— Вы обрекаете меня на голодную смерть…
— На голодную смерть? Мы располагаем некоторыми запасами вашей еды. Мы покормим тебя, но только через десять дней. Если Святой Дух позволит тебе прожить десять дней, мы накормим тебя и отпустим. И тогда мы уверуем в учение, которое ты проповедуешь. Мы признаем собственную неправоту.
— Вирус убьет меня задолго до этого.
— Святой Дух рассудит нас и решит, стоишь ли ты жизни на этом свете.
— Здесь действительно суждено случиться испытанию, — подтвердил Квим. — Только не тому, что ты думаешь.
— Какому же?
— Это будет испытание Судным днем. Вы предстанете перед Христом, и он обратится к стоящим по правую руку: «Я был чужим для вас, но вы приняли меня. Я голодал — вы накормили меня. Войдите же в обитель Господню». Затем он повернется к тем, кто находится от него по левую руку: «Я был голоден, а вы ничего мне не подали. Я был чужд вам, и вы прогнали меня». И все они воскликнут: «Господи, когда ж мы поступили с тобой так?». И он ответит: «Поступив так с меньшим из братьев моих, вы поступили так со мной». Вы, братья, собравшиеся здесь, — я меньшой брат вам. Вы ответите перед Христом за то, что сотворите со мной.
— Глупец, — прогудел Воитель. — Мы не причиним тебе ни малейшего вреда, всего лишь задержим на некоторое время. И Господь явит тебе свою волю. Разве не Христос сказал: «Я поступал так, как поступал мой Отец»? Разве не Христос обратился к нам: «Я есмь путь. Следуйте за мной»?
Мы всего лишь позволим тебе следовать примеру Христа. В пустыне он провел сорок дней, не искушав хлеба. Мы сократили этот срок, позволив тебе проявить лишь четвертую часть святости Христа. Если Бог хочет, чтобы мы уверовали в твое учение, он пошлет ангелов, которые накормят тебя. Он обратит камни в хлеб.
— Вы совершаете большую ошибку, — возразил Квим.
— Это ты совершил большую ошибку, приехав сюда.
— Я имел в виду, что вы неправильно толкуете учение. Вы понимаете его буквально — выжить в дикой пустыне, обратить камни в хлеба и все прочее. Но вы не подумали о том, что, поступая так, вы впускаете в себя Сатану.
Тут Воитель пришел в ярость, его голос зазвучал с такой силой, что весь ствол заходил ходуном. Квим даже слегка испугался, что дерево сейчас разорвет его на части.
— Ты есмь Сатана! Ты пытаешься соблазнить нас лживыми заверениями, а тем временем вы, люди, будете искать способ расправиться с Десколадой и навсегда закрыть братьям доступ к третьей жизни! Неужели ты думаешь, мы не разгадали тебя? Мы знаем все ваши планы и намерения, все до одного! У вас нет секретов от нас! И Бог не держит от нас секретов! Это нам он подарил третью жизнь, не вам! Если Бог любит тебя, он не позволит тебе опуститься в землю, чтобы черви изъедали твои останки!
Братья безмолвно опустились на траву, с благоговением внимая речам.
Так продолжалось шесть дней, этот спор был достоин лучших отцов церкви. Со времен совета в Нике не поднималось таких глубинных вопросов, не обсуждалось великих истин учения.
Содержание спора передавалось от брата к брату, от дерева к дереву, от леса к лесу. Выдержки из диалогов Воителя и отца Эстевано достигали Корнероя и Человека в тот же день. Но информация подавалась им частями. Только на четвертый день они поняли, что Квима держат пленником, лишив всякой пищи с содержанием противостоящих Десколаде веществ. Немедленно была организована спасательпая экспедиция: поехали Эндер, Кванда, Джакт, Ларс и Варсам. Мэр Ковано назначил на должность руководителей экспедиции Эндера и Кванду, потому что их имена были хорошо известны среди пеквенинос, их очень уважали. Джакт с сыном и зятем присоединились к спасательной партии потому, что они прилетели на Лузитанию с другой планеты. Ковано не посмел рисковать и посылать на помощь Квиму кого-нибудь из жителей колонии: если весть о его пленении распространится по всему Милагру, кто знает, каковы будут последствия? Они взяли самую быструю машину и помчались в направлении, которое указал им Корнерой. До леса было три дня пути.
На шестой день диалог подошел к концу, потому что Десколада настолько завладела телом Квима, что у него не осталось сил говорить. Его колотило в лихорадке, он постоянно бредил, речь его стала практически бессвязной.
На седьмой день он возвел глаза к небесам, устремив взгляд куда-то вдаль. Братья, по-прежнему сидящие вокруг дерева и все еще наблюдающие за испытанием, притихли.
— Я вижу Спасителя, восседающего по правую руку от Бога, — прошептал Квим. И улыбнулся.
Через час он умер. Воитель почувствовал, как тело человека судорожно дернулось, и победно возвестил братьям:
— Святой Дух явил нам свое решение и доказал неправоту отца Эстевано!
Кое-кто из братьев в восторге завопил. Однако криков одобрения раздалось куда меньше, чем ожидал услышать Воитель.
На закате на место прибыла спасательная партия Эндера. Свинксы теперь даже не пытались схватить их и подвергнуть испытанию — людей было слишком много. Кроме того, среди братьев возник некоторый разброд. Скоро они очутились перед разверзнутым стволом Воителя. Тени плыли по осунувшемуся, изможденному болезнью лицу отца Эстевано, видневшемуся через расщелину в коре.
— Откройся и позволь мне забрать сына моего, — проговорил Эндер.
Трещина в стволе раздалась. Эндер скрылся в ней и вынес тело отца Эстевано на свет. Он почти не ощутил его веса, Эндеру даже показалось, что Квим помогает ему, переступая ослабевшими ногами. Ничего подобного. Эндер положил Квима на землю перед деревом.
Один из братьев подошел к стволу и начал выбивать ритм на коре Воителя.
— Забирай его, Голос Тех, Кого Нет, он твой по праву, ведь он теперь мертв. Святой Дух, подвергнув тело второму крещению, спалил его душу.
— Ты нарушил клятву, — сказал Эндер. — Ты пошел против воли деревьев-отцов.
— Никто и волоска на его голове не тронул, — ответил Воитель.
— Неужели ты действительно думаешь, что сможешь кого-нибудь обмануть своими лживыми оправданиями? — горько усмехнулся Эндер. — Всем известно, что не дать лекарства умирающему человеку — это такой же акт насилия, как и ударить его в самое сердце. У вас имелись лекарства. Вы ведь могли помочь ему.
— Это все Воитель, — пробормотал один из присутствующих братьев.
Эндер обернулся к пеквенинос:
— А вы способствовали ему в этом. И не думайте, что сумеете свалить вину на него одного. Да не перейдет никто из вас в третью жизнь. А что касается тебя, Воитель, да не заползет на твой ствол ни одна из матерей.
— Это не людям решать, — ответствовал Воитель.
— Ты сам рассудил себя, когда решил, что можешь убить, чтобы победить в споре, — возразил Эндер. — А вы, братья, вы встали на его сторону, когда не остановили его.
— Ты нам не судья! — выкрикнул один из братьев.
— Нет, судья, — кивнул Эндер. — Равно как и любой другой обитатель Лузитании — человек, дерево-отец, брат или жена.
Они перенесли тело Квима в машину. Джакт, Кванда и Эндер забрались туда же. Ларс и Варсам повели машину, на которой приехал Квим. Несколько минут Эндер диктовал Джейн послание, которое она должна была передать Миро, оставшемуся в городке. Три дня ничего не изменят, Новинья сегодня же узнает, что ее сын умер от руки пеквенинос. А факт, что она не захочет выслушивать оправдания Эндера, не подлежит сомнению. Останется ли она женой Эндера, когда он вернется на территорию колонии, сказать было трудно. Да он и не пытался угадать. Ясно одно — Новинья лишилась своего сына Эстевано.
— Ты будешь Говорить о нем? — спросил Джакт, когда машина поплыла над капимом. Ему довелось только однажды слышать, как Говорил Эндер, еще на Трондхейме.
— Нет, — ответил Эндер. — Не думаю.
— Потому что он был священником? — спросил Джакт.
— Я и раньше Говорил о служителях Господа, — покачал головой Эндер. — Нет, я не буду Говорить о Квиме, потому что незачем. Квим был таким, каким был, и он сам избрал себе смерть — он остался верен Господу и продолжал проповедовать пеквенинос. Мне нечего добавить к истории его жизни. Он достиг совершенства.
Глава 11НЕФРИТ МАСТЕРА ГО
— Ну вот. Начало смертям положено.
— Самое забавное, что это твои люди первыми совершили убийство, не человек.
— Но ведь вы тоже первыми напали на человека, положив начало войнам.
— Мы начали, зато они закончили.
— Как же так получается — эти люди каждый раз начинают так невинно, а заканчивают только с большей кровью на руках?
Ванму молча следила, как слова и цифры бегут по пространству дисплея, зависшего над терминалом ее хозяйки. Цин-чжао спала, тихонько сопя рядом на циновке. Ванму чуть-чуть поспала, но что-то разбудило ее. Какой-то крик, раздавшийся неподалеку; словно человек вскрикнул от боли. Крик прозвучал будто бы во сне, приснившемся Ванму, но когда она пробудилась, отголоски его еще бродили по комнате. И голос принадлежал не Цин-чжао. Какому-то мужчине, и звучал он так надрывно. Крик-стон. Ванму показалось, что кто-то умер.
Но она не решилась встать и отправиться на разведку. Этот дом принадлежал не ей; она должна была все время находиться рядом с хозяйкой, пока та сама не отошлет ее. Если бы потребовалось поставить Цин-чжао в известность о причинах крика, пришла бы служанка и разбудила Ванму, а уже она, в свою очередь, разбудила бы госпожу — ибо, пока у женщины есть доверенная служанка и нет мужа, только руки служанки могут без разрешения касаться тела госпожи.
Поэтому Ванму лежала с открытыми глазами и ждала, не придет ли кто-нибудь сообщить Цин-чжао, почему такое страдание прозвучало в крике, достигшем даже этой комнаты, которая находилась в задней половине дома Хань Фэй-цзы. Пока она ждала, ее глаза привлекло движение на дисплее — компьютер следовал программе поиска, которую задала ему Цин-чжао.
Бегущие строки на дисплее остановились. Что-нибудь случилось? Ванму приподнялась на локте; ей удалось разглядеть последние слова, которые выдал компьютер. Программа поиска была завершена. И на этот раз привычная лаконичность — СВЕДЕНИЙ НЕ ОБНАРУЖЕНО, РЕШЕНИЯ НЕТ, ОТКАЗ, — с которой ответствовал в случае неудачи компьютер, отсутствовала.