— Неужели вы действительно считаете, что это одно из таких открытий? — в ответ спросил Грего, внимательно оглядывая каждого из участников дискуссии. — Говорящий вирус? Se Quara sabe tanto, porque ela nao diz o que é que aqueles bichos dizem? — «Если Квара столько знает, почему же не скажет нам, о чем там болтают эти твари?»
Это был знак, что дискуссия вышла за рамки обыкновенного обсуждения, — он заговорил по-португальски, вместо того чтобы пользоваться звездным, языком ученых и дипломатов.
— Какая вообще разница? — попытался успокоить их Эндер.
— Разница есть! — гневно ответила Квара.
Эла с испугом взглянула на Эндера:
— Одно дело избавиться от опасной болезни, другое — уничтожить целую разумную расу. Вот в чем разница, как мне кажется.
— Я хотел сказать, — терпеливо объяснил Эндер, — какая разница, что они там говорят?
— Никакой, — согласилась Квара. — Скорее всего, мы никогда не поймем их языка, но это вовсе не значит, что они неразумны. И, кроме того, что могут сказать друг другу разумный вирус и человек?
— Как насчет того: «Прошу вас, не надо нас больше убивать»? — в очередной раз съязвил Грего. — Вот если ты узнаешь, как эта фраза звучит на языке вирусов, тогда это может нам пригодиться.
— Но, Грего, — лилейно-насмешливо произнесла Квара, — мы к ним обратимся с подобной просьбой или все-таки они к нам?
— Это не требует срочного ответа, — вмешался Эндер. — Можно отложить обсуждение этого вопроса на потом.
— Откуда ты знаешь? — обрушился на него Грего. — А вдруг завтра мы проснемся от страшного зуда — тело будет ломать, голова запылает в лихорадке? Мы все умрем потому, что прошлой ночью вирус Десколады вычислил, как одним ударом можно избавиться от нежелательного присутствия людей на этой планете. Вопрос стоит так: либо мы, либо они.
— Мне кажется, Грего своей обличительной речью лишь еще раз доказал, что нам действительно некоторое время следует выждать, — спокойно ответил Эндер. — Вы слышали, как он говорил о Десколаде? Она вычисляет, как можно избавиться от нас. Даже он считает, что Десколада обладает волей и способна принимать решения.
— Я употребил это слово в переносном смысле, — поправил Грего.
— А мы все время говорили в переносном смысле, — произнес Эндер. — И точно так же думали. Потому что все мы чувствуем одно и то же — мы ведем войну с Десколадой. И это нечто большее, нежели обыкновенная схватка с заразой. Такое впечатление, что против нас выступает разумный, мощный враг, который просчитывает наше поведение на несколько ходов вперед. За всю историю медицинских исследований никто и никогда не сталкивался с вирусом, который настолько ловко избегал бы всех расставленных ловушек.
— Просто до нас никто не сталкивался с микробом, имеющим такой сложный генетический код, — заметил Грего.
— Вот именно, — вздохнул Эндер. — Это тот еще вирус, и он может обладать такими возможностями, которых мы даже вообразить не можем в существе, менее сложном, чем позвоночное млекопитающее.
На секунду слова Эндера словно повисли в воздухе, ответом ему послужило общее молчание. На какую-то секунду Эндер поверил, что все-таки он принес некоторую пользу, поучаствовав в собрании: как человек, умеющий говорить, он хотя бы сумел добиться согласия.
Но Грего тут же доказал, как он заблуждался в своей самоуверенности:
— Даже если Квара права, даже если она угодила прямо в точку и все вирусы Десколады имеют научные степени по философии и каждый день публикуют по диссертации на тему «Как бы половчее прижать людишек, чтоб они издохли?», что тогда? Если этот вирус, который пытается убить нас, так чертовски умен, давайте-ка лучше брюхом вверх и прикинемся трупами!
— Я считаю, что Квара должна продолжать работать над этим вопросом, — спокойно ответила Новинья. — Мы окажем ей всю посильную помощь… а Эла тем временем попробует решить свою проблему.
На этот раз запротестовала Квара:
— А зачем мне ломать голову, как связаться с Десколадой, если остальные по-прежнему будут искать пути к ее уничтожению?
— Хороший вопрос, Квара, — кивнула Новинья. — А ведь верно, зачем тебе пытаться понять вирус? Вдруг он внезапно найдет способ преодолеть наши химические заслоны и в один прекрасный миг сотрет нас с лица земли?
— Либо мы, либо они, — пробурчал Грего.
Эндер понимал, Новинья поступила мудро: она решила вести разработки в двух направлениях одновременно и уже потом выбрать одно из двух, когда они узнают побольше. Однако, сосредоточившись на обсуждении, разумна Десколада или нет, и Квара, и Грего забыли еще кое о чем.
— Даже если вирус обладает разумом, — снова вступил в разговор Эндер, — это вовсе не означает, что он священен. Все зависит от того, раман он или варелез. Если Десколада — раман… если Десколада и человечество достаточно хорошо поймут друг друга, чтобы найти способ сосуществования, что ж, замечательно. Нам ничего не будет грозить, и Десколаду никто не тронет.
— Великий миротворец намеревается подписать мирный договор с молекулой? — скептически поинтересовался Грего.
Эндер проигнорировал насмешливое замечание:
— С другой стороны, если вирусы будут продолжать свои попытки уничтожить нас, а мы не найдем способа связаться с ними, то, значит, они варелез — разумные инопланетяне, но настроенные враждебно ко всему живому. Варелез — чуждые нам существа, с которыми мы не можем ужиться. Варелез — иная разумная раса, с которой мы, в силу естественных законов, будем сражаться до самой смерти, и в таком случае наш нравственный долг — сделать все, что в наших силах, чтобы одержать победу.
— Отлично сказано, — похлопал Грего.
Победное ликование брата ничуть не смутило Квару. Она внимательно выслушала Эндера, взвесила его слова и наконец согласно кивнула:
— Я присоединяюсь, если только изначально мы не будем руководствоваться убеждением, что Десколада — варелез.
— И даже тогда можно выбрать срединный путь, — продолжал Эндер. — Может быть, Эле удастся найти способ, чтобы заменить все вирусы Десколады, сохранив при этом свойственную им «память» и «язык».
— Нет! — горячо воскликнула Квара. — Только не это… у вас права нет оставлять вирусам воспоминания о прошлом и отнимать всю способность к адаптации. А что, если бы они устроили нам поголовную фронтальную лоботомию?! Если война, значит, так тому и быть. Убейте их, но не оставляйте память, крадя волю.
— Неважно, — сказала Эла. — Такое вряд ли получится. Я и так поставила перед собой практически невыполнимую задачу. Прооперировать Десколаду не так-то просто. Не то что осмотреть и вырезать опухоль у животного. Как мне анестезировать молекулу, чтобы она не излечила себя, пока я буду проводить ампутацию? Может быть, Десколада в физике не так уж и сильна, но она намного обогнала меня во всем, что касается молекулярной хирургии.
— Пока, — подчеркнул Эндер.
— А пока нам ничего не известно, — подвел итог Грего. — За исключением того, что Десколада изо всех своих силенок старается расправиться с нами, пока мы тут решаем, отвечать ей тем же или не отвечать. Я, конечно, подожду, но мое терпение не безгранично.
— А как насчет пеквенинос? — спросила Квара. — У них разве нет права голоса? Вдруг они не разрешат нам трогать молекулу? Она ведь не только дает им возможность воспроизводиться, в свое время, возможно, именно Десколада сделала их разумными.
— Эта штука может убить нас всех, — ответил Эндер. — Если только Эла найдет способ избавиться от вируса, не повредив при этом воспроизводительному циклу пеквенинос, не думаю, чтобы они имели какое-то право разрешать нам использовать средство или не разрешать.
— Возможно, они считают иначе.
— Тогда, скорее всего, им лучше не знать, чем мы здесь занимаемся, — предложил Грего.
— Мы не будем сообщать об истинной цели наших исследований ни людям, ни пеквенинос, — отрубила Новинья. — Это может повлечь за собой ужасное непонимание, которое приведет к насилию и смерти.
— Значит, мы, люди, суть судьи всех остальных живых существ, — горько покачала головой Квара.
— Нет, Квара. Мы — ученые, мы собираем информацию, — подчеркнула Новинья. — И пока мы не соберем достаточно сведений, никто никого не посмеет судить. Хранить молчание обязан каждый из присутствующих здесь. В особенности это касается Квары и Грего. Вы без моего разрешения ни словом не обмолвитесь о нашем разговоре, а я не дам разрешения, пока мы не будем обладать более подробной информацией.
— Без твоего разрешения, — дерзко уточнил Грего, — или без разрешения Голоса Тех, Кого Нет?
— Я главный Ксенобиолог, — ответила Новинья. — Выносить решения буду я одна. Всем все понятно?
Она выждала, пока каждый не согласился с изложенным планом.
Новинья встала. Собрание было закончено. Квара и Грего удалились почти сразу. Новинья чмокнула Эндера в щеку и мягко вытолкала его и Элу из кабинета.
Эндер вместе с Элой направились к лаборатории. По пути Эндер воспользовался представившейся возможностью, чтобы уточнить кое-какие детали:
— Неужели действительно возможно распространить твой псевдовирус по всей Лузитании так, чтобы он охватил каждое создание природы?
— Не знаю, — печально ответила Эла. — Это вообще не проблема по сравнению с тем, как доставить мой вирус каждой клетке отдельного организма. Ведь Десколада очень быстро адаптируется; в крайнем случае она может просто сбежать. Мне придется создать что-то вроде вирусоносителя, и отчасти он должен будет базироваться на самой Десколаде: Десколада единственный паразит из известных мне, который овладевает организмом именно с такой скоростью, какая мне требуется для выполнения плана. Забавно, я уничтожу Десколаду, воспользовавшись ее же собственными методами.
— Это вовсе не забавно, — возразил Эндер. — Именно так устроен мир. Кто-то однажды сказал мне, что единственный учитель, который чего-то стоит, — это твой враг.
— Тогда Квара и Грего только тем и занимаются, что присваивают друг другу новые научные степени, — улыбнулась Эла.