Сначала Валентине показалось, что с ним все в порядке, и она безумно обрадовалась, увидев его после долгой разлуки. Но вскоре поняла, что с ним происходит что-то неладное. Только в те дни она не знала Эндера настолько хорошо — ведь он больше половины жизни провел вдалеке от нее. Однако она сразу догадалась, что ему не свойственно настолько уходить в себя. Дело было даже не в этом. У него не осталось мыслей, чтобы в них погружаться, поэтому он словно опустел изнутри, в нем ничего не осталось. Он отделил себя от окружающего мира. И ее задачей было вернуть его назад. Вернуть и показать ему место, которое он занимал в сложной структуре — паутине, сотканной человечеством.
Она сделала это. Поэтому Эндер вернулся в космос и командовал огромным флотом, который наголову разбил жукеров. С тех самых пор Валентина не замечала никаких нарушений в его связи с миром.
А теперь судьба снова разлучила их на значительный срок. Двадцать пять лет для нее и тридцать для него. И снова он кажется каким-то отстраненным. Валентина внимательно изучала Эндера, пока тот вез ее, Миро и Пликт по бескрайним зарослям капима.
— Мы словно маленькая лодочка, затерянная в безбрежном океане, — заметил Эндер.
— Не совсем, — ответила Валентина, припомнив, как один раз Джакт взял ее с собой в один из рейдов, краткосрочный, чтобы только расставить сети. Трехметровые волны высоко подкидывали их, чтобы потом утащить в глубокие провалы. На большом рыбацком судне эти волны практически были незаметны, оно еле-еле покачивалось, но из маленького суденышка эти волны выглядели настоящими горами. В буквальном смысле слова захватывало дух. Ей пришлось соскользнуть со скамьи на палубу, ухватиться обеими руками за сиденье, и только тогда она смогла облегченно вздохнуть. Тяжелая, вздымающаяся масса океана ни в какое сравнение не шла с этой мирной травянистой равниной.
Хотя, может быть, для Эндера аналогия была бесспорной. Может быть, когда он видел расстилающиеся впереди пространства капима, он вспоминал о вирусе Десколады, злобно трансформирующейся, чтобы пожрать человечество и всю чуждую ей природу. Может быть, для Эндера прерии Лузитании волновались и шумели так же ужасно, как штормовой океан.
Моряки посмеялись тогда над ней, не насмехались, а ласково пошутили — они были похожи на родителей, журящих ребенка за напрасные страхи. «Эти волны — детская забава, — говорили они. — Попробовали бы вы оказаться здесь в шторм, когда волны достигают двадцати метров в высоту».
Внешне Эндер был абсолютно спокоен, как те моряки. Спокоен и участлив. Он поддерживал разговор с ней, с Миро и постоянно молчащей Пликт, но все-таки что-то скрывал. Что-нибудь произошло между Эндером и Новиньей? Валентина не так давно была знакома с его женой, чтобы сразу понять, что между ними естественно, а что натянуто, — разумеется, открытой ругани не было. Поэтому, скорее всего, проблемой Эндера стала растущая стена между ним и обществом Милагра. Вот это возможно. Валентина хорошо помнила, сколько сил у нее ушло на то, чтобы завоевать расположение трондхеймцев, а ведь она вышла замуж за человека, который обладал огромным влиянием на всей планете. Каково же пришлось Эндеру, женившемуся на женщине, чья семья уже была отделена от остального Милагра? Может быть, ему так и не удалось исцелить души здешних людей?
Нет, не то. Когда сегодня утром Валентина встречалась с мэром Ковано Жельезо и старым епископом Перегрино, они выказали истинное расположение к Эндеру. Валентина присутствовала на слишком многих подобных собраниях, чтобы не научиться улавливать разницу между формальными почестями, политическим лицемерием и искренней дружбой. Если Эндер вдруг почувствовал себя отделенным от этих людей, то произошло это вовсе не по их вине.
«Я слишком зацикливаюсь на этом, — подумала Валентина. — Если Эндер кажется немного странным и отчужденным, это все потому, что мы так долго не виделись. Или потому, что он чувствует себя неуютно с этим сердитым юношей Миро. Или причиной всему Пликт, которая своим молчаливым расчетливым поклонением Эндеру Виггину отталкивает его от нас. А может быть, это я чересчур надавила на него, когда сразу потребовала встречи с Королевой Улья, не успев даже познакомиться с вожаками свинксов. Ни к чему искать причины его нелюдимости за пределами сегодняшней компании».
На горизонте возник столб дыма — они приближались к городу Королевы Улья.
— Ископаемые горючие вещества, — объяснил Эндер. — Она использует их в огромных количествах. В обычных обстоятельствах она бы себе такого не позволила — Королевы Улья обращаются со своими планетами очень бережно и никогда не идут на подобные траты, тем более в ущерб окружающей среде. Но в последнее время жукеры почему-то вдруг заспешили, а Человек говорит, что Королеве Улья было разрешено сжигать и перерабатывать полезные ископаемые в любых необходимых количествах.
— Необходимых для чего? — уточнила Валентина.
— Человек не скажет, как не ответит и Королева Улья, но у меня имеются кое-какие предположения. Думаю, и ты кое о чем догадываешься.
— Неужели свинксы с помощью Королевы Улья надеются за одно поколение построить хорошо развитое индустриальное общество?
— Вряд ли, — проговорил Эндер. — Они слишком консервативны для этого. Они хотят знать все, что только можно узнать, но вовсе не мечтают очутиться в окружении машин. Не забывай, деревья в лесу добровольно обеспечивают их любым необходимым инструментом. То, что мы вкладываем в понятие индустрии, им до сих пор кажется грубостью и неотесанностью.
— Что же тогда? Зачем весь этот дым?
— Спроси у нее, — кивнул в сторону города Эндер. — Может быть, тебе она ответит.
— Мы действительно встретимся с ней лично? — спросил Миро.
— О да, — усмехнулся Эндер. — Или по крайней мере предстанем перед ней. Она сможет даже дотронуться до нас. Но, возможно, чем меньше мы увидим, тем лучше. Там, где живет Королева Улья, обычно темно, если только она не готовится откладывать яйца. Тогда ей необходим свет, и рабочие проделывают специальные туннели, чтобы ее покои освещало солнце.
— У них нет искусственного света? — удивился Миро.
— Они никогда не пользуются им, — пожал плечами Эндер. — Даже на кораблях, которые прилетели в Солнечную систему во время Нашествия жукеров, не было ни единой лампочки. Свет им заменяют тепловые волны. Они способны увидеть любое тело, излучающее тепло. Иногда у меня создается впечатление, что свои тепловые источники они специально располагают так, чтобы это несло некий оттенок эстетизма. В виде терморисунков.
— Так зачем им тогда свет? Яйца можно было бы откладывать и без него, — заметила Валентина.
— Если бы Королева Улья не относилась с таким презрением к человеческой религии, я бы назвал это ритуалом. Лучше сказать, это часть их генетического наследия. Яйца откладываются только при солнечном свете.
Они въехали в город жукеров.
Валентина вовсе не была удивлена тем, с чем им пришлось столкнуться: еще совсем молодыми она и Эндер отправились вместе с первыми колонистами на планету Ров, мир, который раньше принадлежал жукерам. Но она знала, что Миро и Пликт откроют для себя много нового, в том числе чуждого, в мире жукеров; по сути дела, даже она чувствовала себя в этом месте как-то неуютно. Не то чтобы город был слишком уж чужд им, нет, — его заполняли здания, большинство из которых словно приникло к земле, но в основе всех них лежали те же принципы, что и в человеческих постройках. Глаз больше резала та небрежность, с которой они были раскиданы по равнине. Дорог и улиц как таковых не существовало и в помине, ни один архитектор не позаботился о том, чтобы обратить дома фасадом в одну сторону. И среди всего этого разнообразия нельзя было найти двух построек одинаковой высоты. Одни представляли собой обыкновенную крышу, лежащую на земле, другие вздымались на ошеломляющую высоту. Их отделка предназначалась больше для лучшей сохранности зданий — об украшениях и речи не шло. Если раньше Эндер выдвинул предположение, будто для удовлетворения эстетических потребностей жукеры используют тепло, то теперь, при взгляде на город, становилось очевидно, что других вариантов быть не может.
— Бессмыслица какая-то, — сказал Миро.
— Да, если смотреть с поверхности, — поправила его Валентина, припомнив Ров. — Но если бы ты двигался по тоннелям, ты бы понял, что под землей все выглядит очень логично и стройно. Они следуют естественным пластам геологических пород. В геологии присутствует свой ритм, и жукеры чувствуют его.
— А высокие здания тогда зачем? — удивился Миро.
— Уровень моря — для них предел. Если им требуется большая высота, им приходится двигаться в небо.
— Что же они строят, если им вдруг потребовались такие высокие постройки? — задал риторический вопрос Миро.
— Не знаю, — ответила Валентина.
Они как раз приближались к зданию, которое возвышалось по меньшей мере на три сотни метров. Подъехав поближе, они заметили раскиданные вокруг десятки низеньких крыш.
Тут, в первый раз за всю поездку, подала голос Пликт:
— Ракеты, — сказала она.
Валентина краем глаза заметила, как по лицу Эндера скользнула мимолетная улыбка, он тихонько кивнул. Значит, Пликт только подтвердила подозрения, которые уже зародились в его душе.
— Но зачем? — не понял Миро.
Валентина чуть не выкрикнула: «Да чтобы в космос полететь!» Но это было бы нечестно — Миро никогда не жил на планете, которая вот-вот должна была только выйти в космос. Для него улететь с планеты означало сесть на шаттл и спокойно переправиться на орбитальную станцию. Но единственный шаттл, находившийся в распоряжении жителей Лузитании, вряд ли мог принять на борт материалы, необходимые для какого-нибудь крупного проекта, направленного на освоение глубокого космоса. Даже если бы суденышко и смогло поднять все необходимое, Королева Улья никогда бы не обратилась к людям за помощью.
— Что она там строит, космическую станцию? — спросила Валентина.
— Думаю, да, — ответил Эндер. — Но столько ракет, и все такие огромные… Мне кажется, она собирается построить станцию прямо здесь, на земле. Включив в ее основу ракеты. Как ты думаешь, какой будет отдача?