На другую планету — просто невероятно. Это означало отлучить их и полностью изолировать от своего времени, заставив расстаться с друзьями и близкими, которые не должны были следовать за ними. И никто из ученых не посмел протестовать — эти факты свидетельствовали о том, что на них было оказано огромное давление откуда-то сверху. Все они покинули Путь, и ни один из этих людей не осмелился в будущем продолжать свои исследования.
Первое предположение Джейн заключалось в том, что здесь замешана какая-то правительственная организация Пути, которая сама и выслала исследователей, лишив их всех связей. Вряд ли последователи Пути с радостью восприняли бы весть, что вера их и беседы с богами проистекают из какой-то несостыковки в мозгах. Но Джейн не обнаружила ни одного свидетельства того, что местное правительство было поставлено в известность о постигшей планету напасти. Единственное, что было когда-то оглашено на Пути, — это что разговоры с богами принадлежат к симптомам НЕизвестного и НЕобратимого МПС. Из этого сообщения народ Пути вынес самую суть, что несколько успокоило население: беседы с богами не имеют ничего общего с физиологическим нарушением в организме. Наука «доказала» существование богов. Но, что самое интересное, не нашлось ни единого свидетельства в пользу того, что кто-то из правительства Пути нарочно подавлял дальнейшее распространение слухов или препятствовал исследованиям. Все приказы исходили сверху. От Конгресса.
Должно быть, существовала еще какая-то — ключевая — информация, которая была недоступна даже Джейн, чей разум без труда проникал в память любого электронного устройства, подсоединенного к сети анзиблей. Вывод напрашивался сам: те, кто знал тайну, настолько опасались ее раскрытия, что не осмелились доверить ее даже сверхсекретным и сверхзащищенным правительственным компьютерам.
Но это Джейн не остановит. Она все равно дознается до правды, по кусочкам соберет информацию, разбросанную по всяким, не относящимся к делу документам и базам данных. Ей придется отыскать другие события, которые помогут ей восполнить отсутствующие части картины. Если говорить откровенно, то человеческие существа просто не способны ничего скрыть от Джейн, обладающей бесконечным запасом времени и терпения. Она выяснит, что сотворил Конгресс с планетой Путь, и, собрав всю информацию, воспользуется ею, если успеет, чтобы помешать Хань Цин-чжао открыть гибельные для многих секреты. Ведь, по сути дела, она занималась тем же, чем и Джейн, — пыталась докопаться до древних тайн, которые уходили в прошлое аж на три тысячелетия.
Глава 10МУЧЕНИК
— Эндер сказал, что сейчас мы находимся на поворотном пункте истории и все началось именно здесь, на Лузитании. Что через несколько месяцев или через пару лет либо смерть, либо понимание объединят на этой планете все известные разумные расы.
— Как это было мудро с его стороны доставить нас сюда как раз вовремя, чтобы встретить свою кончину.
— Ты, разумеется, подшучиваешь надо мной.
— Если бы мы умели шутить, мы бы непременно над тобой подшутили.
— Лузитания стала поворотным пунктом в истории Вселенной отчасти потому, что ты присутствуешь здесь. Это ты несешь с собой перемены, где бы ты ни появилась.
— Неправда. Теперь мы передали эту способность вам. Она ваша.
— Когда встречаются чуждые друг другу существа, всяко жди перемен.
— Так давайте преодолеем эту отчужденность.
— Люди настаивают на нашей чуждости — это заложено у них в генах. Но мы с тобой можем стать друзьями.
— Это слово слишком сильно. Лучше сказать, равноправными партнерами.
— По крайней мере на тот срок, пока наши интересы совпадают.
— Наши интересы будут совпадать до тех пор, пока на небе не погаснут звезды.
— Так долго — вряд ли. Во всяком случае, пока люди будут превосходить нас силой и численностью, мы точно останемся партнерами.
— Значит, договорились.
Квим, нисколько не протестуя, согласился прийти на собрание, а ведь утром он мог уже выехать и сейчас находился бы в пути к далекому лесу пеквенинос. Но он еще ребенком научился терпению. Какой бы важной ни представлялась ему будущая миссия к еретикам-свинксам, он бы все равно вряд ли справился с ней, не заручившись поддержкой граждан колонии. Поэтому, раз уж епископ Перегрино попросил его присутствовать на встрече с Ковано Жельезо, мэром и губернатором Лузитании, Квим непременно будет там.
Однако он был немало удивлен, когда обнаружил, что на собрание также приглашены Кванда Сааведра, Эндрю Виггин и добрая половина семейства Квима. Мать и Эла — их присутствие оправданно, поскольку будут обсуждаться вопросы будущей политики в отношении еретически настроенных пеквенинос. Но что здесь делать Кваре и Грего? Не стоило допускать их к такому важному обсуждению. Они слишком молоды, слишком несведущи, слишком самонадеянны. Сколько Квим себя помнил, они все спорили друг с другом, словно дети малые. Они еще не повзрослели, как, к примеру, Эла, которая в интересах науки могла отказаться от личных пристрастий. Конечно, Квима порой тревожило, что Эла слишком часто злоупотребляет этой чертой, но кто-кто, а Квара и Грего вообще не способны на такое отношение к делу.
В особенности Квара. Из объяснений Корнероя Квим понял, что все неприятности с еретиками начались после того, как Квара поделилась с пеквенинос подробностями проектов колонистов относительно вируса Десколады. Еретики никогда не завоевали бы столько сторонников в удаленных друг от друга лесах, если бы пеквенинос не обуял страх, что люди вдруг полностью лишат вирус его характерных особенностей или отравят Лузитанию химикатами, которые уничтожат Десколаду, а вместе с нею и пеквенинос. Тот факт, что людям могла закрасться в голову мысль о косвенном уничтожении свинксов, заронил в души многих пеквенинос идею об ответном уничтожении человечества.
И все из-за того, что Квара не сочла нужным промолчать. А теперь она присутствует на собрании, на котором будут обсуждаться вопросы политики. Что она здесь делает? Какую часть населения представляет? Неужели люди начали считать, что вопросы правительственной и церковной политики теперь целиком и полностью отошли в ведение семьи Рибейра? Естественно, ни Миро, ни Ольядо здесь нет, но это еще ничего не значит, так как и тот и другой калеки, остальные члены семьи подсознательно относятся к ним, как к детям, хотя Квим отлично знает, что ни один из них не заслуживает такого несправедливого и бессердечного отношения.
Но Квим сохранял терпение. Он мог и подождать. Он мог послушать. Выслушать их мнения. Тогда он своим смирением удовлетворит и Господа, и епископа. Правда, еще неизвестно, как обернется дело с последним, но Господа Бога будет вполне достаточно.
— Идея о созыве этого собрания принадлежала не мне, — начал мэр Ковано.
Он был хорошим человеком, Квим давно знал его. Он был гораздо лучшим мэром, чем считало большинство колонистов Лузитании, но его продолжали избирать только потому, что он по-отечески относился к своим подопечным и никогда не оставлял в беде семьи, которым приходилось туго. Хотя всем было ровным счетом наплевать, какую политику он проводит. Политика была слишком абстрактным предметом для большей части граждан Милагра. Но так уж случилось, что он обладал большим умом и незаурядной проницательностью. Редкое сочетание, которому Квим мог только порадоваться. «Наверное, Господь осознал, какие трудные предстоят времена, и дал нам в предводители такого человека, который поможет нам благополучно пережить их».
— Но я рад, что вы здесь все собрались. Отношения между пеквенинос и людьми приняли весьма напряженный характер. Такого не случалось никогда, во всяком случае, с тех пор, как сюда прибыл Голос и помог нам установить со свинксами мир.
Виггин покачал головой, но всем без исключения была известна его роль в событиях тридцатилетней давности, потому его реакции никто не придал значения. Даже Квиму в конце концов пришлось признать, что не верующий в Бога гуманист сделал неимоверно много для Лузитании. Квим давно уже избавился от глубокой ненависти к Голосу Тех, Кого Нет, которую носил в своем сердце; теперь он, наоборот, начал подозревать, что только он, Квим, будучи миссионером, единственный из всей семьи способен оценить тот труд, который проделал Виггин. Только странствующий проповедник может во всей полноте оценить деяния собрата.
— Конечно, возникшим неприятностям немало способствовало неразумное поведение двух очень беспокойных молодых людей, которых мы также пригласили на сегодняшнее собрание, чтобы они могли полюбоваться, что натворили своими глупейшими, самоуверенными поступками.
Квим чуть не расхохотался. Конечно, Ковано выразил это настолько мягко и ненавязчиво, что Грего и Квара даже не сразу поняли, как на их счет только что прокатились. Но Квим-то мгновенно оценил слова мэра. «Мне не следовало сомневаться в тебе, Ковано; ты никогда бы не пригласил на собрание ненужных людей».
— Насколько я оцениваю сложившуюся ситуацию, среди свинксов сейчас огромной популярностью пользуется движение, ставящее целью захват космического корабля и намеренное заражение Десколадой населенных человеком планет. И благодаря длинному языку нашей болтушки многие леса склоняются к тому, чтобы воплотить эту идею в жизнь.
— Если вы ожидаете, что я сейчас начну извиняться… — вспылила было Квара.
— Я жду от тебя только одного — чтобы ты наконец заткнула свой маленький ротик и помолчала. Или это невыполнимо? Десять минут ты можешь посидеть спокойно? — Теперь в голосе Ковано прозвучала неприкрытая ярость.
Глаза Квары расширились, и она вытянулась на стуле, как струнка.
— Другую часть нашей проблемы составляет один молодой физик, который, к сожалению, неравнодушен к общению с рабочим людом. — Ковано, приподняв бровь, посмотрел в сторону Грего. — Ты бы хоть немного поумнел, так ведь нет, ты словно нарочно поддерживаешь дружбу с самыми тупыми забияками и драчунами из всех колонистов Лузитании.