени, чтобы использовать весь кислород в маленькой комнате.
Они сидели в кабинете епископа и внимательно слушали речь Джейн. Здесь собрались семья Рибейра в полном составе, семья Джакта и Валентины, ученые-пеквенинос, несколько священников и «фильос» и примерно с дюжину других важных лиц Милагра. Епископ настоял, чтобы собрание прошло именно у него в кабинете. «Потому, что места в нем хватит всем, — убеждал он, — и потому, что, если уж вы собираетесь, подобно Нимроду[13], выйти на охоту перед ликом Господа, если вы, подобно Вавелю, посылаете корабль на небеса, чтобы лицезреть нашего Господа, я хочу присутствовать там и помолиться перед Богом, чтобы он был милосерден к вам».
— Сколько возможностей ты собираешься задействовать? — спросил Эндер.
— Практически все, — ответила Джейн. — Во время нашего полета каждый компьютер на Ста Мирах будет функционировать с некоторым запозданием. Я воспользуюсь всей компьютерной памятью, чтобы удержать образ.
— Я спрашиваю об этом, так как мы хотели бы кое над чем поэкспериментировать, пока будем во Вне-мире.
— Эндрю, не переиначивай моих слов, — нахмурилась Эла. — Пока мы будем там, мы хотим совершить чудо. Если мы все-таки выберемся во Вне-мир, это будет означать, что Грего и Ольядо, скорее всего, были правы насчет процессов, которые в нем происходят. И это означает, что законы там абсолютно иные. Четко восприняв образ, ты сумеешь создать во Вне-мире все, что угодно. Поэтому я и хочу отправиться туда. Во время пребывания во Вне-мире я буду удерживать в уме образ вируса Реколады, а все шансы за то, что такой образ у меня получится. Может быть, мне даже удастся перенести сделанный в ином пространстве вирус в наш мир. Вы возьмете меня? Сможете вы пробыть там ровно столько, чтобы я успела создать вирус?
— Сколько времени на это уйдет? — уточнила Джейн.
— Практически нисколько, — сказал Грего. — Как только мы туда прибудем, образы, содержащиеся у нас в умах, должны немедленно воплотиться физически, и все это произойдет настолько быстро, что мы этого даже не заметим. Основное время уйдет на проверку — то ли она получила, что хотела. Это займет, может быть, минут пять.
— Да, — кивнула Джейн. — Если это вообще получится, я смогу удержать вас там пять минут.
— А как насчет остальной команды? — спросил Эндер.
— Остальной командой будете вы с Миро, — твердо заявила Джейн. — Больше никого я не возьму.
Грего протестовал громче всех, хотя возникло немало протестов и со стороны других.
— Я пилот, — подчеркнул Джакт.
— Пилотирую судно я и никто другой, — парировала Джейн.
— Этот мир выдумали мы с Ольядо, — бушевал Грего.
— Я беру с собой Эндера и Миро, потому что без их участия успех не гарантирован. Я обитаю внутри Эндера — куда бы он ни летел, я присутствую при нем. Миро, с другой стороны, стал мне настолько близок, что, кажется, он сейчас входит в образ, который я из себя представляю. Я хочу, чтобы он полетел, потому что без него я не буду единым целым. Только трое, и больше никого. Я не смогу удержать в образе много людей. Мы берем с собой только Элу.
— Значит, так тому и быть, — подвел черту Эндер.
— И никаких споров, — добавил мэр Ковано.
— Судно нам предоставит Королева Улья? — спросила Джейн.
— Да, — ответил Эндер.
— Тогда я хочу попросить еще об одной услуге. Эла, если я дам тебе пять минут, сможешь ли ты вызвать в уме образ еще одного вируса?
— Вируса для Пути? — догадалась Эла.
— Мы немалым обязаны им. Они оказали нам неоценимую помощь.
— Думаю, да, — ответила Эла. — По крайней мере мне надо будет запомнить всего лишь различия между ним и обычной Десколадой. Но что-что, а отличия я помню прекрасно.
— И когда вы намереваетесь лететь? — поинтересовался мэр.
— Как только Королева Улья построит судно, — сказала Джейн. — У нас осталось всего сорок восемь дней до того, как Сто Миров отключат анзибли. Я выживу, мы все прекрасно знаем это, но превращусь в беспомощного калеку. Пройдет немалое время, прежде чем я вновь обрету утерянную память, если вообще когда-нибудь обрету ее. Но отправить судно во Вне-мир я точно тогда не смогу.
— Королева Улья построит простенький кораблик задолго до этого срока, — успокоил ее Эндер. — Однако на таком судне всех людей и пеквенинос Лузитании на другую планету не переправишь, флот появится здесь гораздо раньше, не говоря уж о том, что через полтора месяца отключатся анзибли и Джейн будет не способна управлять судном. Но зато у нас будет время, чтобы разослать по нескольким планетам небольшие группы лишенных Десколады пеквенинос. Для этого всего-то потребуются брат, жена и побольше беременных маленьких матерей. Они там быстро обоснуются. Затем возьмем новых Королев Улья в коконах, уже оплодотворенных и готовых к кладке яиц, и точно так же раскидаем их по нескольким планетам. Если это сработает, если мы не будем сидеть, словно идиоты, и тешить себя глупыми мыслями типа «вот если бы мы умели летать!», мы принесем на планету мир, освобождение от Десколады и безопасные убежища для генетического фонда обитающих на Лузитании видов раман. Неделю назад это казалось невыполнимым. Сейчас появилась надежда.
— Грасиас а деус, — промолвил епископ.
Квара рассмеялась. Все обернулись к ней.
— Ой, простите, — смутилась она. — Я просто подумала… несколько недель назад я присутствовала при одной молитве. Молитве ос Венерадос, дедушке Густо и бабушке Сиде. Молитва заключалась в том, что если они не могут научить нас, как разрешить проблемы, вставшие перед нами, то пусть попросят Господа, чтобы он открыл нам путь.
— Не такая уж плохая молитва, — одобрил епископ. — И, возможно, Господь удовлетворил прошение.
— Я знаю, — сказала Квара. — И вот что я подумала. Что, если все эти теории вокруг Вне-мира и Внутри-пространства никогда раньше не существовали? Что, если та молитва вызвала их?